– Но ты жил с ним целый год. Ты знаешь его лучше.

– Убирайся с моих глаз, – вдруг спокойно сказал Поттер.

– Но…

– Я сказал – убирайся! Занятие окончено. Ищи другого парня, чтоб с ним флиртовать. Меня ты не интересуешь.

Охо-хо, снова. А Поттер не такой дурак, каким кажется.

– Ты пожалеешь об этом, Гарри, – голос девушки звучал обиженно.

– Не думаю, что пожалею, если ты немедленно уберешься. Но если нет, то я сделаю что-нибудь, о чем точно пожалею!

После ухода девчонки Поттер долго не шевелился.

Когда Северус выскользнул из своего укрытия, он увидел худую фигуру мальчика, склонившуюся над столом. Лицо было спрятано в ладони, и только вздрагивающие плечи выдавали, что он плачет. Северус замер и впервые за последние дни легкое смущение начало смягчать огромную ненависть, которую он чувствовал.

Гарри прибыл как обычно: упал лицом вниз, пытаясь выбраться из камина. Кто-то схватил его за руку и помог подняться.

– Альбус предупредил меня, что ты придешь, – глубокий спокойный голос как-то успокоил довольно раздерганное настроение мальчика. Подняв голову, он посмотрел прямо в обеспокоенное лицо главной Целительницы:

– Я должен поговорить с вами, – выпалил он через пересохшее горло. – Я должен знать… я…что…

– Я знаю, молодой человек, – женщина указала ему на кресло и прислонилась к камину, как обычно. – Альбус рассказал мне о палочке. И если я правильно помню, вы знаете достаточно о заклятьях забвения и опасности их использования.

– Да, – пробормотал Гарри. Сердце бешено забилось в груди. – Но… я должен быть уверен. Я… – он не мог продолжать. Его голос затих, будто потерялся где-то на полпути. – Он всегда будет меня ненавидеть? – вдруг воскликнул Гарри.

Женщина вздохнула и закрыла глаза:

– Ты помнишь, что мы говорили о состоянии Северуса перед твоим первым визитом к нему? – тихо спросила она.

– Да, – ответил Гарри.

– Ты можешь сказать, что запомнил из того разговора?

Гарри попытался сконцентрироваться и вспомнить слова разговора двухмесячной давности:

– Вы сказали, что его эмоции серьезно пострадали, потому что он удалил все воспоминания о своем брате и что он почти совершенно забыл причины своих прошлых поступков. И запутался, – добавил он. – Но это было два месяца назад!

– Молодой человек, ситуация не так проста, как вы представляете. Двух месяцев недостаточно для исцеления и, особенно, для эмоционального исцеления.

Гарри замер при этих словах. Если кто и знал, как трудно преодолеть эмоциональный шок, так это он. У него ушел почти год на преодоление последствий их заключения и он все еще не исцелился полностью: у него все еще были кошмары по ночам и обострения, как приступ паники несколько дней назад, у него все еще были пищевые расстройства и эмоциональные всплески: обилие плача за последние дни было устрашающим.

Так что он просто кивнул.

– С другой стороны, для Северуса те дни твоего четвертого курса случились всего два с половиной месяца назад. Его неприязнь к Гарри Поттеру жива, как и раньше. Твое скрытное поведение с ним только ухудшило ситуацию. Он не выносит тебя, потому что ты Гарри Поттер и …

– Но я не тот Гарри Поттер, которого он знал в позапрошлом году! – вклинился Гарри. – Я его племянник и я старался рассказать ему так много, как мог, иногда против воли Дамблдора.

– Да, но ты не рассказал ему о самых важных вещах …

– ПОТОМУ ЧТО ДАМБЛДОР ЗАПРЕТИЛ МНЕ ДЕЛАТЬ ЭТО! – слезы выступили на глазах мальчика, но на этот раз это были слезы гнева, а не печали или депрессии. – Почему он не понимает?

– Я не думаю, что он когда-нибудь пытался понять Гарри Поттера – а ты для него сейчас скорее Гарри Поттер, чем его племянник. Но есть кое-что хуже: он чувствует себя – и он остается – очень уязвимым, в отличие от многих людей, подвергшихся действию заклятья забвения. В основном эти заклятья затрагивают небольшую часть разума, грустные воспоминания, неуловимые вещи и потому люди даже не догадываются, что они что-то забыли. Но на этот раз заклятье было таким мощным и сильным, что он бы понял это, даже если бы ему не сказали. Поэтому он очень хорошо осведомлен о своей слабости: что его память полна значительных пробелов и дыр, которые он не может заполнить, ему нужны другие люди, которые расскажут ему, что произошло, люди, которым можно верить, которые не воспользуются его слабостью. И я думаю, Альбус давно должен был рассказать ему намного больше правды, но он не хотел рисковать его преданностью.

– Что значит, рисковать его преданностью? – прошипел Гарри.

– Я, думаю, это была главная причина всей этой секретности Альбуса. Он больше не был уверен в преданности Северуса, основанной на смерти его брата. Поэтому ему понадобился другой способ привязать его к Ордену и сохранить от Ты-Знаешь-Кого, и он использовал тебя, его предполагаемого сына.

– Ясно. Мне он сказал, что сделал это ради моей безопасности.

– Вероятно и то, и другое, – поспешила согласиться Целительница.

Гарри снова поднял голову:

– Значит, ситуация такова. Но есть ли надежда для Северуса восстановить свои воспоминания, или часть их? Я знаю, что нет, но хочу услышать это от кого-то, у кого есть многолетний опыт работы в этой области.

Женщина грустно улыбнулась.

– Вероятно, я одна из наиболее опытных целителей, молодой человек, но это вовсе не означает, что я с абсолютной уверенностью могу сделать заключение о возможном умственном состоянии Северуса в будущем.

– Вы уходите от ответа, – мрачно сказал Гарри. – Пожалуйста, скажите мне правду. Я хочу… я должен знать!

Двое долго смотрели друг на друга. Первой сдалась Целительница.

– Хорошо, – тяжело сказала она, – мой ответ: нет. Для него нет особой надежды на восстановление.

– Почему?

Женщина заставила себя объяснить более подробно:

– Правильно выполненное заклятье забвения не меняет содержимого разума, оно лишь устанавливает стены и ворота между определенными областями, воспоминаниями, образами. Наша работа в этом случае заключается в том, чтобы убрать эти стены и вернуть потерянные воспоминания обратно пациенту. Это довольно долгий процесс и мы действовали так, потому что полагали, что Северус правильно исполнил заклятье. И ты видел: это оказалось совершенно бесполезно. Состояние Северуса ничуть не изменилось, потому что его заклятье было вовсе не правильным. Это значит, что оно, вместо того, чтобы выстроить стены, наиболее вероятно, стерло его воспоминания или необратимо повредило их, – Целительница подошла к креслу и села. – За всю мою практику у меня было всего пятеро таких пациентов, как Северус. И никто из них не выздоровел.

Она ненадолго замолчала.

– Альбус рассказал мне, как Северус обращается с тобой сейчас. Это отчасти из-за неправильного заклятья. Не только из-за его прошлой неприязни.

– Это означает что…?

– Я не знаю, молодой человек, – прошептала она растерянно.

***

После возвращения из госпиталя, Гарри совершенно перестал участвовать во всем, что планировали его друзья. Он оставался у себя в комнате и проводил большую часть дня слоняясь и предпринимая жалкие попытки заниматься. Но все занятия стали ему неинтересны. И совсем не по вине учителей – они очень старались.

Новая учительница по Защите, профессор Нуар, была очень мила с ним и очень старалась помочь – она предложила дополнительно заниматься с ним дуэльными практиками, но Гарри немедленно отказался, хотя и знал, что такие занятия ему необходимы. Но его это не волновало.

Макгонагал, к его облегчению, не изменила своей обычной манеры обращения с ним. Она оставалась той же строгой, суровой ведьмой, какой он ее знал раньше, что делало его положение более терпимым, но… Гарри чувствовал ее симпатию, иногда он ловил на себе короткий обеспокоенный взгляд и ненавидел это. Ему не нужно было ничье беспокойство или жалость.