– Я не могу жить в своей квартире. Ты не против, если я останусь у тебя?

– Нет.

– Это еще ничего не значит.

– Может быть, и значит.

– Ты так считаешь?

– Не знаю.

– Мне здесь нравится. Я люблю высокие потолки. И ласточек по вечерам.

– Помнится, ты говорила, что он работает допоздна, этот Бакстон. По четвергам?

– Да.

– Каждый четверг?

– В общем, да.

Сидя на нем, она медленно раскачивалась взад-вперед. Дикон держал ее за руки. Каждый раз, когда она устремлялась к нему, мышцы ее ног напрягались, а он, просунув руку между ее бедер, легонько трогал ее и свою плоть.

– В моем сне вода сожгла меня, как сухой лед.

– Где ты была?

– На пляже.

– Это был просто сон.

Она убыстрила ритм, всей своей тяжестью нажимая вниз; ее спина изогнулась в его руках. В такт ей он поднимал и опускал бедра, стараясь не отставать. На фоне темных штор ему был виден абсолютно черный силуэт ее головы и тела.

– Неправда! Это никогда не бывает просто сном.

– Я знаю.

Их шепот отражался от стен. Она подняла голову и выпрямила спину; теперь двигались только бедра и живот, вжимаясь в него изо всех сил, чтобы соитие получилось возможно более глубоким.

– С тобой мне не страшно... – Дикон скорее угадал, чем услышал, ее слова, заглушаемые громким дыханием.

– Не волнуйся, больше я не оставлю тебя одну.

Внезапно она вскрикнула, задвигалась быстрее, вскрикнула снова... Он выгнул спину, принимая тяжесть ее тела на бедра; она извивалась, откидываясь назад и в стороны, сжимая его своими бедрами. Крик удерживался на одной ноте, высокий и протяжный. Потом она упала вперед и затихла; ее волосы разметались по его лицу.

Когда ее пульс пришел в норму, она подвинулась вперед и положила голову ему на плечо.

– Я не понимаю, что произошло. Я думала, что буду здесь в безопасности.

– Я тоже, – ответил Дикон.

– Поначалу было похоже на это. Я пошла вниз, в бухту, – ну, ты понимаешь...

– Да.

– Море и чайки над утесом... – Она приблизилась ртом к его уху, шепот клокотал у нее в горле. – Я ощущала отстраненность ото всего. И безопасность.

– Туда никто не ходит – до ближайшей деревни несколько миль.

– Даже когда я услышала шум в камине, я...

– Иногда забредают туристы, но они не спускаются с утеса.

– ...не испугалась... но потом... – Она не сказала, что произошло потом, потому что больше не была в этом уверена.

Дикон прижал к себе ее голову, свободной рукой провел по ее спине.

– Что ты расскажешь Филу Мэйхью?

– Об Архангеле?

– Да.

– Я еще не до конца решил.

– Разве ты... – она запнулась, – не доверяешь ему?

– Не в том дело. Фил – мой старый друг, когда-то мы были неразлучны. – Его рука ласкала ее тонкую талию. – Я не доверю людям, перед которыми он отчитывается.

– Д'Арбле?

– Да.

Стоило Лауре чуть-чуть изменить положение тела, как Дикон с шумом втянул воздух и весь напрягся. Она продолжала перемещаться – предельно осторожно – в поисках более удобной позы, легонько покачиваясь туда и обратно – как набегает и откатывается от берега легчайшая морская волна.

– Может быть, пора выяснить, что Фил хочет знать на самом деле?

– Но ведь он помог тебе провернуть операцию с героином.

– Очень неохотно.

– Но все-таки помог!

– Хотелось бы мне знать, что он потребует взамен.

– А как ты сам думаешь?

– Скорее всего, он захочет, чтобы я утихомирился. Сперва он помогал мне потому, что ему было любопытно узнать, что из этого выйдет. Теперь он, похоже, считает, что зашел слишком далеко.

– Ты согласишься?

– Это невозможно, ты же сама сказала.

Она протянула руку назад и погладила его между ног, заставив возбудиться еще больше. Из открытого окна тянуло свежим ветерком, но комната еще хранила дневное тепло. Их тела покрылись потом. Она наклонилась и слизнула капельку влаги с его виска.

– Ты скажешь ему о Бакстоне?

– Не думаю. Во всяком случае, не теперь.

– Когда ты собираешься им заняться?

– Бакстоном?

– Да.

– Завтра вечером. К тому времени я что-нибудь придумаю.

– Положи меня на спину.

Он перевернул ее, не вынимая члена. Она раскинула ноги пошире и подняла колени. Он вынул пенис, потом медленно ввел, снова вынул, словно водя смычком по виолончели, стараясь не сбиться с ритма. Она положила руку ему на грудь, потом опустила ее ниже, прижимая кончики пальцев к его члену.

– Я привыкла думать только о себе, – сказала Лаура. – Теперь я боюсь за нас обоих. – Он слегка ускорил ритм, и она убрала руку, чтобы полностью открыться и отдаться ему. Он двигался над ней в темноте, блестящий от пота, доставляя ей наслаждение. – Я слышала, как шумит море, – сказала она. – И как птица бьет крыльями. Птица была настоящей.

– Да. Черный дрозд.

– Он застрял в камине.

– Да, он там был. Я его нашел. Не волнуйся, Лаура.

– Я подумала, что сошла с ума, когда ты сказал, что там нет...

Он поднял голову и закрыл ей рот поцелуем.

– Что это было? Что с тобой произошло?

– Я не знаю.

Он обнял ее одной рукой за плечи, а другой – за талию и приподнял ее, двигаясь так неистово, словно изгонял из нее страх. Темнота, казалось, сгустилась – так близко было его тело. Он тяжело дышал, постанывая на выдохе, протяжно и монотонно.

Почувствовав, что он сейчас кончит, она расслабилась.

Они молча лежали, соприкасаясь бедрами и плечами, но не спали. Теперь они уже могли видеть друг друга в бледных лучах рассвета, просачивавшихся по краям шторы. В саду пели птицы. Кто-то закричал на улице, потом засмеялся. Проехала машина.

– У него есть дочки, – сказала Лаура.

– У Бакстона?

– Две дочери, жена и собака. На его столе стоят их фотографии. – Дикон ждал продолжения. – Он любит говорить о своих дочерях. Бакстон – очень домашний человек.

Вскоре Дикон задремал. А Лаура смотрела, как в комнате постепенно светает, пока солнце не засияло в полную силу, просвечивая сквозь неплотную занавеску. Рассказав Дикону о дочерях Бакстона, она испытывала странное чувство, как если бы в этом таилась угроза для нее самой.

Если бы точки необратимости действительно существовали, то они могли бы стать точками отсчета. В реальной жизни все происходит менее драматично: одно событие заслоняет другое, шаг следует за шагом, и оказывается абсолютно невозможным вычислить обстоятельства, которые привели к успеху или поражению. Никому не дано предугадать неведомое.

Дикон знал, что его встреча с Бакстоном изменит соотношение сил. Начать с того, что он, Дикон, сыграет в открытую и приблизится к центру событий. Если он получит то, что хочет получить от Бакстона, то будет знать больше, а это небезопасно. Но он и Лаура уже сделали много шагов до пути, начавшемуся с ее первого звонка. Встреча с Бакстоном – не что иное, как следующий шаг, рискованный и неизбежный.

Он ехал по пригороду, ощущая гнетущее чувство антипатии, почти враждебности. Здешние жители боятся дикости – как города, так и деревни. Между ними они чувствуют себя в безопасности: это общая земля, где царит порядок и закон.

Он нашел нужную улицу: на ней стояли скрытые среди деревьев большие дома с обширными садами спереди и сзади. Все здесь говорило о богатстве и комфорте: дорогие машины, частные школы, дорогие пансионаты. Здесь говорили не просто «хочу», а «я хочу». Дикон подъехал к самому дому и прошел через оранжерею к входной двери. Ему открыла женщина лет сорока с небольшим, элегантно одетая и с естественным загаром. Платье было модным и, пожалуй, слишком молодежным для нее.

– Вы – миссис Бакстон? – спросил Дикон.

– Да. – Она держала дверь распахнутой, словно зная, что ей нечего бояться.

– Я бы хотел побеседовать с вашим мужем.

– Мы обедаем.

– Очень жаль.

Она поколебалась, но потом сделала приглашающий жест.