— Этого достаточно, спасибо, — выпалила она. Она быстро перевернулась, ее одолевала необъяснимая вина. По крайней мере, если бы она покраснела, ее солнечный ожог скрыл бы это. — Я могу намазать перед, — сказал он.

— Черт, я только начала получать удовольствие.

Нора нахмурилась. Держу пари. Наверное, размышляет о той поганой девке. Она намазала лосьон на передних плечах и руках. Покалывание между ног насмехалось над ней; она боролась за безобидный предмет. — Так что на остаток дня? Вы с мисс Присс собираетесь достать еще червей?

— Вы слышали ее, — сказал он, откинувшись на свое полотенце. — Она хочет больше подводных снимков, когда свет оптимален, — сказал он. — И она хочет попробовать сделать несколько снимков спаривания. Возможно, завтра днем.

— Конечно. Все сегодняшние образцы вернулись в нашу лабораторию. Они у меня в полевых аквариумах. — Он хихикнул. — И не волнуйся, я не позволю Аннабель обмануть меня. Сегодня она продолжала меня дразнить. Я позволю ей думать, что я девственник. Тогда она действительно захочет меня, верно? Я имею в виду это правда, все женщины хотят трахнуть девственника?

Она отрицательно помотала головой. — Как насчет того, чтобы придерживаться более профессиональных отношений?

— Да ладно тебе, это же правда, верно? — настаивал он. — Каждый хочет быть чьим-то первым. Это полностью биогенно, должно быть. В некотором смысле, мы все еще во временах неандертальцев. Часть нашего мозга верит в это.

— Остаточный дарвинизм в сексуальной функции, — пробормотала она, снова закрыв глаза и откинувшись назад. — Давай придерживаться нашей работы?

— Я бы предпочел поговорить о сексе, — возмутился он. — Это весело. Я собираюсь сыграть в игру с Аннабель, позволить ей думать, что она хочет, и выполнить мое право на ваш остаток дарвинизма в сексуальной функции. — Он почти хихикнул. — Я закончу тем, что дам ей лучший трах в ее мелкой, пресной жизни!

Нора оглянулась, прикрыв глаза. — Что с тобой? Ты никогда так не говорил?

— Либидински?

— Это не совсем то слово, которое я искала. Больше похоже на "дрянной".

— Такая же вещь. Зачем жалеть слова? Я не знаю, это должно быть окружающая среда, воздух, солнце, только мы четверо здесь, на пороге красоты природы. Все это подтверждает мою жизнеспособность как сексуального существа.

— Ты говоришь как похотливая деревенщина, Лорен.

— Я рогатая деревенщина, детка, — сказал он.

— Господи, я создала монстра-ботаника…

— И говоря об отказе от современной морали, — сказал он, — вот твой крест.

Она забыла об этом-символ, возможно, забытой религии. Она соединила цепь и просунула крестик под цельный верх. Крошечный кусочек металла чувствовал холод между ее грудями. — Что на счёт тебя? — спросила она. — ты духовный человек? У тебя есть религиозные убеждения?

— Конечно, — сразу ответил он. — Я верю в научные феноменализмы.

Нора почти крикнула. — Что за черт?

— Почтение к признанию противоречия, что пространство и время являются формами интуиции. Духовное отпущение грехов человеком никогда не может проявиться в нашем ограниченном разуме, но в генетике за пределами целого. Рассказывать дальше?

— Нет.

— Я имею в виду, что спасение — это последовательность суда в соответствии с другими суждениями, вписывающаяся в конечном счете в единую абсолютную систему.

Нора устало потерла глаза. Никогда не спрашивай гения, какова его религия, сказала она себе.

— Это просто Нео-иудео-христианское отношение, вот и все, — ответил он. — Квазиэкзистенциальная динамика — и если действительно есть ад, вы можете поспорить, что Сартр и Ницше там. Мы только узнаем, кто прав, когда мы умрем; до тех пор есть только вера.

Интересная теория, Нора подумала об этом. Если Бог существует, то где я буду в конце концов? она удивлялась с ознобом. Я не плохой человек, но действительно ли я хороший человек?

И если Бога нет… значит ли это, что ничего не имеет значения? Идеи расстроили ее, даже когда она бессознательно почувствовала свой крест под тканью купальника. Она искала любой выход. — Ты сегодня многословный, — отметила она. — Теперь ты говоришь о тяжелой теологии, и пять минут назад ты рассказывали мне о том, как ты собираешься обмануть Аннабель, позволяя ей думать, что ты девственник, чтобы просто потрахать её.

— Но похоть врожденная, — ответил он. — Бог прощает всех.

Нора ухмыльнулась. — Она встала и отряхнула песок с кожи. — Теперь я собираюсь сделать что-то, что действительно имеет значение.

— И что же?

— Ловить лобстеров.

Рут не чувствовала себя так ужасно… никогда. Она проснулась в лесу, и после минуты размышлений над катастрофической головной болью, она вспомнила: я заснул в сарае прошлой ночью, не так ли?

Да она это четка помнила. Они с Джонасом накурились его сильнодействующей травы и занялись любовью в том же сарае. После секса он решил вернутся на лодку…

Я спала на полу я уверена в этом.

И если бы она спала на полу…

То как тогда она оказалась в лесу?

Когда она наклонилась, что бы встать ее поразило еще большее потрясение: она все еще была голой. Она почти взвизгнула, когда почувствовала, как что-то прыгнуло с её бедер на живот, а затем подумал ебать! и вытащила слизистую древесную лягушку из пупка. Она огорченно оглянулась и увидела, что лежит менее чем в пятидесяти футах от сарая. Солнечный свет пробивался сквозь высокие ветви деревьев. Дверь в сарай оставалась открытой.

Она поняла, что её одежда все еще должна быть там. Она вытерла пот со своего лба и причмокнула губами. — Фу! — Ее рот на вкус был сухим и несвежим, и ее живот болел и урчал, чтобы напомнить ей, как она голодна. К то муже вероятно, она была ещё и обезвожена. В такую-то жару? Даже прошлой ночью не было ощущения, что температура упала ниже восьмидесяти. — я что спала в траве? В этом гребаном лесу?

Она, должно быть, была так под кайфом, что пыталась дойти до лодки, но потом потеряла сознание. Это было единственное объяснение. Когда она посмотрела на себя повнимательнее, ей показалось, что она была оставлена здесь намеренно: её ноги были широко расставлены в разные стороны. Когда она попыталась встать…

— Оххх! Черт!

Ее руки полетели к ее голым ступням, которые вдруг начали пульсировать от боли, когда она потащила их по земле.

Её пятки были в крови, ягодицы и бедра также искрились от боли.

— Что, черт возьми, со мной случилось?

Она поднялась, шатаясь от головной боли. Теперь ее глаза посмотрели назад к сараю, и она увидела две линии, идущие от дверного проема и заканчивающиеся именно там, где были ее ноги.

"Это пиздец! Я не пошла в чертов лес! Кто-то притащил меня сюда! Они вытащили меня из сарая и бросили!"

"Но кто? Почему?"

"Джонас? Слайди? Почему они так поступили? Или, может быть, это был один из тех фотографов натуралистов" подумала она, но это тоже не имело не какого смысла.

Затем она снова подумала о своем положении. Как будто ее специально уложили с раздвинутыми ногами в ожидании чего-то.

"Как приманка", пришла следующая, ей мысль. "Кто-то оставил меня здесь…"

Шелест отвлек её от размышлений. Всего в нескольких футах от нее она заметила листья, двигающиеся по земле. ''Мне не нужно это дерьмо!"

Она побежала обратно в сарай и захлопнула шаткую дверь.

— Черт! — воскликнула она еще раз.

Страх и ужас покинули ее. — Нам просто нужно съебать с этого долбанного дерьмового острова.

Снаружи что-то продолжало шелестеть листьями…

Рут не думала об этом.

Жара внутри сарая стояла неимоверная, пот из ее пор хлестал, как дождь, оставляя точки на сухом деревянному полу. — Черт! Здесь жарко как в духовке! — Она быстро натянута шорты и майку прислонилась к стене и села.

Она заметила, что капли от ее пота остались на полу.