– Вот и я говорю. Водила она мужиков. А в последнюю неделю совсем обнаглела – привела мальчишку, что ей в сыновья годится. Господин Артакс ее застал и убил.

– А что за мальчишка? – заинтересовался судья. Не знал или делал вид, что не знает?

– Эдди, бывший слуга господина Артакса. Господин Артакс попросил меня быть свидетелем измены фрау Уты. Я даже написал бумагу, что видел преблю… прелюбо…

– Прелюбодеяние, – подсказал судья.

– Ну да, – кивнул старик. – Тьфу ты, не выговоришь… Прелюбодеяние… Блуд, что совершила фрау Ута.

– Спасибо, господин Аугуст, – поблагодарил судья. – Есть ли вопросы к свидетелю?

– Разрешите, господин Циммель? – подал я голос. – Август, а как я ее убил? – Повернувшись к публике, хмыкнул: – Хотя бы рассказали, как я убил свою жену – задушил, зарезал, отравил…

– Вы ударили ее кинжалом в глаз. Правда, сам я не видел, как вы убивали, – признался Август. – На рассвете за мной пришли стражники и сказали, что фрау убита. Когда я пришел в гостиницу и зашел в спальню, фрау Ута лежала мертвая, а из ее глаза торчал кинжал.

«Ну есть же на свете справедливость! – возликовал я. – Око за око!» Вслух же спросил другое:

– Август, а почему вы решили, что ее убил именно я?

– А кто же еще? – удивленно пожал плечами Август. – Мальчишка, которого вы с фрау своей сняли, ушел раньше, ваши… э-э друзья тоже. Потом ушел я, а вы еще оставались в доме.

– Зачем же тогда мне понадобилась ваша подпись? Застиг жену с любовником, а потом взял – и убил, – пожал я плечами. – Странно все это…

– Ничего странного, – ответил за «свидетеля» бургомистр-обвинитель. – Возможно, вначале вы просто хотели уличить вашу супругу в измене и развестись с ней, но потом передумали.

– А смысл? – поинтересовался я. – Ведь в случае доказательства измены имущество неверной супруги остается за мужем, так?

– Безусловно! – радостно заявил обвинитель. – Но это в том случае, если бы вы собирались остаться в Ульбурге. А вы хотели уехать. Поэтому вы ограбили вашу жену и убили ее. И грабили вы ее вместе с двумя бандитами. Вы же не отрицаете, что пришли в дом фрау Уты не один?

– Не отрицаю, – не стал я спорить. – Вместе со мной были два человека… Правда… – сделал я паузу, соображая, как же мне объяснить присутствие двух спутников? Говорить – вот, мол, мой приятель, король воров, одолжил двух разбойников, не стоило: – Да, со мной было два человека, имен которых я не знаю, – нашелся я. – Во время осады Ульбурга мы делали вылазку в стан Фалькенштайна, и поэтому я попросил их об услуге. Я же не знал, с кем я буду иметь дело в доме фрау Уты. Может быть, ее любовник опасный человек? А кто они – бандиты, убийцы, я не мог знать. Да и свидетели не помешают.

– Допустим, – вздохнул обвинитель. – Сообщаю вам, господа, что ночной патруль наткнулся на два трупа. При них были обнаружены вещи фрау Уты. Собственно говоря, стражники и обнаружили убийство благодаря этим вещам.

– То есть стража тотчас же опознала вещи фрау Уты и отправилась в ее дом? – уточнил я.

– Именно так, господин Артакс.

– А можно вызвать на допрос стражников, которые обнаружили тела? Мне было бы интересно услышать – как они узнали, что вещи принадлежат фрау Уте? Как они так быстро нашли ее дом, разыскали ее сторожа?

– Решение, кого вызывать на допрос, а кого нет, принимает суд, – вмешался Циммель. – Я не вижу надобности вызывать на допрос стражу. Они сделали свое дело, их показания записаны. Если хотите, вы можете с ними ознакомиться. Продолжайте, господин первый бургомистр… я хотел сказать – господин обвинитель.

– Трупы опознаны – это известные в нашем городе воры Миткель и Венчик. Они уже давно скрывались от правосудия. Судя по нанесенным ранам, бандиты убили друг друга. Наверное, не поделили добычу. У обвинения есть все основания считать, что Артакс ограбил фрау Уту вместе с ними. И у нас есть свидетель. Август, вы можете быть свободны. Пристав, приведите свидетеля. О, – хлопнул себя по лбу Лабстерман. – Простите, господин судья. Я случайно вмешался в ваши функции…

– Ничего-ничего, – мягко отозвался Циммель и повторил приказ: – Приведите второго свидетеля.

К трибуне подошел… Эдди, мой верный адъютант и неверный друг. Честно говоря, ожидал увидеть кого-то другого.

– Итак, молодой человек, как вас зовут? – поинтересовался судья.

– Эдди… Эдуард Финке, сын вдовы Матиски Финке, – проблеял Эдди, испуганно поглядывая на меня.

– Не бойтесь, мы не дадим вас в обиду вашему начальнику, – приободрил его судья и уточнил: – Бывшему начальнику. Расскажите, что вы делали в доме фрау Артакс?

– Я, господин судья, занимался с фрау Утой любовью, – сообщил гаденыш и даже не покраснел.

– Эдуард, вы понимаете, что, занимаясь прелюбодеянием с замужней женщиной, вы совершили страшный грех? – по-отечески поинтересовался Циммель.

– Да, господин судья, – нарочито глубоко вздохнул гаденыш. – Но госпожа Лайнс сама принудила меня к этому греху. На следующий день я отправился на исповедь к господину патеру, и он отпустил мне грех за скромную лепту на нужды церкви и назначил покаяние. Поверьте, мне очень стыдно.

– Что же, если ты согрешил, но покаялся, то нам уже нет смысла бранить тебя. Господин патер назначил тебе покаяние… Впрочем, юности свойственно заблуждаться, грешить, – причмокнул языком судья. – Вернемся к делу. Итак, вы занимались прелюбодеянием… А что было потом?

– Потом в спальню ворвался господин комендант вместе с Миткелем и Венчиком. Они меня избили, а господин Артакс приказал собрать вещи фрау Уты и отнести их в трактир, где он снимал комнату.

– А что это за вещи? – поинтересовался судья.

– Я не знаю, – склонил голову Эдди. – Господин Артакс сам увязал все в простыни фрау Уты и дал мне узел. Тяжелый…

– Подсудимый, что вы на это скажете? – спросил судья.

– Ничего, – ответил я. – Если скажу, что там были мои доспехи, вы все равно не поверите.

– Почему же не поверим? – вскинул брови Циммель. – Мы должны выслушать обе стороны.

– Тогда почему вы до сих пор не спросили, что же произошло на самом деле? – парировал я. – Я бы рассказал, что действительно был у Уты, забрал свои вещи и ушел. Повторяю – у Уты хранились мои вещи и деньги. Я забрал то, что принадлежало мне, а потом ушел. Ну, – кивнул я на мальчишку, – застиг их на горячем. Или, как тут сказал Август, сдернул гаденыша со своей бабы и заставил составить свидетельство об измене.

– Разумеется, все так и было, – кивнул обвинитель. – Только вы не добавили, что перед тем, как уйти, вы убили несчастную женщину. Эдди, ты был оруженосцем Артакса и его адъютантом, верно?

– Да, господин бургомистр, – закивал Эдди.

– Ты узнаешь этот кинжал?

– Это кинжал господина Артакса, – кивнул Эдди. – Я его хорошо знаю. Ну раньше он не был так изукрашен, но всё равно – узнать можно.

Еще бы он его не узнал! Этот кинжал я засунул в тюк с доспехами, которые и тащил маленький ублюдок. Как и прочее оружие, кинжал был облеплен стекляшками, и я собирался его почистить…

– Этот кинжал извлекли из глазницы фрау Артакс! – торжественно заявил обвинитель, демонстрируя всем оружие. – Что скажете, Артакс?

– Ничего, – хмыкнул я. – Я не отрицаю, что это именно мой кинжал. Вот только, кто его засунул в глаз Уты, не знаю.

– Артакс, не валяйте дурака, – скривился первый бургомистр. – Вы понимаете, что у нас есть свидетели, видевшие, что в глазнице фрау Уты был именно этот кинжал.

– Да я никого не валяю, – пожал я плечами. – Уверен, что кто-нибудь из стражников опознает мой кинжал. Зачем отрывать время у почтенных бюргеров? Только скажите, зачем мне было оставлять кинжал в глазнице жертвы, прекрасно зная, что он будет опознан? Мое оружие видело полгорода. Господа члены совета! – обвел я взглядом зал. – Вы помните хоть один случай, чтобы я небрежно отнесся к своему оружию? Раскидывал его где попало?

– Господин Артакс, это всего лишь аргумент, – поморщился обвинитель. – А ваш кинжал в ране покойной – это факт!