Она снова критически осмотрела шляпку со всех сторон.

– Нужно добавить что-то еще. Возможно, немного цветов. В этом году в моде обильно украшенные шляпки, а миссис Ричардс любит идти в ногу с модой.

Непостижимые существа эти женщины. Откуда ей, похороненной в этой глуши, знать о том, что сейчас в моде?

– Значит, вы так и не дебютировали в свете?

Покопавшись в куче обрезков и лоскутков, она собрала крошечный букетик из ленточек и искусственных цветов.

– Нет. Папа сказал, что в этом нет необходимости. Это слишком дорого обойдется, а у него уже есть договоренность.

– Договоренность?

– Мне это очень не понравилось, – сказала она.

По вздернутому подбородку он видел, что дальнейших объяснений не последует. А она принялась пришивать цветы к ленте шляпки.

– Разве ваша бабушка не могла помочь с детьми?

Она покачала головой.

– Она умерла за шесть месяцев до того, как папа послал за мной. Я, конечна, сообщила ему о ее смерти, но он послал за мной только после смерти его второй жены, когда он остался с четырьмя маленькими детьми и новорожденным младенцем на руках.

Она пришила последний цветочек и тихо добавила, как будто это не имело значения:

– До тех пор я даже не знала, что у меня есть братья и сестры. Конечно, я знала, что он снова женился, но за те десять лет, которые я прожила с бабушкой, он ни разу даже не упомянул о детях.

Десять лет! А потом обнаружить, что у него имеется другая большая семья, а ты старшая из шестерых детей!

Какая обида…

У него вдруг шевельнулись какие-то воспоминания. У него был брат, о котором ему никогда не говорили. Или даже два брата? Он не был уверен.

Он вспомнил, какой гнев это вызвало. И кажется, ревность. Или даже ненависть к чужакам, посягнувшим на его территорию. Но подробностей он не мог вспомнить.

– Когда умер ваш отец?

– Два года назад. Своим детям он оставил только долги, так что…

Она пожала плечами.

– У вас больше нет никого, кто мог бы помочь вам?

Она снова подняла шляпку, осматривая ее со всех сторон.

– Что вы на это скажете? – спросила она, надев шляпку на голову и повернувшись к нему.

Он был потрясен. Каким образом из кучи лоскутков и обрезков появилась эта стильная французская шляпка? Но он решил не отвлекаться.

– Очень красиво, – сказал он.

Итак, не имея никакой поддержки, она оказалась полностью ответственной за детей, которых едва знала. И с тех пор работала на них не покладая рук.

– Вас, должно быть, это возмущает? – тихо спросил он.

– Возмущает – что?

– То, что вам навязали детей без…

– Навязали? – удивилась она. – То, что я ращу детей, меня ничуть не возмущает. Я люблю их. Они – моя семья, самое дорогое, что у меня есть на свете. Поэтому я не позволила этой родственнице взять Сьюзен. Пока я могу ухаживать за детьми, я не допущу, чтобы кто-нибудь нас разлучил. Меня возмущало лишь глупое, эгоистичное транжирство отца – он ничего не оставил детям, кроме кучи долгов. Но жизнь меня научила не тратить время на бесполезные сетования, которые никому не помогают и лишь усиливают горечь. А теперь, мне кажется, пора ложиться спать, – улыбнувшись, сказала она и исчезла в буфетной.

Ее слова и обворожительная улыбка, которая их сопровождала, вызвали приятную дрожь во всем его теле. Он снова улегся и стал ждать, замирая от предвкушения. Несколько минут спустя она вернулась, одетая в толстую фланелевую рубаху и шерстяную шаль, завязанную спереди узлом, чтобы скрыть грудь. Он понимал, что было холодно и фланелевая рубаха была разумным выбором. Но ей она не нужна. Уж он не даст ей замерзнуть.

Она поставила перед огнем экран, потом торопливо вышла и вернулась со скатанной постелью.

– Что, черт возьми, это такое? – воскликнул он, сев в постели так быстро, что закружилась голова.

Он отлично знал, что это такое.

Она удивленно приподняла бровь.

– Простите, не поняла?

«Черт бы побрал мой язык», – подумал он.

– Что вы делаете?

– Это мой дом, мистер Райдер, и я буду спать там, где пожелаю.

– Вы замерзнете на каменном полу.

Она отогнула угол лоскутного одеяла.

– Сегодня совсем не так холодно, как было в последние ночи. Со мной будет все в порядке.

– Я этого не позволю!

– Не позволите? – Она холодно взглянула на него. – Вы забываетесь, сэр.

– Если вы думаете, что я позволю женщине спать на холодном полу, когда сам сплю на ее кровати, то вы глубоко ошибаетесь.

Он прикоснулся к полу ногой с травмированной лодыжкой и поморщился.

– Остановитесь! Доктор сказал, что если вы вздумаете вставать на больную ногу, то можете остаться инвалидом.

– Это полностью зависит от вас, – сказал он. – Если вы будете настаивать на том, чтобы спать на полу, у меня не будет иного выхода, кроме как лечь там вместо вас.

Он сделал движение, якобы желая встать.

– Прекратите! – возмущенно сказала она. – Ишь какой вы упрямый.

Он почуял, что она готова к капитуляции.

– Сами вы тоже хороши! – заявил он.

– Я отлично высплюсь на полу, – сказала она.

– Я тоже. А пока мы спорим, вы отморозите пальцы на ногах.

Пальцы, о которых шла речь, поджались под его взглядом, и она встала на циновку.

– Если пальцы холодные, то это ваша вина: вы не даете мне лечь в постель.

– Ложитесь, пожалуйста, в свою постель, – указал он рукой в сторону кровати. – Вот она, мягкая и теплая, ждет вас.

– Вы знаете, что я не могу спать в одной постели с вами.

– Это почему же? Вы это уже делали, и с вами ничего плохого не случилось. Более того, у меня есть основания предполагать, что рядом со мной вам лучше спится. Вам гораздо теплее.

– Откуда вам знать?

Он кивком указал на ее ноги.

– В первую ночь, когда вы пришли на кровать, ноги у вас были холодные как лед. Я их отогрел.

Она покраснела.

– Ничего подобного.

Он усмехнулся:

– Эту часть своего прошлого я отлично помню. Ступни у вас были как кусочки льда. Они меня разбудили.

Последовало продолжительное молчание. Она никак не могла решиться. Он старался казаться абсолютно незаинтересованным.

– Вы понимаете, что это самое разумное решение. Какая польза вам или детям, если вы простудитесь?

Она закусила губу.

– Ну полно вам, – уговаривал он. – Я обещаю вести себя как положено джентльмену. Даже если бы я захотел соблазнить вас, то, учитывая мое нынешнее состояние, вы можете без труда утихомирить меня, стукнув разок по голове, – я отключусь как погашенная свеча.

– Ладно, – сказала она, и он отодвинулся, освобождая для нее место. – Только об этом никто не должен узнать. Если узнают…

– Каким образом об этом могут узнать? Я никому не скажу, а если об этом спросит викарий, вы снова солжете ему, как это сделали сегодня.

– Я ему не лгала, – возмущенно сказала она. – Я сказала, что постелила постель на полу, и сделала это.

– Да, но вы забыли упомянуть, что не спали на ней. Сегодня вы тоже постелили постель на полу, как и обещали, так что перестаньте подпрыгивать на холодном полу и ложитесь в кровать.

Она схватила лоскутное одеяло, скатала из него валик, отгородилась им от него и вскарабкалась на кровать. Потом, дрожа, натянула на себя одеяло.

– Видите, вы уже замерзли, – сказал он и обнял ее.

– Вы довольны, что добились своего? – сердито спросила она.

– Это всего лишь логически правильный выбор, – ответил он, не скрывая удовлетворения.

Джентльменское обещание явно замедляло его планы относительно обольщения. Но этому мешала также, головная боль. К тому же существовали и другие способы соблазнить женщину.

Некоторое время спустя она перестала дрожать.

– Я говорил вам, что здесь мягко и тепло…

– У вас еще не болят ребра? – тихо спросила она.

– Нет, ничуть. Ох-х! За что? – воскликнул он, когда она больно ткнула его локтем в бок.

– За то, что вы упрямый и вообще невыносимый человек, – промурлыкала она. – А еще за то, что злорадствуете. Спокойной ночи, мистер Райдер, приятных сновидений.