– Наверное, разбомбили бы эшелон?

– Думаю, зенитчики отогнали бы немцев. Целая батарея стояла на платформах. Но могло случиться и худшее..

Алла Кузьминична Лукина передала автору книги правительственные награды отца, которые в настоящее время хранятся в комнате боевой Славы Совета ветеранов ДВКР ФСБ РФ.

В воспоминаниях Главного маршала авиации Александра Евгеньевича Голованова есть упоминание о перелете главы государства и делегации в Тегеран двумя самолетами, которые он готовил к полету лично.

Сталин покинул Москву со своей немногочисленной свитой поездом. Доехали до Баку, а там их ждали два самолета Си-47, которые должны были доставить пассажиров в Тегеран.

На аэродроме московских гостей встречали главком ВВС А.А.Новиков и командующий Авиацией дальнего действия А.Е.Голованов. Новиков доложил, что для основной делегации подготовлены две машины. Одну поведет генерал-полковник Голованов, другую – полковник Грачев.

– А как, когда и чем доставите мидовцев? – неожиданно спросил Сталин.

– Через полчаса за нами полетят еще два борта с сотрудниками МИДа.

– Какое воздушное прикрытие? – поинтересовался Сталин.

– Три девятки истребителей, – ответил главком.

А потом неожиданно спросил:

– На каком самолете вы желаете полететь?

– Хм, генерал-полковники редко водят самолеты, навыки теряются, мы лучше полетим с полковником. Приглашаю с собой вас, товарищи Молотов, Ворошилов, Берия и Штеменко.

Надо отметить, что Грачев был лучшим летчиком страны и личным пилотом Берия. Потом все они пострадают в разных степенях от мстительного и волюнтаристского волеизлияния Хрущева после смерти Хозяина Кремля.

С мертвым телом вождя злобный сатрап-политикан «повоевал отменно». Берию, Меркулова, Абакумова и десятка два других сотрудников госбезопасности казнил. Молотова и Ворошилова вышвырнул из руководства страны. Штеменко и Грачева понизил в должностях. Судоплатова упек на 15 лет во Владимирский централ. Жукову подло подставил ножку…

Добрался и до нашего героя – Николая Григорьевича Кравченко.

В общем, выражаясь словами Тютчева, такие недалекие люди, каким был новый Первый секретарь, а потом Генсек «с гнусностью подходят к объяснению прошлой истории». Но все эти гнусности будут организованы потом, а пока вернемся к Тегерану, периоду, когда Хрущев был готов лизать сапоги вождю за проделки своего старшего сына – летуна Леонида.

Итак, известно, что самолет со Сталиным вел шеф-пилот Берии, полковник Виктор Георгиевич Грачев.

В объяснениях поездки советской делегации со Сталиным в Тегеран Голованова и Штеменко есть разночтения, которые можно объяснить только субъективностью восприятия с наложением на память фактора времени. Так Голованов отрицает присутствие на аэродроме главкома А.А. Новикова.

А вот как освещал приезд в Баку литера «А» С.М. Штеменко в своей книге «Генеральный штаб в годы войны»:

– …К вечеру приехали в Баку. Здесь все, кроме меня, сели по машинам и куда-то уехали. Я ночевал в поезде. В 7 часов утра за мной заехали, и мы отправились на аэродром. На летном поле стояло несколько двухмоторных винтовых самолетов Дуглас Си-47. Кстати, самых надежных машин в мире. Американцы их построили более 13 000 единиц.

У одного из них прогуливался командующий авиацией дальнего действия А.Е.Голованов. У другого самолета я заметил знакомого мне летчика В.Г.Грачева. В восемь часов на аэродром прибыл И.В.Сталин.

Новиков доложил ему, что для немедленного вылета подготовлены два самолета: один из них поведет генерал-полковник Голованов, другой – полковник Грачев…

А.А.Новиков пригласил Верховного главнокомандующего в самолет Голованова. Тот сначала, казалось, принял это приглашение, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился.

– Штеменко тоже полетит с нами, и в пути доложит обстановку, – сказал Сталин, уже поднимаясь по трапу. – Как говорится, используем полезное с приятным.

Я не заставил себя ждать.

Во втором самолете полетели А.Я.Вышинский, несколько сотрудников Наркоминдела и охрана…

Не просто складывалась политическая обстановка в США вокруг идеи президента Ф.Рузвельта об открытии второго фронта в Европе и участия в переговорном процессе «Большой тройки» по вопросам послевоенного переустройства мира.

Подводные рифы то и дело встречались по курсу следования корабля, администрации Франклина Рузвельта. Несмотря на громадный его авторитет в стране, так называемая конструктивная оппозиция в лице деловых финансовых кругов, делала все возможное, чтобы не дать американскому президенту встретиться со Сталиным, выехать на встречу в Тегеран и провести там международную конференцию.

1943-й. Год величайших событий на фронтах Великой Отечественной войны, – Сталинград, Курская дуга, форсирование Днепра и освобождение Киева.

Реверс второй мировой войны был переведен для движения на Запад. Наработанный опыт, помощь союзников, развернутая мощь отечественного производства – все это говорило: Красной лавы уже не остановить.

Прошло всего два года с того дня, когда Реза-шах бежал из Тегерана. В стране, несомненно, на фоне побед русского оружия, происходил небывалый подъем общественной жизни в Иране. Политические сходки, манифестации, митинги и демонстрации то и дело сотрясали города, деревни и аулы. Эти процессы становились общественным явлением. Крепли профсоюзные организации. Волнами накатывались на периферии крестьянские восстания. Все эти события заставили правительство встать на путь поиска радикальных реформ. Но оно шло на некоторые уступки с одной целью, – ввести простых людей в заблуждение. Ставка «новых» верхов делалась теперь не столько на немцев, сколько на американцев, а через них на усиление карательного аппарата.

Руководитель МВД Ирана Хосров Хавар вспомнил о своем недавнем консультанте мистере Джоне Бентоне и с согласия премьер– министра Али-Форуги пригласил американского специалиста по полицейским и жандармским делам приехать в Тегеран. «Ястреба» американской внешней политики не надо было звать – он рвался в Иран, где уже в его понимании «вовсю хозяйничали англичане и русские». Он «продуктивно» консультировал полицейских и жандармов еще при старом шахе.

Скоро он уже прибыл в Тегеран.

На следующий день Бентон встретился с посланником США в Иране Луисом Дрейфусом. Говорили о положении на фронтах германо-советской войны, о взаимоотношениях союзников, положении в Иране, что особенно интересовало его. Но дипломат по последнему вопросу был явно сдержан. Однако Джон теребил его именно по этой теме.

– Мистер Бентон, скоро вы все узнаете. Ваша помощь как полицейского специалиста может и не понадобится, – заметил посол. – Раскрою вам один небольшой секрет – симпатии местного населения на стороне русских. Удивительные люди! Сколько пережили! А как воюют, знает весь мир. Сталинград и Курская дуга – эти две дубины оглушили фашистов.

– Что они и здесь так же успешно воюют?

– Успешно? Гм… – посол покатал по лакированной поверхности стола шестигранник карандаша. – Я тоже считал, что демонстрации и митинги – это дело русских, но потом разубедил сам себя.

– Я давно утверждал, что президент ошибается в заигрывании с русскими. Скоро он поймет свою ошибку. А как ведет себя сосед русских сэр Креппс.

– У британского посла хорошие отношения с советскими дипломатами – добрососедские. Соседи – живут же через дорогу.

Бентон понял, что расколоть и развернуть посланника против президента ему не удастся.

На следующий день он встретился с главным полицейским Ирана Хосровом Хаваром. Старые приятели обнялись, похлопали ладонями по спинам, дипломатично расцеловались щеками.

– Ну, ты и даешь, остановил процесс – совсем не изменился. Наверное, жены хорошо греют молодыми телами, не иначе.

– Ты прав, Джон, – красавицы они у меня, работящие, заботливые, – после этих слов он взял приятеля под руки и потащил в женскую половину дома. – А вот ты сдал. постарел.