Уэссекс послал войско под предводительством Этельреда и Эдварда, чтобы противостоять захватчикам, но это войско ничего не предприняло.

Этельред и Эдвард разместили своих воинов в покрытых лесом горах в центре Кента и спорили, ударить ли на север по Хэстену или на юг по Харальду, а тем временем Харальд жег и убивал.

- Я убил Харальда, - сказал я.

- Да, - согласился епископ, - но до этого он успел опустошить всю округу.

- Так люди хотят, чтобы Кент снова стал королевством? - спросил я.

Он долго колебался перед тем, как ответить, но все равно его ответ был уклончивым.

- Никто не хотел этого, пока Альфред был жив, но теперь?

Я встал и подошел к окну, откуда были видны верфи. На летнем небе с криками кружились чайки.

На верфи было два подъемных журавля, которые поднимали лошадей, чтобы погрузить их на широкое торговое судно. Его внутренняя часть была разделена на стойла, в которых испуганных животных привязывали.

- Куда отправляются лошади? - поинтересовался я.

- Лошади? - отозвался озадаченный Свитвульф, но потом понял, почему я задал этот вопрос. - Их посылают на рынок во Франкию. Мы здесь разводим хороших лошадей.

- Ты разводишь лошадей?

- Олдермен Сигельф, - сказал он.

- И Сигельф здесь правит, - заметил я, - а его сын ведет переговоры с датчанами.

Епископ вздрогнул.

- По твоим словам, - сказал он осмотрительно.

Я повернулся к нему.

- А его сын был влюблен в твою дочь, - произнес я, - и поэтому ненавидит Эдварда.

- О Боже, - тихо промолвил Свитвульф и перекрестился. В его глазах были слезы. - Она была девчонкой, глупой девчонкой, но приносящей радость.

- Мне жаль, - сказал я.

Он сморгнул слезы.

- И ты присматриваешь за моими внуками?

- Да, они на моем попечении.

- Я слышал, что мальчик болезненный, - его голос звучал встревоженно.

- Просто слухи, - заверил я его. - Оба здоровы, но для их же здоровья будет лучше, если олдермен Этельхельм будет думать противоположное.

- Этельхельм - неплохой человек, - произнес епископ с неохотой.

- Но он перерезал бы твоим внукам горло, если бы имел возможность.

Свитвульф кивнул.

- Какого цвета их волосы?

- Мальчик темноволос, как отец, а девочка белокурая.

- Как моя дочь, - прошептал он.

- Которая вышла замуж за этелинга Уэссекса, - напомнил я, - отрицающего это. И Сигебрит, отвергнутый возлюбленный, отправился к датчанам из-за ненависти к Эдварду.

- Да, - тихо согласился епископ.

- Но потом присягнул Эдварду, когда Этельволд сбежал на север.

Свитвульф кивнул.

- Я слышал.

- Можно ли ему доверять?

Прямота вопроса выбила Свитвульфа из колеи. Он нахмурился и неловко поменял позу, потом взглянул в окно на ворон, шумящих на траве.

- Я бы не стал ему доверять, - тихо произнес он.

- Я не расслышал тебя, епископ.

- Я бы не стал ему доверять, - сказал он громче.

- Но это его отец - местный олдермен, а не Сигебрит.

- Сигельф - тяжелый человек, - епископ снова понизил голос, - но он не глупец, - он взглянул на меня с несчастным видом. - Я буду отрицать, что сказал всё это.

- Ты слышал наш разговор? - спросил я Финана.

- Ни единого слова, - ответил тот.

Мы остались на ночь в Хрофесеастре и на следующий день с приливом вернулись в Лунден. От воды веяло прохладой - первый признак приближающейся осени, я вытащил своих людей из таверн нового города и оседлал лошадей.

Я намеренно держался в стороне от Фагранфорды, так как она находилась слишком близко к Натангравуму, и повел свое маленькое войско на юго-запад по знакомым дорогам, пока мы не достигли Винтанкестера.

Эдвард удивился и обрадовался мне. Он знал, что я все лето не был в Фагранфорде, поэтому не спрашивал о близнецах, вместо этого рассказав о том, что сообщила ему его сестра.

- Они здоровы, - сказал Эдвард. Он пригласил меня на пир. - Мы не подаем отцову еду, - заверил он меня.

- Какое счастье, господин, - ответил я. Альфред вечно подавал пресные блюда, состоящие из жидких бульонов и вялых овощей, а Эдвард, по крайней мере, знал толк в мясе.

Его нынешняя жена, полная и беременная, была здесь, а ее отец, олдермен Этельхельм, был, очевидно, самым доверенным советником Эдварда.

Священников было меньше, чем при Альфреде, но на пире присутствовала, по меньшей мере, дюжина, среди которых был и мой старый друг Уиллибальд.

Этельхельм весело поприветствовал меня.

- Мы боялись, что ты станешь провоцировать датчан, - заявил он.

- Кто? Я?

- Они притихли, - сказал Этельхельм, - и лучше их не будить.

Эдвард взглянул на меня.

- Ты бы разбудил их? - спросил он.

- Я, господин, - произнес я, - отправил бы сотню твоих лучших воинов в Кент. Затем я отправил бы еще две-три сотни в Мерсию и построил бы там бурги.

- Кент? - спросил Этельхельм.

- В Кенте неспокойно, - ответил я.

- Они всегда доставляли неприятности, - пренебрежительно произнес Этельхельм, - но они ненавидят датчан так же сильно, как и мы.

- Кент должно защищать ополчение, - заявил Эдвард.

- А лорд Этельред может построить бурги, - заявил Этельхельм. - Если датчане придут, мы будем наготове, но нет смысла тыкать в них острой палкой. Отец Уиллибальд!

- Господин? - Уиллибальд привстал из-за одного из низких столов.

- Есть уже известия от наших миссионеров?

- Будут, господин! - ответил Уиллибальд, - Я уверен, будут.

- Миссионеры? - спросил я.

- Среди датчан, - сказал Эдвард. - Мы обратим их.

- Мы перекуем датские мечи на орала, - сказал Уиллибальд, и сразу после его обнадеживающих слов прибыл гонец. Это был запачканный грязью священник, приехавший из Мерсии, его отправил в Уэссекс Верферт, бывший епископом в Вюграчестере.

Мужчина мчался во весь опор, и в зале воцарилась тишина, пока мы ждали от него сообщения. Эдвард поднял руку, и арфист убрал пальцы со струн.

- Повелитель, - священник преклонил колени перед помостом, на котором стоял высокий стол с горевшими на нем свечами, - хорошие вести, мой король.

- Этельволд мертв? - спросил Эдвард.

- Господь велик! - произнес священник. - Век чудес еще не прошел!

- Чудес? - спросил я.

- Похоже, есть древняя гробница, повелитель, - объяснил священник, глядя на Эдварда, - гробница в Мерсии, и ангелы явились туда, чтобы предсказать будущее.

Британия будет христианской! Ты будешь править от моря и до моря, повелитель! Там ангелы! И они принесли божественное пророчество!

Внезапно хлынул поток вопросов, который Эдвард остановил. Вместо этого они с Этельхельмом опросили посланника, выяснив, что епископ Верферт отправил к гробнице доверенных священников, и они подтвердили явление с небес.

Посланник не мог скрыть своей радости.

- Ангелы говорят, что датчане станут христианами, и ты, повелитель, будешь править всем английским народом!

- Видишь? - отец Коэнвульф выжил той ночью, когда ушел молиться с Этельволдом, потому что его заперли в конюшне, а теперь не мог сдержать ликования.

Он смотрел на меня:

- Видишь, лорд Утред! Век чудес еще не прошел!

- Слава Богу! - произнес Эдвард.

Гусиные перья и трактирные шлюхи. Слава Богу. Натангравум стал местом для паломничества.

Сотни человек приходили туда, и большинство оставалось разочарованными, потому что ангелы появлялись не каждую ночь, даже целые недели проходили, а из склепа не возникало свечение и никакие странные песнопения не шли из его каменных глубин, но потом ангелы снова появлялись, и долина, лежащая у подножия гробницы в Натангравуме, наполнялась эхом молитв жаждущего помощи народа.

Лишь нескольким людям было дозволено входить в склеп, и они выбирались отцом Кутбертом, который проводил их мимо вооруженных воинов, охранявших древний курган.

Эти люди были моими воинами, во главе которых стоял Райпер, но на вершине холма развевалось знамя Этельфлед с изображением довольно неуклюжего гуся, каким-то образом держащего крест в одной из перепончатых лап и меч - в другой.