И она робко посмотрела на адвоката.

– Если вчера в десять часов вечера вы находились... э-э... в гостях, леди Эджвер, то я... э-э... не вижу препятствий к тому, чтобы вы объявили об этом инспектору... нет, не вижу...

– Правильно, – сказал Джепп. – Я и просил вас всего-навсего рассказать, где вы были вчера вечером.

– Ничего подобного. Вы спрашивали что-то про десять часов. И вообще, меня так поразило это известие!.. Я тут же потеряла сознание, мистер Моксон.

– Где вы были в гостях, леди Эджвер?

– В Чизвике, у сэра Монтегю Корнера.

– Когда вы туда отправились?

– Ужин был назначен на половину девятого.

– Значит, вы уехали туда...

– Около восьми. Но сначала я заехала на минутку в гостиницу «Пиккадилли Палас», чтобы попрощаться с приятельницей из Америки, которая туда возвращается, – с миссис Ван Дузен. В Чизвик я приехала без пятнадцати девять.

– Когда вы оттуда уехали?

– Примерно в половине двенадцатого.

– Вы поехали прямо сюда?

– Да.

– На такси?

– Нет, в своей машине. Я взяла ее напрокат в агентстве Даймлера.

– Во время обеда вы куда-нибудь выходили?

– М-м... я...

– Значит, выходили?

Он был похож на терьера, преследующего крысу.

– Не понимаю, что вы имеете в виду. Во время обеда меня позвали к телефону.

– Кто вам звонил?

– По-моему, меня разыграли. Какой-то голос спросил: «Это леди Эджвер?» Я ответила: «Да». И тогда там засмеялись и повесили трубку.

– Вы выходили из дому, чтобы поговорить по телефону?

Глаза Сильвии расширились от удивления.

– Конечно, нет.

– Как долго вас не было за столом?

– Минуты полторы.

Из Джеппа как будто выпустили воздух. Я был убежден, что он не поверил ни единому ее слову, но у него не было ничего, что опровергало бы или подтверждало сказанное ею.

Холодно попрощавшись, он удалился.

Мы тоже поднялись, но она обратилась к Пуаро:

– Мсье Пуаро, я хочу вас кое о чем попросить.

– К вашим услугам, мадам.

– Пошлите от меня телеграмму герцогу в Париж. Он остановился в «Крийоне». Надо известить его! Я не хотела бы посылать телеграмму сама. Я сейчас должна быть безутешной вдовой – неделю, а то и две, наверное.

– Давать телеграмму нет необходимости, мадам, – сказал Пуаро. – Завтра он все прочтет в газетах.

– Ну какая же вы умница! Конечно! Не надо телеграммы. Раз все так замечательно устроилось, я должна вести себя очень осторожно. Как настоящая вдова, с достоинством, понимаете? Это я смогу. Еще я хотела послать венок из орхидей. Они, по-моему, самые дорогие. Наверное, я должна буду присутствовать на похоронах, как вы думаете?

– Сначала вам придется присутствовать на дознании, мадам.

– Да, действительно. – Она ненадолго задумалась. – Мне ужасно не нравится этот... из Скотленд-Ярда. Как он меня напугал! Мсье Пуаро...

– Да?

– Похоже, мне сильно повезло, что я передумала и все-таки поехала в Чизвик.

Пуаро, направившийся было к двери, резко обернулся.

– Что вы сказали, мадам? Вы передумали?

– Да. Я собиралась остаться дома. У меня вчера страшно болела голова.

Пуаро глотнул. Казалось, ему вдруг стало трудно дышать.

– Вы... вы говорили об этом кому-нибудь?

– Да, конечно. Мы пили чай большой компанией, и потом все принялись уговаривать меня ехать куда-то на коктейль. Но я сказала «нет». Я сказала, что у меня раскалывается голова, что я иду домой и что на ужин к сэру Монтегю тоже не поеду.

– Почему вы передумали, мадам?

– Потому что Эллис меня чуть не съела. Как занудила, что я должна там быть, раз обещала! У старика Корнера большие связи, к тому же он с причудами, легко обижается. Но мне теперь все равно. Когда я выйду за Мертона, он мне будет не нужен. Но Эллис считает, что надо быть осторожной, что неизвестно, когда это все произойдет... наверное, она права. В общем, я поехала.

– Вы должны быть очень благодарны Эллис, мадам, – серьезно сказал Пуаро.

– Что верно, то верно. Вряд ли бы я так легко отделалась от этого... инспектора.

Она засмеялась – в отличие от Пуаро, который тихо заметил:

– Да, тут есть над чем поломать голову.

– Эллис! – позвала Сильвия.

Из соседней комнаты показалась горничная.

– Мсье Пуаро говорит, что мне очень повезло, что я послушалась тебя и поехала к сэру Монтегю.

Эллис едва удостоила Пуаро взглядом.

– Раз дали слово, значит, надо его держать, – угрюмо сказала она. – А вы, миледи, слишком часто подводите своих знакомых. Люди этого не прощают. Могут сделать какую-нибудь гадость.

Сильвия снова надела шляпу, которую примеряла, когда мы вошли.

– Ненавижу черный цвет, – вздохнула она. – Никогда его не ношу. Но настоящая вдова, конечно, обязана быть в черном. Шляпы все кошмарные. Эллис, позвони в другой магазин. Совершенно нечего надеть!

Мы с Пуаро тихонько выскользнули из номера.

В тот день мы еще раз встретились в Джеппом. Буквально через час после того, как мы расстались с Сильвией Уилкинсон, Джепп вновь появился у нас, швырнул шляпу на стол и с горечью сообщил, что его теория рухнула.

– Вы опросили свидетелей? – сочувственно спросил Пуаро.

Джепп уныло кивнул.

– И либо лгут двенадцать человек, либо она невиновна, – проворчал он.

– Скажу вам откровенно, мсье Пуаро, – продолжал он, – я ожидал, что ее будут выгораживать, но я не думал, что лорда Эджвера мог убить кто-то еще. У нее одной был хоть какой-то повод для убийства.

– Не знаю, не знаю... Mais continuez[20].

– Так вот, я ожидал, что ее будут выгораживать. Вы знаете эту театральную публику – они всегда защищают своих. Но тут дело обстоит иначе. На обеде были сплошь важные шишки, никто из них с ней не дружит, и некоторые из них видели друг друга первый раз в жизни. На их показания можно положиться. Я надеялся, что, может быть, она исчезала из-за стола хотя бы на полчаса. Ей это было бы нетрудно сделать, пошла бы «попудрить нос», например... Но нет, ее действительно позвали к телефону, однако дворецкий все время был при ней – кстати, все было так, как она говорила. Он слышал, как она сказала: «Да, я леди Эджвер», – и на другом конце повесили трубку. Странная история, между прочим. Хотя к этой, конечно, отношения не имеет.

– Возможно, и нет, но это действительно интересно. Кстати, кто звонил, мужчина или женщина?

– Она говорит, что как будто бы женщина.

– Странно, – в задумчивости произнес Пуаро.

– Но речь не об этом, – нетерпеливо перебил его Джепп. – Давайте вернемся к главному. Все происходило так, как она рассказывала. Она приехала туда без пятнадцати девять, уехала в половине двенадцатого и без пятнадцати двенадцать была дома. Я видел шофера, который ее возит, он давно работает в агентстве Даймлера. К тому же в отеле видели, как она приехала.

– Все очень убедительно.

– А как быть с теми двумя, которые видели ее в доме лорда Эджвеpa? Ведь ее опознал не только дворецкий. Секретарша лорда Эджвера видела ее тоже. Они оба клянутся всеми святыми, что женщина, приходившая в десять часов, – леди Эджвер.

– Дворецкий там давно служит?

– Около полугода. Кстати, красивый парень.

– Весьма. Et bien, мой друг, если он служит там всего полгода, он не мог узнать леди Эджвер, поскольку никогда ее не видел.

– Но он видел ее на экране и на фотографиях в газетах. И главное – секретарша узнала ее. Она работает у лорда Эджвера шесть лет, и она абсолютно уверена, что это была леди Эджвер.

– Мне хотелось бы повидать эту секретаршу, – сказал Пуаро.

– Что ж, поехали хоть сейчас.

– Благодарю вас, друг мой. Я с радостью принимаю ваше приглашение. Надеюсь, оно распространяется и на Гастингса?

Джепп ухмыльнулся.

– А как же? Куда хозяин, туда и пес, – пошутил он (на мой взгляд, весьма безвкусно).