Казалось бы, грандиозные идеи и великие планы должны были безраздельно поглотить Гесса, но именно в это время он начал консультироваться у гомеопатов, навещать астрологов, прося предсказать судьбу по звездам, собственноручно готовить для себя и фюрера «биодинамическую» пищу.
Дошло до того, что он подвесил над своей кроватью магнит, будучи уверенным, что это поможет отогнать злых духов и восстановит сексуальную мощь.
А чего стоила его страсть к разговорам на оккультные темы! Первое время Гитлер разделял эту страсть, и они могли часами вести беседы о всякого рода чертовщине. Но были и другие темы! А Гесс уже не мог переключаться. В конце концов, Гитлер не выдержал и прекратил эти пустопорожние собеседования, прилюдно заявив, что любой разговор с Гессом превращается в невыносимо тягостное напряжение.
Но главным качеством Гесса была его деловая хватка и верность фюреру. Гитлер это ценил и доверял ему безраздельно. Так было до весны 1941 года. А 10 мая произошло то, что вызвало «непередаваемый, почти звериный рев» фюрера, и он приказал расстрелять Гесса, как только тот вернется в Германию.
Все началось с того, что на Олимпийских играх 1936 года, которые проходили в Берлине, Гесс познакомился с первым пэром Шотландии герцогом Гамильтоном. Они так подружились, что герцог даже побывал в доме Гесса. Герцог не скрывал своих симпатий к нацистам, как не скрывал и того, что он в этих симпатиях не одинок. Гамильтон уверял, что среди английских аристократов немало сторонников тесного союза с Германией — это лорд и леди Астор, лорд Дерби, лорд Дуглас, а также Нокс, Локкер-Лэмпсон, Стэнли, Бальфур и многие другие.
Как выяснилось несколько позже, ничего удивительного в этом не было: ведь откровенно прогермански был настроен и тогдашний король Англии Эдуард VIII. И от престола ему пришлось отречься не только потому, что он решил жениться на разведенной американке, но и по причине своих прогерманских воззрений. Когда его, теперь всего лишь как герцога Виндзорского отправили губернатором на Багамские острова, по дороге он остановился в Португалии. Англия к этому времени уже была в состоянии войны с Германией. Есть сведения, что Берлинское руководство срочно направило в Лиссабон начальника VI отдела имперской безопасности бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга, с поручением убедить герцога Виндзорского прилететь в Берлин и выступить по радио с обращением к английскому народу прекратить борьбу и заключить мир с Германией. За эту радиопередачу герцогу предлагался неслыханный гонорар в 50 миллионов швейцарских франков. Если же он заупрямится, то бывшего короля было приказано похитить и доставить в Берлин силой.
Осуществить этот план Шелленбергу не удалось — слишком плотно герцог охранялся агентами английской секретной службы. Есть, правда, и другие сведения: то, что не удалось Шелленбергу, удалось Гессу. В Мадриде он якобы встретился с герцогом, предложил Англии почетный мир и… совместный поход против Советского Союза. А затем промелькнули сообщения о том, что герцог Виндзорский тут же передал эти предложения брату-королю и премьер-министру Черчиллю, убеждая их принять предложения Гесса. Уже одно то, что английское правительство поспешило опровергнуть факт этих переговоров, говорит о том, что что-то тут было…
Не удалось в Лиссабоне, не получилось в Мадриде… Но Гесс был не из тех, кто сдается при первой неудаче. К тому же его активно поддерживал профессор Хаузхофер, который считал трагедией для немцев и англичан, «братьев-арийцев по крови», вести войну друг против друга. Зная внушаемость Гесса и его веру в астрологию, профессор поведал ему о своем вещем сне: якобы он трижды видел, как Гесс управляет самолетом, который летит в неизвестном направлении. Несколько позже он указал и направление: большой остров к северо-западу от Германии.
Гесс все понял. В тот же день его секретарша Хильдегард получает указание собирать секретные данные о состоянии погоды на Британских островах и в Северном море. Одновременно Гесс занялся поисками подходящего самолета. Сперва он обратился к самому известному асу Германии генералу Удету. Генерал был не прочь оказать услугу правой руке фюрера, но существовал приказ Гитлера, запрещающий Гессу летать — и Удет самолета не дал. Тогда Гесс обращается к Мессершмитту. Тот с пониманием отнесся к просьбе Гесса и даже усовершенствовал истребитель М-110, приделав дополнительный бак с горючим.
Пока готовили самолет и ждали подходящей погоды, активнейшую деятельность развернул профессор Хаузхофер. В Швейцарии была организована тайная встреча английского посла Келли с гитлеровским эмиссаром Максом Гогенлоэ. Суть немецких предложений прежняя: чтобы сосредоточить свои усилия на востоке, Германия нуждается в мире с Англией. Потом профессор связался с «кружком старых друзей» в Англии: он требовал гарантий безопасности для Гесса. Ответного письма довольно долго не было, а Гесс буквально рвался в небо и еще в 1940-м сделал несколько тренировочных полетов.
Наконец, в апреле 1941-го Хаузхофер сообщил, что англичане дали зеленый свет. Гесс тут же начал собираться в дорогу. Раздобыв карту, проложив маршрут и завершив неотложные дела, Гесс взялся за письмо к Гитлеру. Это было очень непростым делом: ведь ничего не сказав, надо было сказать все, и в то же время никоим образом не бросить тень на фюрера. В конце концов, он написал так:
«Мой фюрер, когда Вы получите это письмо, я буду уже в Англии. Как Вы знаете, я нахожусь в постоянном контакте с важными лицами в Англии, Ирландии и Шотландии. Все они знают, что я всегда являлся сторонником англо-германского союза… Но переговоры будут трудными. Чтобы убедить английских лидеров, важно, чтобы я лично прибыл в Англию. Я достигну нового Мюнхена, но этого нельзя сделать на расстоянии. Я подготовил все возможное, чтобы моя поездка увенчалась наилучшим образом. Разрешите мне действовать».
Официального разрешения он ждать не стал и, видимо, поэтому сделал весьма недвусмысленную приписку:
«Если мое предприятие провалится, переложите всю ответственность на меня, сказав просто, что я сумасшедший».
И вот наступил вечер 10 мая 1941 года. Погода по трассе приличная, в районе Мюнхена и Аугсбурга, где расположен аэродром, и того лучше, так что можно взлетать. Лишних людей на аэродроме не было, а те, кто готовили самолет, знали лишь то, что готовят его для капитана люфтваффе Альфреда Хорна. Правда, Хорн был очень похож на одного, очень известного в Германии человека, но мало ли кто на кого похож… Около шести вечера самолет взмыл в небо. Провожающие тут же разошлись, и аэродром мгновенно опустел, как будто тут никого не было и никакой самолет отсюда не взлетал.
Впереди было 1300 километров пути, впереди был хорошо разыгранный гнев фюрера (а то, что это был самый настоящий спектакль, довольно быстро прояснилось), впереди были не предусмотренные сценарием события в Англии. Гнев фюрера выразился не только в его зверином реве, но и в приказе арестовать всех сотрудников штаба Гесса — от шоферов до личных адъютантов. На самом деле, приказ был отдан в такой форме, что исполнители, прекрасно поняли — этот приказ выполнять не надо. Никто, кроме одного из адъютантов и сына профессора Хаузхофера — Альбрехта, арестован не был. Да и тех довольно быстро отпустили. Абсолютно ничего не предприняло гестапо и в отношении семьи Гесса. Больше того, по личному указанию Гитлера не было конфисковано имущество Гесса, а его жена стала получать правительственную пенсию.
Все это делалось тайно. А официальная пропаганда поспешила реализовать ту самую, недвусмысленную приписку Гесса. В официальном коммюнике говорилось коротко и ясно:
«Член партии Гесс, видимо, помешался на мысли о том, что посредством личных действий он все еще может добиться взаимопонимания между Германией и Англией… Гесс был душевно больным идеалистом, страдавшим галлюцинациями вследствие ранений, полученных в Первой мировой войне».
