За два дня до этого Грета покорила сердце старпома корабля. Когда полиция заявилась в отель, ее уже и след простыл. Потом следует взрыв бомбы в штатовском самолете, который обеспечивал связь с Берлином, позже — еще попытка поджога в генеральном консульстве в Афинах… И каждый раз дознание будет обнаруживать поблизости присутствие Греты и ни разу не удастся ее задержать. Вся полиция Запада разыскивает ее, но тщетно! И вдруг, вот она только что отдала концы под колесами поезда Париж — Ренн, куда ее спровадила рука убийцы. Странная судьба.

Я возвращаю досье Матиасу.

— Спасибо. Ты можешь дописать и подчеркнуть следующее блестящее добавление: Грета дала дуба сегодня утром.

— Не может быть.

Я ввожу его в курс наших железнодорожных периферий (как бы сказал Берю).

— Неужели теперь мы никогда не узнаем, на кого и с кем работала эта девушка? — спрашиваю я.

— Никогда.

— Подожди, я сейчас опишу тебе одного типа, а ты мне скажешь, не напомнил ли он тебе кого-нибудь. Это малый лет пятидесяти, скромно одетый. У него седые, почти белые волосы, довольно крупный нос, глубоко посаженные глаза. Он говорит по-французски без малейшего акцента.

Я вспоминаю еще детали, чтобы дополнить портрет неизвестного, который пустил в действие стоп-кран, ничего больше не идет на ум, и я удовлетворяюсь тем, что мой бархатный взгляд превращается в двойной вопросительный знак. Матиас размышляет.

— Минута пошла, — говорю я ему, как господа массовики-затейники с телевидения.

Он не сечет юмор и щелкает языком. Тут влезает Пино, который мешает картишки.

— Сан-Антонио, ты знаешь этот фокус?.. Смотри, ты выбираешь одну карту, любую…

— А потом я нахожу ее в кармане-пистоне твоих трусов? Это, пожалуйста, без меня…

Матиас отбирает несколько досье и показывает мне.

— Это Фюльбер из Ниццы? Я секу на фото.

— Нет.

— Макс-Молодой?

— Тоже нет.

— Тогда остаются только Жан Пасс и Демайор… И на последних двух антропометрических изображениях я не узнаю моего дергателя рукоятки.

— Не представляю, кого вы имеете в виду, мсье комиссар.

— Очень плохо, — бросаю я. — Придется действовать иначе. А пока сообщи америкашкам добрую весть: Грета из Гамбурга сыграла в ящик, она больше не будет баловаться с огнем!