«Наверное, водителями грузовиков становятся те, кому не удалось выбиться в летчики-истребители. Ума нет, а гоняют как сумасшедшие. Вот где без всякой имитации инфаркт схватишь».

Индейское лето пришло в Огайо. Порывы ветра срывают с деревьев, кружат и гоняют по земле желтые, огненно-красные и золотистые листья. Мартинесы жили в пригороде Дэйтона, на одной из улиц, где могучие дубы еще кое-где сохранили свою коричневую листву. Но ветер скоро сбросит их и разбросает по лужайкам. Индейское лето – последний приступ хорошей погоды перед холодной, серой зимой.

Дом Мартинесов ничем не отличался от многих других, такой же уютный и беленький, с черными жалюзи на окнах. Жилище средних американцев со средним достатком, например менеджера средней руки или квалифицированного рабочего. И на другой улице, расположенной рядом, дома были такими же. Ральф Мартинес, в потертых шортах, переделанных из старых джинсов, и в теплой фланелевой рубашке, сидел в складном кресле-качалке на веранде за домом. Ее он сделал сам. Перед подполковником стоял принесенный им из дома портативный телевизор, транслировался матч между командами «Кливленд Браунз» и «Филадельфия Иглз». В одной руке Ральф Мартинес держал пульт дистанционного управления маленькой электрокосилки, которая, весело тарахтя, ползала по еще зеленой лужайке, а другой прижимал к уху радиотелефон.

– Не уверен, что он согласится нам помочь, – говорил Мартинес.

– Ты слишком плохо знаешь Дэна, – прозвучал в трубке голос доктора Эпплтона. – Он никогда ничего не решает сразу. Сначала долго думает и только потом делает. Не переживай, он приедет к нам, нужно только немного подождать. Через пару дней он мне позвонит, и вот увидишь – он или посоветует что-нибудь дельное, или согласится приехать сам.

– Телефонный звонок не решит наших проблем.

– Возможно, он уговорит Джэйса подумать над ними.

– Этого урода? Да ему наплевать на всех, кроме себя. Нет, доктор, от него вы помощи не дождетесь.

– Я бы не стал так категорично списывать Джэйса со счетов, Мартинес.

– Не будьте наивным, доктор… Ну ладно, не будем спорить. Во всяком случае, нам не стоит просто сидеть и ждать, когда объявится Дэн.

– Значит, вы все-таки решили сами испытать программу?

На защитника «Кливленда» навалилось несколько игроков «Иглз», скрыв его зеленью своей формы. Мартинес поморщился и тихо чертыхнулся.

– Да, именно так я и решил поступить, – ответил он в трубку. – Приготовьте все оборудование к завтрашнему утру.

– Проверка займет несколько дней, – возразил Эпплтон.

– До среды времени вполне хватит.

– К чему такая спешка?

Мартинес прекрасно знал основной принцип доктора Эпплтона: не торопись! Поэтому он и назвал среду, предполагая, что к концу недели доктор, возможно, проверит оборудование. Он мог бы и не подстегивать его.

– У нас нет права терять дни на пустое ожидание, – ответил Мартинес. – Этот имитатор сделан для того, чтобы тренировать летчиков, а не глотать пыль. Не забывайте, что он сделан на деньги налогоплательщиков. Поэтому он обязан работать.

Эпплтон тихо засмеялся:

– Хорошо, хорошо, Мартинес. Даже если моим людям придется работать сверхурочно, к среде все будет готово.

– Отлично, договорились.

– Ну, ладно, тогда продолжайте отдыхать. Всего хорошего.

– Взаимно, доктор.

Не успел Мартинес положить телефон на стол, как на террасу вошла Дороти. В руке у нее был поднос с двумя бутылками пива и легкой закуской.

– Ну, как игра? – поинтересовалась она.

– А, – махнул рукой подполковник, – и не спрашивай.

– Что, так плохо?

– Хуже не бывает.

Она поставила поднос на стол, слева от Ральфа, и, пододвинув к телевизору еще одно кресло-качалку, села в него. Дороти Агильера, жгучая латиноамериканка с большими выразительными глазами, обворожительной улыбкой и длинными черными как смоль волосами, была самой красивой секретаршей на базе «Райт-Паттерсон». Работала она в той самой лаборатории, куда начальство направило Мартинеса. Каждый неженатый мужчина волочился за Дороти, а каждый женатый так и норовил затянуть ее к себе в постель. Даже теперь, по прошествии двенадцати лет, Дороти еще могла свести кое-кого с ума. Особенно в таком виде: в тугих, облегающих джинсах и обтягивающей футболке с глубоким вырезом. Да, Дороти знала свои прелести и умела выглядеть очень аппетитно. И она любила своего мужа, одевалась только для него, и он, зная это, платил ей горячей любовью.

– Косилка приближается к моей клумбочке, – сказала Дороти, протягивая мужу бутылку.

– Не волнуйся, она работает по программе. И у меня прекрасная реакция. В случае чего я сумею вовремя ее повернуть, – ответил Мартинес.

Дороти с сомнением следила за косилкой. Когда Ральф впервые принес домой этого маленького робота и, включив, выпустил его на лужайку, то первое, что тот сделал, – изжевал все ее цветы на клумбе.

– Кто это тебе звонил? – поинтересовалась Дороти.

– Доктор Эпплтон.

– Я слышала, ты говорил ему, что хочешь сам испытать ту программу. Это правда?

– Правда, – подтвердил Ральф и, повернувшись, посмотрел на косилку. Она дошла до клумбы, остановилась как вкопанная, немного пожужжала, затем повернулась точно на девяносто градусов и пошла скашивать траву вокруг нее, как того и требовала программа.

Но Дороти уже не интересовала клумба.

– Почему ты считаешь, что тебе самому нужно лезть в этот имитатор? Разве нельзя… – Дороти остановилась.

– Не понимаю, что ты так переживаешь? Ведь это же всего-навсего имитатор. Никакого сравнения с настоящим полетом.

– Но почему тогда Джерри погиб?

Мартинес попытался сконцентрировать внимание на матче. «Иглз» выбили мяч, «Кливленд» наконец-то получил передышку.

– Так почему же? – допытывалась Дороти, повышая голос.

Мартинес недовольно посмотрел на жену.

– Послушай, Дороти, – резко ответил он. – Дело в том, что я преподаватель и, следовательно, обязан обучать летчиков. По крайней мере, так предполагается. Когда возникают проблемы, решать их должен я, потому что в этом состоит моя работа, за которую я получаю деньги.

Дороти погладила мужа по руке.

– Милый, – сказала она по-испански, – но ведь кроме тебя есть еще десяток других пилотов, которые могут испытать этот имитатор.

Мартинес едва сдерживался, чтобы не накричать на жену. «Не стоит на нее злиться, – убеждал он себя. – Она любит меня и пытается защитить. Но черт ее дери, неужели она не понимает, что я обязан рисковать? Нет, ни хрена не понимает. Столько лет прошло, а она все такая же».

– Дороти, милая, но ведь никакой опасности нет, – как можно мягче заговорил подполковник.

– Тогда пусть другие и лезут в этот имитатор. Что ты так волнуешься за остальных?

– Нет! – рявкнул Мартинес. – Испытывать имитатор буду я, это мой долг. И хватит об этом.

За двенадцать лет совместной жизни с Ральфом Дороти хорошо узнала предел, за которым кончается терпение ее мужа. Она догадывалась, почему он так стремится сесть в кабину имитатора. Он хотел снова ощутить себя в воздухе. Когда врачи списали Ральфа, он страшно злился, его волновало, что теперь его начнут обходить в звании и он никогда не сможет стать полковником.

– Что же это такое получается? – проговорил он. – Сначала врачи оторвали меня от штурвала, запретили полеты, а теперь родная жена не пускает в имитатор? Сговорились вы все, что ли?

– Нет, мы тебя любим, – прошептала Дороти и, слегка прикрыв глаза, поцеловала мужа. – Потому что ты очень смелый. А кто считает, что это не так, тот просто идиот.

Дороти очень боялась имитатора и понимала, что до тех пор, пока муж не закончит испытания программы, она не сможет спать спокойно.

Даже в понедельник утром по дороге на работу Дэн словно слышал голос доктора Эпплтона. Непонятно почему, но Дэн связывал информацию, полученную от доктора, с первым опытом общения с виртуальной реальностью Энжи. Сейчас дочь, казалось, совершенно забыла о нем и много времени проводила за играми. И тем не менее она все-таки упала в обморок. А летчик-истребитель умер. И все это в процессе работы с программами, использующими виртуальную реальность.