Я посмотрел на дверь. Возможно, мне все же удастся уговорить отпустить меня?

А может быть… Содержимое моих карманов оказалось нетронутым. Те, кто бил меня, видимо, торопились избавиться от своей жертвы побыстрее. Настоящее сборище придурков. Пациенты постепенно приблизились ко мне, решив изучить внимательнее. В основном те, кто одной ногой все еще пребывал в реальном мире. Многие из них выглядели испуганными словно мышки. Они бросились врассыпную от одного взгляда. Другие же… Некоторые, как и я, видимо, попали сюда по ошибке. Но в отличие от меня им следовало находиться не на воле, а в отделении для буйных, и мне очень хотелось, чтобы они отошли подальше.

Уверенность в незаконности моего помещения в психушку только окрепла, когда я обнаружил, что мои карманы не опустошили. Если бы все шло согласно закону, вся моя собственность была бы изъята и я никогда бы больше не увидел ее.

У меня появилась надежда. Очень маленькая – размером с таракана.

Окружающая обстановка не очень вдохновляла. Палата – сто футов шириной, три сотни футов длиной и высотой в два этажа. На полу ряды и ряды тюфяков. До потолка добрых двадцать футов. В стене напротив двери пробиты оконца настолько маленькие, что взрослый человек не смог бы сквозь них протиснуться, даже если бы и удалось распилить толстую металлическую решетку. Вдобавок ко всему эти амбразуры располагались очень высоко. Возможно, днем через них и поступает кое-какой свет. Сейчас же палата освещалась (если это можно назвать освещением) отсветом, проникающим из окон на стене со стороны дверей, то есть оттуда, где находились охрана и медперсонал, наблюдавший за пациентами.

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.

– Я, Айви, поживаю просто превосходно. Что ты думаешь о том, чтобы убраться побыстрее из этого сортира?

Айви изумленно взглянул на меня. Почесал в затылке и заковылял прочь.

– Эй! Здесь есть желающие бежать?

Мое обращение не вызвало, прямо скажем, всеобщего восторга. У большинства пациентов, сообразил я, настолько поехала крыша, что вытащить их отсюда можно только силком, а остальные решили, что крыша поехала у меня.

Но что это? Неужели кто-то откликнулся на призыв к мятежу?

Гигант, который предупреждал меня относительно умственных возможностей Айви, восстановил свои мыслительные способности. Подойдя ко мне, он произнес:

– Ничего у тебя не выйдет, Ловкач. Если б было можно, половина здешних ребят давно свалила. Я огляделся. Ситуация лучше не стала.

– Здесь кормят?

Великан ощерился улыбкой боцмана, снисходящего до беседы с салагой.

– Дважды в день. Не важно, хочешь ты жрать или нет. Только там железные прутья. Разуй глаза.

Я пожал плечами. Я разул глаза. Железные прутья не оставляли никакой надежды.

– Дела настолько дерьмовые, что лучше немного соснуть и лишь после этого начать волноваться. – Я принялся искать глазами свободный тюфяк. Следовало немного подумать. И прежде всего о том, как я оказался в такой замазке.

Мне хотелось завопить так же громко, как мои сотоварищи-психи.

– Тебе придется встать в очередь за постелью, – предупредил мой доброжелатель. – Заведешь друзей, глядишь, кто-то и поделится. Если нет, будешь ждать, пока кто-нибудь не помрет.

Он проговорил это небрежно, как само собой разумеющееся. Удивительно. Полное воплощение закона природы: выживает сильнейший.

– Славная ночлежка, – бросил я, усаживаясь рядом с дверью.

Здесь был самый малонаселенный район. Во всяком случае, можно протолкаться локтями. Я притворился спящим.

В палате не было видно мертвецов и отсутствовал трупный запах. Значит, персонал поспешно выволакивает жмуриков. Интересно, можно ли, используя это, изобрести трюк, с которым надзиратели пока не знакомы.

Продумав варианты мятежа, я решил, что шансы на успех минимальны. На месте персонала я просто поморил бы нас немного голодом, пока бы все не успокоились.

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви. Мое притворство не ввело Айви в заблуждение. Я решил вытащить его из этого дома страданий.

Меня осенило. Неожиданный вариант первоначальной идеи мятежа. Отправившись на поиски своего сообщника, я обнаружил его сидящим у стены. Опустившись рядом с ним на твердый деревянный пол, я заметил:

– Вся задница в занозах.

– Пошли кого-нибудь за креслом. Остряк.

– Что-то очень тихо. Почему бы это?

– Наверно, потому, что сейчас середина ночи, чтоб ты сдох!

И выражается красноречиво.

– У нас здесь один главный крикун – если, конечно, не считать моего собеседника. Впрочем, сейчас все молчали. – Я слышал, здесь много любителей повопить. Особенно ребят, не способных совладать с воспоминаниями о Кантарде.

Лицо его потемнело:

– Да. Есть такие. Если они чересчур расходятся, в них вливают наркотики. Как только один начинает вопить, остальные тоже вступают.

Интересно.

– Не смог бы ты прямо сейчас завести хотя бы одного.

Внимательно изучив меня, он спросил:

– Куда ты гнешь, Ловкач? Он справедливо полагал, что должна быть весьма веская причина, чтобы учинить подобный трюк.

– Хочу слинять отсюда.

– Забудь. Ничего не выйдет.

– Может быть. Но они не очистили моих карманов, перед тем как бросить сюда. Можно попытаться рискнуть.

Он ударился в размышления. От усилий его лицо приобрело еще более темный оттенок.

– Да… Да! У меня есть дела на свободе. Да. Если ты сумеешь открыть эту чертову дверь, я рискну.

– Как ты думаешь, кто-нибудь из этих парней способен помочь?

– Многие уйдут, если стены рухнут. Но почти никто не поможет их крушить.

– Ладно, можешь для начала заставить этих ребят завопить?

– Само собой.

Он поднялся, пошел в глубь палаты и, с кем-то пошептавшись, вернулся ко мне. За ним следили десятки глаз. Человек, которого он навестил, начал вскрикивать. По моей спине поползли мурашки. Это был стон потерянной души.

– Нормально? – поинтересовался мой главный сообщник.

– Превосходно, теперь найди парней, которые согласятся активно помогать.

Он снова удалился, и в действие вступил я:

– Эй там! Заткнитесь! Не мешайте спать!

Парень не замолкал, а я очень опасался, что он меня послушается. Я глянул в сторону наблюдательных окон. За ними находились какие-то люди, но шум их совершенно не интересовал. Неужели они настолько равнодушны? Необходимо, чтобы меня заметили.

Я заорал на крикуна. Кто-то заорал на меня. Я, в свою очередь, – на него. Какой-то гений во весь голос потребовал, чтобы мы оба заткнулись. Шум нарастал. Мы напоминали собой стаю обезьян. Некоторые пациенты начали двигаться. Они бродили без цели, тихо, как тени.

Шум наконец достиг ушей типа на дежурстве. Он посмотрел через окно. Положение дел в палате его, по-видимому, не обеспокоило.

Я завопил громче, чем главный крикун, угрожая придавить его, если он не заткнется.

– Как вы поживаете? Меня зовут Айви.

– Пакуй чемодан, Айви. Мы получаем счет в этой гостинице для психопатов. Появился верзила и спросил:

– Я нашел с дюжину желающих. Ловкач, этого достаточно?

– Более чем. Теперь я хочу, чтобы все отошли от двери. Боюсь, когда они войдут, оставаться там будет крайне неприятно.

Во всяком случае, я на это надеялся.

– Они не дураки, Ловкач, сообразят, что заваривается каша.

– Плевать. Не имеет значения. Мне только надо, чтобы открыли дверь.

Он хмыкнул, совершенно уверенный, что я затеял дурацкое дело.

Я еще громче заорал на крикуна.

Теперь в наблюдательном окне виднелось несколько человек, включая Мисс Великолепные Конечности.

Я хихикнул про себя, уверившись, что нахожусь на пути к спасению. Ни одна женщина не может трудиться в Бледсо, если она не испытывает жалости к пациентам. Я взревел и, промчавшись по тюфякам, начал душить самого громкого крикуна.

Мой сообщник схватил меня за рукав, делая вид, что оттаскивает от жертвы. Я дал ему очередные инструкции. Парень оказался неплохим актером.