– Итак, уравнение с двумя неизвестными, – подытожил я.

– Вот именно.

Дело оказывалось не таким простым, как мне думалось вначале.

– Вероятно, прежний постоялец номера тоже наследил, – высказал дельную мысль Сэм. – Стало быть, мы имеем лишь одного неизвестного.

– Кто же он? – крикнул я в трубку.

– В этом весь вопрос.

Я поблагодарил его и сказал, что позвоню снова, когда все хорошенько обдумаю.

– Послушай, у меня есть идейка, – сказал он. – Дай мне двадцать четыре часа.

– Надеюсь, идейка стоящая, – сказал я.

– Лучше такая, чем никакой, – огрызнулся он и повесил трубку.

Когда я вернулся к столу, мои попутчики уже перешли к десерту. Ивонн Поссар оживленно болтала с Джо. Ее родители по-прежнему говорили друг с другом. Вэнс Фридмен больше не предпринимал попыток втянуть в разговор итальянца. Фон Шелленберга за столом не оказалось.

Выпив глоток кофе, я отправился на розыски тихого немца. Он сидел на скамейке, откуда открывался вид на озеро, и при моем приближении вскинул глаза.

– Кому вы звонили?

– Приятелю, – ответил я.

Он озабоченно пожевал сигару. Я рассказал ему про Сэма, но от этого его беспокойство не уменьшилось. Предоставив немца его невеселым мыслям, я уселся на соседнюю скамейку.

С озера дул прохладный ветерок. У самой кромки воды аисты охотились за лягушками. В некотором отдалении от берега ныряли в поисках съестного водоплавающие птицы.

Через полчаса Джо прислал за нами водителя. Мы заняли места в автобусе, и "караван" покатил вокруг озера на юг, в сторону Нарока. Впереди лежали бесплодные равнины Лоита.

Нынешний год выдался самым засушливым за последнее десятилетие. Тощий скот околевал вдоль дорог на глазах у беспомощных владельцев, смирившихся с ударами судьбы. Стервятники слетались на запах падали. Горы отбеленных дождями костей – вот и все, что оставалось от несчастных животных. Газели Томпсона, обессилевшие от голода, понурив головы, прятались в редкой тени колючих кустарников, ожидая неизбежного конца. Одинокие антилопы-гну походили на изваяния.

Продвигаясь дальше на юг, мы все сильнее страдали от духоты. Разговоры стихли, кое-кто уже клевал носом.

Вскоре, кроме водителя, бодрствовали только Джо и я. Автобус катил по равнине Маасаи-Мара в охотничье угодье Кикорок.

В тот вечер мы ужинали на веранде, и прохладный ветерок обдувал наши лица. Джо сидел за столиком с семьей Поссар, забавляя их бесконечными рассказами о животном мире Африки. Я-то знал, что большинство его историй – чистейшая выдумка, но французы слушали затаив дыхание. Нашими с фон Шелленбергом соседями по столу были молчаливый итальянец и словоохотливый янки. Американец рассказывал, что выиграл поездку в Кению в телевизионной викторине, назвав двенадцать видов зверей, встречающихся в Восточной Африке.

– Иначе такая роскошь была бы мне не по карману, – вздохнул он. А сам мне хвастался, что объехал чуть ли не полмира!

– Что у вас за профессия? – Фон Шелленберг впервые за весь вечер открыл рот.

Фридмена этот вопрос как будто бы застал врасплох.

– Я торговец.

Фон Шелленберг едва заметно ухмыльнулся.

– Держу пари – вы торгуете подержанными автомобилями.

– Черт возьми, как это вы угадали?! – загоготал Вэнс Фридмен.

Он полез за бумажником и роздал всем свои визитные карточки.

– На случай, если окажетесь в Пенсильвании. У меня самое крупное дело в Питтсбурге. Вы бывали в Штатах?

Я покачал головой, итальянец тоже, один лишь фон Шелленберг кивнул и сунул карточку в карман, даже не взглянув на нее.

– Где именно? – спросил его Фридмен.

Немец пожал плечами.

– Да всюду.

Лео Папино рассматривал визитную карточку с сомнением.

– Святой отец, если будете в Америке, милости прошу! – сказал ему Фридмен.

Итальянец снова покачал головой, как бы давая понять, что ему нечего делать в безбожной стране.

Подошел официант, чтобы убрать со стола, и Фридмен заказал выпивку на всех.

– У нас есть повод, не правда ли? Необходимо спрыснуть наше знакомство.

– Извините. – Фон Шелленберг поднялся. – Мне необходимо позвонить по важному делу. Бизнес, знаете ли.

– Но ведь все мы как будто в отпуске! – воскликнул Фридмен.

– Извините, господа. – Немец учтиво склонил голову. – Спокойной ночи!

И зашагал прочь своей величественной походкой. Американец проводил его тяжелым, недобрым взглядом.

– Ну и тип! Чем он занимается?

– Бизнесмен, – ответил я.

– А что у него за бизнес?

Я пожал плечами.

– Вы его компаньон?

Я кивнул.

– Ношу за ним чемоданы.

Фридмен захохотал:

– Тоже бизнес!..

Он велел принести коньяк для нас, вино – для итальянца. После первой же рюмки священник отправился на боковую, а мы заказали еще коньяку и весело скоротали вечер. Я уверен, что янки старался напоить меня допьяна. Я пил с ним на равных, не отставая, а сам все думал, что ему от меня надо. Узнал я это значительно позже.

Мы изрядно набрались, и я пошел спать, решив, что позвоню Сэму на следующий день с места очередной ночевки – из палаточного лагеря Кура.

В лагере Кура телефона не было, я узнал об этом, когда мы туда добрались, покрыв более двухсот километров по ухабистому африканскому бездорожью.

Управляющий лагерем, недавний выпускник Утали-колледжа в Найроби, объявил, что его рация бездействует уже несколько месяцев – никак не пришлют запасных частей. Молодой человек держался уверенно, был радушен и общителен, и казалось, что отсутствие связи с внешним миром его ни чуточки не огорчает.

– Вы проводник? – спросил он меня.

– А что, похож?

Он улыбнулся и покачал головой:

– Да нет, те циники. Вы из туристской группы?

Я кивнул и спросил:

– А все-таки, что вы делаете в экстренных случаях, когда необходимо дозвониться?

Он пожал плечами.

– Я здесь пять месяцев, а телефон уже год как молчит, и за все это время не было ни одного экстренного случая.

– А если, скажем, гиена стащит кого-нибудь из туристов?

Он добродушно рассмеялся.

– Во-первых, у местных гиен хороший вкус. Во-вторых, недалеко отсюда, в Магади, есть полицейский пост.

Я присвистнул. По карте, которую я приобрел на бензоколонке фирмы "Шелл", до Магади отсюда целых шесть сантиметров солончаков. Я не преминул высказать свои сомнения.

– В этой глуши и дикости, – ответил управляющий, – шестьдесят километров не расстояние.

Я вернулся к себе. Палатки были поставлены позади просторного бревенчатого коттеджа, в котором находились контора, ресторан и бар, а также ванные комнаты и душевые кабины с холодной и горячей водой. Палаток было не менее пятидесяти, разных размеров и формы. Территория лагеря была обнесена проволочным заграждением, чтобы отвадить не в меру любопытных зверей. В углу, всего в нескольких метрах от озерка, на четырех стальных опорах высилась водокачка.

В соседней палатке разместился фон Шелленберг. Я привязал полотняные створки таким образом, чтобы открыть доступ свежему воздуху, и прилег на койку. Прошедший день показался чересчур долгим и жарким, кроме того, давало себя знать выпитое накануне. Я заснул и спал, пока не позвали к ужину.

Когда все сели за стол, я извинился и вернулся в палатку, якобы за сигаретами. Настало время действовать, решил я. Одолжив у ночного сторожа фонарь, я отыскал палатку Вэнса Фридмена и учинил в ней тщательный обыск, однако не нашел ничего, что бы подтвердило либо развеяло мои опасения. Отдав фонарь хозяину, я вернулся в ресторан. Какая обида, что нельзя позвонить Сэму!

После ужина большинство уставших с дороги туристов разбрелись по палаткам, за нашим столом остались только Вэнс Фридмен, Ивонн и я. Вскоре, выпив лишь пару рюмок, американец нас оставил. Мы болтали с француженкой о разных пустяках. Она расспрашивала про Африку, я отвечал что знаю. Оказалось, что во многих вещах я куда менее сведущ, чем она: Ивонн добросовестно штудировала путеводители.