— Кх-кхм… Не хочу показаться невежливым, но у некоторых сегодня вроде как важное мероприятие…

Влюбленные встрепенулись, и манли нехотя разжал руки, отпуская свою половинку.

— Да. Конечно. Нам надо готовиться, — немного рассеяно произнес он, а потом уже официальным тоном обратился к Норвикам, — Я хочу поблагодарить вас и вашего сына в особенности за спасение моей невесты. Вы уже не раз доказывали свою преданность императору, значение же сегодняшнего поступка Питэра вообще трудно переоценить, — принц протянул парню руку для рукопожатия, — Я твой должник! Подумай о награде, которую хотел бы получить. Император исполнит любую твою просьбу.

— Ваше высочество, для меня большая честь служить вам, — протокольно отозвался маг-телепортатор, слегка поклонившись.

Мартин кивнул ему и, попрощавшись, молодая пара исчезла в тумане перехода.

Только когда они переместились в замок, принц пристал к девушке с вопросами, устроившись на диване в ее спальне. Он крепко прижимал ее к себе, будто боялся, что она вдруг снова исчезнет.

— Теперь расскажешь, что произошло? Почему ты без моей защиты? Я чуть с ума не сошел, когда не смог отыскать тебя! — Он говорил мягко, стараясь не напугать ее. Катя тяжело вздохнула и принялась описывать свои злоключения. Мартин внимательно слушал, изредка уточняя детали. В глазах его бушевал гнев, но направлен он был не на нее. Стоило девушке умолкнуть, как он тут же позвал Корвиса, приказав задержать Леонсию, если, конечно, она еще не умчалась в чужие миры. Достать любую манлийку за гранью всегда было довольно проблематично, но рано или поздно они возвращаются. И вот тогда… он лично проследит, чтобы предательница не ускользнула от правосудия.

— Я не совсем понимаю, почему ты считаешь главной виновницей именно ее, — признаваться в своей недогадливости Кате не хотелось, но любопытство пересилило. Наследник ласково погладил ее по волосам и сказал:

— Она обманом заманила тебя в храм, прямо в расставленную ловушку. Ты землянка — не было никакой необходимости туда идти. Тем более не нужно было снимать магическую защиту. Богиня равнодушна к показным жестам, ведь она видит сами мысли просящего.

— Меня развели, как ребенка, — шумно вздохнув, огорченно сказала Катя, — Чем я думала? Почему к Машке не пошла посоветоваться?! Кстати, где она? Тоже, наверное, испереживалась.

Мартин отвел глаза, засуетился.

— Понимаешь… Даже не знаю, как сказать! Маша, она… — Наследник замолчал. Надолго. У девушки кончилось терпение:

— Ну не тяни! Где она?

Парень тяжело вздохнул и принялся объяснять:

— Понимаешь, когда мы обнаружили твою пропажу, мы обыскали весь замок. У нее в комнате нашли нож со следами твоей крови, и сама она до этого призналась, что убила тебя, — Катя не веря покачала головой, — В общем, все решили, что это правда и… — снова пауза, но уже не такая длинная, — У нее был амулет перехода, незаряженный, но он вдруг сработал. Все.

— Все? Да как вы вообще могли такое о ней подумать?! Надеюсь, вы хоть начали ее поиски?

— Конечно. Ее ищут по всей планете, не волнуйся, — Мартину было противно врать любимой, но он посчитал, что лучше ей пока не знать о смерти подруги. Во всяком случае, он постарается, как можно дольше тянуть время. После свадьбы они смогут разделить боль на двоих, а значит Кате будет легче пережить это. Была у него и другая причина, скрывать от девушки правду. Он очень боялся, что узнав обо всем, она станет винить в произошедшем его, разлюбит и уйдет. Он убеждал себя, что это лишь глупые страхи, но ничего не мог с собой поделать. Именно поэтому он не отменил и даже не перенес свадьбу, как просила невеста, убедив ее, что не сможет полноценно заняться поисками, пока она не будет защищена статусом, и что гораздо важнее древними семейными чарами. Девушка, конечно, расстроилась, но протестовать не стала. Слишком свежи были в памяти страшные воспоминания о сорвавшемся покушении. Вскоре волнение, присущее всем особам, выходящим замуж в первый раз, затмило тревогу за судьбу подруги. И вот в назначенный час она произнесла положенные клятвы, скрепив их магией. Красивая церемония прошла, как во сне. Дворец распахнул свои двери для всех жителей столицы, вино лилось рекой. Народ веселился и славил новую принцессу, а в десятке кварталов от центра празднования в концентрационной пентаграмме приюта для переселенок лежала без сознания девушка со светло-русыми волосами.

Напилася я пьяна,

Не дойду я до дому…

Довела меня тропка дальняя

До вишнёвого сада. [3] — слаженно тянули два женских голоса, причем один пел с таким сильным иностранным акцентом, что непроизвольно хотелось поморщиться. Судя по тому, как приглушенно доносились звуки, дуэт находился в соседнем помещении.

«Дома!» — облегченно подумала я, прежде чем сумела открыть глаза. Первая попытка поднять веки ничего не дала. Мышцы отказались выполнять такое пустяковое поручение. Я снова прислушалась к песне. Оказывается за неполный месяц моего пребывания в чужом мире, я сильно соскучилась по русской речи. И по родным. От осознания того, что пришлось пережить маме, когда я пропала, становилось нестерпимо стыдно. Тир конечно обещал, что она ничего не будет помнить, когда он меня вернет, ведь для нее этого не произойдет, но все равно следовало передать весточку, чтоб не волновалась. Эх! Мы все умны задним числом. Теперь же придется объяснять, где я прошлялась столько времени. Мысли о событиях, предшествовавших моему пробуждению, я старательно задвигала в самый дальний и темный уголок сознания. Потом. Я разберусь с этим потом.

Вторая попытка увенчалась успехом, и я смогла осмотреться. Увиденное мне совсем не понравилось. Я ожидала обнаружить признаки привычного мне мира, но везде находила обратное. Абсолютно пустая комната совсем без окон и лишь с одной дверью была освещена, увы, не электрическими светильниками, а магическими шарами, но окончательно меня добил рисунок на полу. Он был подозрительно похож на тот, что был начерчен на злополучной поляне, с которой и начались наши с Катей приключения. Но как же песня? Не смотря ни на что, надежда не хотела сдавать свои позиции. «Если волшебники есть на Парсифее, почему бы им не быть и на Земле?» — шептала она. Решив выяснить, наконец, где я нахожусь, я попыталась встать на ноги. Когда они в третий раз отказались держать меня вертикально, я плюнула и поползла к двери. Периодически накатывала слабость и тошнота, но я упорно продвигалась к цели. Вот и заветная ручка. Поднявшись по стеночке, собрала последние силы и повернула ее. Порог оказался непреодолимым препятствием для меня, поэтому в соседнюю комнату я буквально вывалилась. Сознание, весело помахав мне ручкой, собралось уйти в незаслуженный отпуск. Но прежде, чем оно совершило сей коварный финт, я успела услышать удивленный голос одной из певуний, на чистейшем манлийском произнесший:

— О! Смотри! Новенькая!

В норму я пришла только через две недели. Как рассказали мне потом девчонки, первое время я металась в бреду, постоянно звала маму и Алекса, плакала во сне. Никаких ран или иных повреждений на мне не было. Они уже не знали, что со мной делать, когда я вдруг пошла на поправку. Еще долго меня мучила сильная слабость и боль в районе солнечного сплетения, будто кто-то ударил по нему кувалдой. Поначалу чудовищное разочарование в жизни не давало дышать, апатия захлестнула с головой. Я даже не удосужилась спросить, где я и кто те девушки, которые за мной ухаживали. Но по мере того, как исцелялось тело, рубцевались и сердечные раны. Вытащила меня из депрессии Малена, управляющая приюта для переселенок, в который меня занесло. Да-да. На Парсифее и такие есть. И довольно много. Практически в каждом большом городе. Меня судьба забросила в столичный. Он просто оказался ближе остальных к моему слабенькому порталу.

Я помню, как в тот день, когда я только пришла в себя, директриса навестила меня и завела разговор. Это была высокая статная женщина на вид лет тридцати, с мудрым взглядом существа, прожившего десяток земных жизней. Внешними данными ее природа тоже не обделила. Передо мной предстала красивая брюнетка с теплыми карими глазами и по-девичьи стройной фигурой.