Трудно было существовать в тишине. Без телевидения и интернета, без музыки, наедине со своими мыслями. И хотя я чувствовала, что я не одна, что внутри меня есть еще одна жизнь, порой бывало одиноко, особенно по вечерам. Спасали только книги из приютской библиотеки, но и они почти все уже были прочитаны. Чтобы убить время и высвободить нерастраченную энергию, которой во время беременности аномально прибавилось, я каждый день убиралась в доме, ходила на рынок за продуктами. Иногда сидела в каком-нибудь уютном кафе за чашечкой горячего шоколада. Но чаще просто гуляла по городу, дивясь его фантастической архитектурой. И все время в ожидании. В ожидании ответа потенциального инвестора, в ожидании рождения малыша, и в глубине души в ожидании Катиного появления. Хорошо, что терпение всегда было неотъемлемой частью моего характера, а то бы давно уже на окружающих бросалась.

Время от времени у меня опускались руки. В такие моменты мне казалось, что я — никчемное ничтожество, не способное ни на что стоящее. Я теряла веру в удачное воплощение моей задумки в жизнь. А потом снова случался выброс безудержной энергии и я, как ни в чем не бывало, бежала по делам. И снова мир мне улыбался и дарил ощущение, что все получится.

Я перепробовала все возможные легальные способы получения денег. Все бесполезно! Оставалось только затребовать вернуть долг жизни у Фернандо. А этого мне крайне не хотелось, я надеялась в будущем попросить его переправить меня после родов с ребенком на землю. Но срок аренды жилья закончится раньше, чем это произойдет, и я вообще окажусь на улице! К тому же я совершенно не представляла, как это я приду и потребую у него денег. Стыдно как-то. Нда, надо срочно вытравлять из себя эту дурь, а то долго здесь не протяну!

Перед тем как окончательно лишиться шанса на скорое возвращение домой, я решила выяснить все лично. Не то чтобы я совсем не доверяла Шесмиру, но… Чтобы быть наверняка уверенной в том, что доктор меня не обманул, когда говорил про запрет на вывоз детей, я решила сходить на станцию межмировых перемещений. Мне почему-то казалось, что там обслуживают одних только землянок, поэтому я сильно удивилась, когда заметила в очереди к стойке информации семейную пару манлийцев. Да и вообще посетителей было довольно много, и немалая часть из них принадлежали к расе наших негостеприимных хозяев. Я украдкой разглядывала их, недоумевая, что им-то могло понадобиться здесь, если они в любой момент могут переместиться, куда пожелают. Оказалось могут, но не все. Но больше всего меня удивили другие существа. Они проходили на достаточно большом от меня расстоянии, но не заметить их было невозможно. Вы помните фею из сказки про Питера Пена? Так вот, мысленно увеличьте ее до размера среднего подростка и вуаля! Прямо как с книжки рисовали! Вот уж когда поверишь, что находишься в волшебном мире! Особенно впечатляли полупрозрачные радужные крылья. Руки так и тянулись потрогать это совершенство. Я так увлеклась, представляя каковы же они на ощупь, что даже не заметила, как манлийцы, стоящие передо мной в очереди ушли, поэтому едва не подпрыгнула, когда над ухом раздалось громкое:

— Эй! Ты что уснула?!

— Разве можно так людей пугать?! Я ведь могла… — поворачиваясь к стойке, сердито начала я и осеклась на полуслове. Не знаю, кого я ожидала увидеть за ней, но уж точно не такое же воздушное существо, на которое еще мгновение назад не могла наглядеться, только в мужском варианте. Передо мной на навороченном офисном стуле сидел огненно рыжий коротышка и недовольно сверкал на меня глазищами. Я совершенно неприличным образом разглядывала это чудо природы. Его лицо не отличалось присущей всем аборигенам правильностью черт, но все равно было прекрасно. Глаза были непропорционально огромны. Я в детстве похожие рисовала своим куклам. Только вот я границу радужки очертить не забывала, а у этого существа, как мне сперва показалось, в этом надобности не было. Что безмерно пугало, но в то же время завораживало. А потом я перевела взгляд на крылья и вообще выпала из реальности.

— Ну чего уставилась? Будто коренного парсифейца никогда не видела! — фей недовольно сдвинул брови. Его неприязненный, я бы даже сказала ворчливый тон, немного привел меня в чувства. Все еще глупо улыбаясь, я невпопад пролепетала:

— Красиво как! Можно потрогать? — и потянулась к переливающемуся совершенству за его плечами.

— Ээээ! — отшатнулся он от моей руки, — Ты чего? Ненормальная что ли?

— Почему? — тормозила я.

— К крыльям прикасаться нельзя! Или ты хочешь в наркоманку превратиться? Так это не ко мне. Мне человечки в рабах ни к чему. Вот если бы манлийка… — мечтательно протянул несостоявшийся рабовладелец. От таких перспектив я окончательно пришла в себя.

— Ну уж извини! — развела я руками, — Чем богаты, как говорится…

— Ладно. Чего хотела-то? — смягчился фей.

Я замялась, не зная как подступиться к такому суровому работнику со своим вопросом. Пока шла сюда, целый план придумала, а сейчас в голове один сквозняк — все мысли куда-то сбежали. В таких случаях я обычно прибегаю к проверенному способу под кодовым названием «безмозглая блондинка», иными словами кошу под дурочку. Всегда помогает, кстати. Надо только шире распахнуть наивные голубые глаза и напрочь изгнать из них интеллект.

— Эээ… Меня Маша зовут…

— Шелди, — представился он в ответ.

— Понимаешь, я тут недавно устроилась горничной в один приличный дом, — стоило только начать, как слова потекли сами собой, — А там хозяйка такая строгая! А сын ее вообще невыносимый. Как захочет чего, так сразу вынь и положь ему! А тут соседский парнишка возьми да и скажи, что с подружкой на Мантрео едет. Он-то на год-другой постарше будет. Нашему тут же возжа под хвост попала. Хочу говорит с ними ехать. Уж кто только ему не говорил, что детей с Парсифеи не выпускают, а он все свое твердил. Потом вроде успокоился, а неделю назад слух прошел, что послабления в пропускном режиме сделали. Тут-то он совсем с катушек слетел. Вот меня хозяйка и послала узнать, правда это или нет.

Шелди выдержал театральную паузу и заявил:

— Врешь ты конечно складно. Я прямо заслушался. Только могла бы и сразу спросить, и не тратить мое драгоценное время попусту. Так вот знай: все рожденные в нашем мире дети до совершеннолетия по чужим планетам не шляются.

— И что даже договориться нельзя? — вкрадчивым голосом спросила я, — За отдельную плату, естественно.

— Исключено, — ледяным тоном было сказано мне.

— Ну что ж… Спасибо за консультацию. До свидания, — я развернулась и направилась прямиком к выходу.

Расстроенная я шла домой. Придется, видимо, все-таки перевести обещанное желание в денежный эквивалент. Только как потом на землю малыша протащить?! Я тяжело вздохнула и обвела улицу хмурым взглядом. А вообще все не так уж и плохо. Даже можно сказать, что мне очень повезло. Сразу после того страшного утра, перевернувшего мою жизнь вверх дном, удача смилостивилась и была на моей стороне. Судите сами: я не попала в тюрьму по обвинению в убийстве — это раз; я обрела двух прекрасных подруг, помогающих мне преодолеть тяжелые времена, да и остальные новые знакомые за редким исключением отнеслись ко мне по-доброму — это два; и, наконец, самое грандиозное событие из всех произошедших — моя беременность — это три! Да даже мир, похоже, смирился с моим существованием. В последнее время мелкие и не очень пакости совсем сошли на нет. Ни тебе падающих на голову горшков с цветами, ни ломающихся от простого прикосновения приборов, ни скользких полов на пути. А проблемы… Они у всех есть. Так что хватит пенять на судьбу! Выше нос!

На пороге дома меня ждал сюрприз. В картонной коробке кто-то шумно пыхтел и царапал стенки. Заинтригованная я поспешила открыть ее. Внутри оказался чудесный серый котенок, который тут же сообщил о своем недовольстве занимаемой площадью громким мяуканьем. Я взяла это полосатое чудо с «белыми носочками» на лапках на руки и занесла в дом. Котейка пригрелся и притих. А я была так рада нежданному подарку какой-то доброй души, что чуть ли не летала по дому, обустраивая быт своего пушистого сожителя. Как мало оказывается надо для счастья! Когда же накормленный и старательно наглаживаемый Тишка принялся громко мурлыкать, развалившись у меня на коленях, все тревоги и заботы позорно бежали, а в душе разлилось долгожданное спокойствие.