— С-с-слишком молода. Не с-с-соображает. Ты с-с-солга-ла ей. — Силки говорил почти с упреком; она никогда прежде не слышала, чтобы он так говорил.

Элсевиер зажмурилась.

— Когда мы долетим до Харему, я позабочусь, чтобы у нее было все, что ей нужно, чтобы она была счастлива... — Элси снова открыла глаза и посмотрела на Мун. Тело девушки, облаченное в розовый комбинезон, казалось сейчас совершенно расслабленным и мягко перекатывалось от одной стенки «кокона» к другой. Неужели прошло всего четыре дня с тех пор, как они совершили эту проклятущую посадку на Тиамат, потом бежали, так ничего и не продав, а Кресс к тому же оказался на грани жизни и смерти, и теперь погруженная в Транс невежественная девочка занимает его место за пультом управления?..

Но время поджимало: полиция Гегемонии будет искать их повсюду — на Тиамат и вокруг; совершенно недопустимо, чтобы их перехватили, тем более, что они увезли с собой аборигенку. Эта девочка так хотела домой... но не было никакой возможности отправить ее назад. Крессу необходим врач... а такие врачи есть только на Харему, за Черными Воротами... А из них только сам Кресс мог уверенно осуществить Переход...

И тогда она вспомнила: Мун ведь — сивилла, а ТиДжей однажды рассказывал ей, что собственными глазами видел сивиллу, которая, войдя в Транс, оказалась способной управлять полевым поляризатором и сумела спасти пять человек во время несчастного случая на производстве. И та предсказательница вовсе не была технократкой и понятия не имела об устройстве всяких мудреных механизмов, как и Мун. Она действительно всего лишь сосуд, содержащий чужую премудрость, — в точности как она сама сказала тогда; и ее обязанность — служить всем, кто об этом попросит. Так что только она могла провести их теперь через Ворота и спасти.

Но когда Элси попыталась объяснить все это Мун, то налетела на такую непреодолимую стену, словно то были сами Черные Ворота. Мун сидела прямо, пристегнутая к своему креслу, и даже головы не повернула. «Отвезите меня назад. Мне необходимо попасть в Карбункул!» — вот и все. Ее лицо было похоже на крепко сжатый кулак. На любой аргумент, приходивший Элси в голову, она отвечала только этими словами.

— Но Мун, инопланетяне никогда не позволят тебе вернуться, если узнают, что ты улетела вместе с нами. Тиамат для тебя теперь под запретом. А нас всех они приговорят к работе на угольных копях Большой Голубой. Поверь мне, дорогая, тогда уж лучше сразу умереть.

— Мне все равно, если я не могу вернуться. Без него моя жизнь не имеет смысла.

Ах, девочка, какая ты счастливая, что веришь в это... и какая наивная! Но что-то в душе Элсевиер говорило, что Мун права: ведь с тех пор, как умер ТиДжей, и она тоже живет лишь наполовину...

— Я понимаю. Правда, понимаю. Я знаю, как тебе все это сейчас представляется. Но если не хочешь думать о себе, подумай о Крессе. — Элси погладила прохладную прозрачную поверхность купола, под которым едва теплилась сейчас жизнь их астронавигатора. — Он умрет, Мун. Если мы не доберемся до Харему, он умрет. Ты сивилла, помогать другим — твой долг...

— Я не могу сделать то, что ты просишь, — Мун тряхнула головой так, что косы ее расплелись и рассыпались по плечам. — Не могу! Я не знаю, как это сделать! Я не умею управлять звездным кораблем... — Голос ее зазвенел. — И я не могу бросить Спаркса!

— Это ведь всего лишь несколько недель отсрочки! — Слова эти вырвались у Элсевиер от отчаяния; но, прежде чем взять их назад, она успела заметить, что девушка подняла голову и настойчиво всматривается ей в лицо.

— Сколько?

— Около месяца в один конец. — По корабельному времени, а на Тиамат пролетит больше двух лет! Но этого Элсевиер не сказала; надежда уже поселилась в ее душе. — Только месяц туда и месяц обратно. Мун, если бы ты села на торговый корабль в заливе Шотовер и поплыла на нем в Карбункул, это путешествие заняло бы у тебя не меньше времени. Помоги нам пройти Ворота, помоги Крессу! И если ты по-прежнему будешь стремиться назад, побывав на Харему, хорошо: я отвезу тебя назад. Обещаю это тебе.

— Но как я могу? Я же не умею...

— Ты можешь делать все что угодно, быть кем угодно, ответить на любой вопрос, за исключением одного, как тебе известно. Ты сивилла, и пришла пора тебе как следует понять, что это такое, моя дорогая. Ты только верь мне.

Остальные слова застряли у нее в горле, и она отстегнула ремни, которыми Мун была пристегнута к своему креслу.

Громкий щелчок эхом разнесся по кораблю. Элсевиер вздрогнула и стряхнула с себя задумчивость.

— Силки! Что это было? Что-то не в порядке?.. — Защитный кокон не давал ей двигаться. Она даже пальцем не могла ни до чего дотронуться, даже голову хоть на дюйм повернуть; ничего не оставалось — только глядеть прямо перед собой на все разрастающуюся на экране раковую опухоль.

— Нужно с-с-следить за с-с-своими ча-с-с-сами.

Она вздохнула со смешанным чувством облегчения и раздражения, увидев, что это ее наручные часы со стуком прилепились к нижнему углу экрана. Изображения звезд на нем сдвинулись ближе к центру; «черная дыра» словно надела звездчатую корону — символ ее власти над самим светом...

Какая неосторожность! Что-нибудь — даже значительно меньше ее часов, — оставшись без присмотра, могло запросто пробить дыру в той хрупкой оболочке, что отделяла их от гибели.

— Все, я их поймала! Ох, Силки, я слишком много раз переживала подобные путешествия; нелегко мне в одиночку нести груз стольких лет. ТиДжей был моей силой... но его больше нет, Силки.

Она чувствовала в окружающем их космосе какое-то легкое дрожание и, снова подняв глаза, увидела перед собой не чудовищный звездный вихрь, а красноватую пелену — дьявольское свечение Черных Ворот: конечная цель была близка.

— Сейчас она держит под контролем стабилизаторы поля, Силки, иначе мы бы уже полетели кувырком! Я знала, я была уверена, что она сможет нас удержать!

Но что, если такое напряжение разрушит ее мозг? Если с Мун что-нибудь случится, она, конечно, никогда себе этого не простит. Никогда. Даже за те несколько дней, что они провели вместе, девочка одним лишь своим присутствием успела подтвердить справедливость того, во что всегда верил ТиДжей. Обладающая гибкой и независимой психикой, она уже начала оправляться от потрясения, вызванного ее внезапным отлетом с Тиамат, стала интересоваться открывавшимися перед нею возможностями, которые они, инопланетяне, предлагали, чтобы умилостивить ее. В ярком космическом комбинезоне, никто никогда не признал бы в ней теперь второсортного обитателя отсталой планеты, некогда носившего грубые самодельные одежды и считавшегося недостойным приобщения к Знанию. Однако великая цивилизация, создавшая гигантскую, связанную компьютерными узами сеть предсказателей, и куда более значительная, чем их собственная, рассудила иначе: эта девушка с планеты Тиамат вполне заслуживает внимания и признания.