ТиДжей всегда мечтал о том времени, когда все разумные существа обретут равные права на реализацию собственного интеллектуального потенциала. Именно поэтому он и начал заниматься технической контрабандой, несмотря на бурные протесты Элси. «Есть разные контрабандисты, сердце мое», — говаривал он, ухмыляясь; к этому времени она уже знала, что никто и ничто не способны сбить его с пути, если он избрал этот путь согласно собственным внутренним убеждениям... Даже ее он не стал бы слушать...
Гегемония сдерживала развитие Тиамат с помощью различных запретов и ограничений, не давая ей создавать собственную технологическую базу (Элси помнила, какими громовыми речами разражался ТиДжей в их крошечной квартирке); и обитатели этой планеты оставались как бы вечными, хотя и избалованными, детьми, которым дают игрушки, тщательно отобранные их умными родителями и учителями, вполне способными в случае чего эти игрушки и отобрать. И все это делалось ради одной-единственной цели — получения драгоценной «живой воды», которая успела совратить уже немало высокорожденных граждан Гегемонии, вселив в них надежду на вечную молодость.
Если бы Тиамат, предоставленная самой себе, развивалась нормально хотя бы в течение тех ста с лишним лет, пока она остается для Гегемонии недоступной, кто знает, что нашли бы там инопланетяне во время своего очередного визита. Может быть, даже общество, вполне способное противостоять их влиянию, разочаровавшееся в чужих механических игрушках и научившееся отлично делать свои собственные, — то есть такую планету, которая решила сохранить возможность бессмертия исключительно для себя и чрезвычайно устала от эксплуатации своих ресурсов чужаками. Может быть даже, новое общество Тиамат сочло бы аморальным истребление меров... и не просто аморальным, но губительным для себя, ибо именно это толкнуло Тиамат на путь, следуя которому планета Киду, например, превратилась в помойку для чужих радиоактивных отходов. Тиамат, безусловно, обладала сокровищем, которого ни одна другая планета Гегемонии предложить не могла, и обладание им стало для нее скорее проклятием, чем благословением.
Такую ситуацию ТиДжей считал недопустимой. Понимая, что все равно не остановит его, Элси снова и снова отправлялась с ним вместе, как всегда не в силах отказать ему ни в чем. И, разумеется, попалась в ловушку этой его страсти... так что и после смерти ТиДжея они вместе с Силки продолжали свои «крестовые походы», и теперь только это составляло смысл ее жизни.
Случай соединил ее судьбу с судьбой этой девочки Мун — словно для того только, чтобы доказать, что все было не напрасно. В Мун как бы воплотились их лучшие надежды и упования. Ведь у них с ТиДжеем детей не было. ТиДжей гордился бы такой дочерью, а она, Элси, с радостью стала бы беречь и опекать ее, считая, что ей наконец-то повезло...
Она почувствовала тошнотворное головокружение: могучие космические течения словно высасывали силы из ее неподвижного тела. Несмотря на включенное защитное поле, корабль все же был не в состоянии полностью спасти их от излучения. Она снова посмотрела на экран, прямо в сверкающую сердцевину черного сгустка. О Господи, я больше не могу! Это происходит слишком часто и продолжается слишком долго! Хорошо хоть Мун не испытывала страданий, ибо душа ее в эти мгновения была пленницей чего-то огромного, далекого, находящегося по ту сторону галактики... Мне не следовало этого делать; я сделала это только ради Кресса... О боги, хоть бы с ним-то все было в порядке! Кресс по-прежнему лежал под аварийным колпаком; они не осмелились перенести его куда-либо еще. Но в целом и сам корабль, и все его оборудование были достаточно хорошо приспособлены для осуществления Перехода; так что, если хоть кто-то из них останется в живых, Кресс выживет тоже...
Суставы буквально выворачивало, потом Элсевиер почувствовала удушье, все возрастающее по мере того, как поднималась температура внутри. Она представляла себе, как раскалена сейчас внешняя оболочка корабля, гирькой падавшего к дальнему краю «черной дыры».
Этот корабль был сделан из самых прочных, самых упругих материалов, известных человеку, и снабжен защитными полями, помогавшими ему осуществить спуск в космический водоворот. Он был максимально компактен и имел форму плоского диска, похожего на монетку; гравитационные стабилизаторы поддерживали его широкие плоскости в одном и том же положении в течение всего Перехода. Ибо стены этого космического колодца были столь отвесны, что если бы корабль утратил устойчивость и начал кувыркаться, то мгновенно оказался бы разорванным на куски вихревыми течениями. За этим последовала бы смерть, чудовищная агония, и их предсмертные вопли навсегда замерли бы в черной бездонной пустоте. Проход через Черные Ворота требовал чрезвычайной выносливости — и от людей, и от техники — и максимального использования достижений космической технологии Харему. Лишь симбиотическое слияние компьютерной техники и живого человеческого мозга у специально подготовленных астронавигаторов давало возможность не только выдержать Переход, но и посадить корабль в единственно допустимом месте на самой границе «черной дыры».
А что, если Мун все еще держит стабилизаторы, тратя последние силы, но они уже пропустили тот крохотный выход в подпространство, через который можно вырваться из объятий «черной дыры»? Жители Харему научились проходить через Черные Ворота более тысячи лет тому назад, воспользовавшись научными данными Старой Империи, полученными от предсказателей. Сама же Старая Империя издавна обладала космическими кораблями, передвигавшимися со скоростью, значительно превосходившей скорость света, что позволяло Империи держать под контролем даже самые отдаленные, недоступные Гегемонии миры; впрочем, Старая Империя вполне успешно пользовалась и Черными Воротами для ускоренной переброски грузов и людей. Гегемония же подбирала крохи с ее стола, пытаясь постепенно установить собственную власть хотя бы среди ближайших планет, составлявших лишь малую часть того, что называлось Старой Империей. Однако она развивалась быстро, по-прежнему, впрочем, не обладая знанием тех законов и сил, которые использовала в своих интересах Старая Империя... Если корабль при прохождении Черных Ворот не оказывался в нужный момент в точке, имеющей строго определенные космические координаты, он мог очутиться в совершенно неведомых пределах космического пространства, не имея поблизости ни одной знакомой звездной системы и никаких данных относительно своего местонахождения, позволяющих ему вернуться... Или он мог вообще никогда больше не появиться ни в одном из уголков Вселенной... Корабли пропадали в «черной дыре» и раньше; и если пропадали, то навсегда.
