С разных сторон раздались голоса:

— Принцесса Теофану! Принц Эккехард!

Генрих поднял руку:

— Я подумаю над этим. Такой вопрос не следует решать слишком поспешно. Герцог Бурхард, — он повернулся к старому лорду, — вы сможете послать войска в Истфолл из Аварии?

Герцог откашлялся и заговорил слабым, тихим голосом:

— У меня нет взрослых сыновей, чтобы возглавить такую экспедицию. — Он говорил медленно, напоминая присутствующим, что его второй сын Фредерик погиб в боях на границе, а старший, Агиус, нынешней весной пожертвовал собой, чтобы спасти короля от ужасного гивра. — Тактически нецелесообразно высылать против кумских разбойников кавалерию. Пехота тоже не сможет с ними справиться. Следует возродить «драконов», ваше величество.

— У меня тоже нет взрослых сыновей, — грубовато возразил король, даже не взглянув на бедного Эккехарда, забившегося в угол позади Гельмута Виллама. — Больше нет. Как нет и солдат, равных погибшим в Генте.

Никто не решался высказать свое мнение. Герцог Бурхард кинул собакам сочный кусок мяса, и все с интересом следили за их дракой за него. Но никто не осмеливался противоречить королю, даже Бурхард.

— Какие еще новости ты принесла нам, «орел»? — Генрих вновь обернулся к терпеливо стоящей перед ним на коленях женщине. — Хватит дурных вестей, сегодня я больше не хочу их слышать. Есть что-нибудь хорошее?

Она все время была бледна, но теперь побледнела еще больше.

— Есть еще новость, — начала она, чуть не заикаясь. — Я узнала это уже в Туринском лесу, когда мы искали двор. Им это сообщили из Кведлинхейма… — Ханна смолкла.

— Ну, ну? — нетерпеливо поторопил ее король.

— Н-новости из Гента.

— Из Гента! — Король снова встал.

— О господи! — простонал Фортунатус, мучась от боли в ноге.

— Какие новости?

— Двое детей выбрались из города и сообщили, что дэймон, запертый в соборе Кровавым Сердцем, указал им путь к бегству через подземелье собора и идущий оттуда туннель. Но когда лесники попытались найти этот туннель, они ничего не смогли обнаружить.

— Туннель, через который спаслись, по их утверждению, и другие беженцы из Гента? — спросил Виллам.

— Я не знаю, но Лиат…

— Лиат? — спросил король.

— «Орел», моя подруга. Она была там. Она может знать.

— Конечно. Я расспрошу ее позже, — сказал король. — Дальше. — Он очень заинтересовался и пристально смотрел на стоящего перед ним «орла».

— Много тут не расскажешь. В городе много Эйка. Они захватили рабов, которые работают в кузницах, оружейных и кожевенных мастерских. Так сказали эти дети. Они видели… — она как будто заикнулась, — они говорят, что видели в подземелье собора тела воинов в накидках с вышитыми драконами. Много тел.

— Достаточно. — Король знаком остановил ее. Она с облегчением вздохнула. — Я что-то устал. Сегодня нужно подготовиться к отъезду. Завтра утром мы отправляемся в Экштатт. Герцог Бурхард, вы дадите мне пятьдесят солдат для Истфолла. Молодой Родульф из Варингии с десятью товарищами будет меня сопровождать. Он докажет свою преданность и очистит запятнанную отцом честь своего имени, храбро сражаясь на восточных рубежах. Пусть они именуются «драконами».

— Видно было, что каждое слово дается ему с усилием. — Со временем их число возрастет. — Король на мгновение закрыл глаза, как будто в безмолвной молитве. Потом он освободился от воспоминаний и продолжал:

— В этот скорбный час Бог ведет нас. — Он прикоснулся к груди, где, как знала Росвита, прямо на теле хранилась старая окровавленная тряпица — родильная пеленка его незаконнорожденного сына Сангланта.

— Сейчас нам надо думать о Генте. Мы оправились от потерь, понесенных в битве при Касселе. Осенний урожай милостью Владычицы и Господа оказался обильным. За Сабелой присматривает епископ Констанция. Для того чтобы взять Гент, мне нужно лишь большое войско.

Множество присутствующих молодых мужчин зашумели:

— Я иду! Позвольте мне, ваше величество! Честь моего рода…

Только что прибывший ко двору лорд Жоффрей, обаятельный и способный, пробился к королю и преклонил перед ним колени:

— Предоставьте мне эту честь, ваше величество. Генрих поднял руку. Все замолчали.

— Зима не лучшее время для рассылки «орлов», но дело того требует. Хатуи, пошлешь кого-нибудь повыносливей к маркграфине Джудит — попросить у нее врача для моей дочери до ее родов… Другого отправь с экспедицией в Истфолл. Еще одного — к герцогу Конраду в Вейланд со следующими словами: «Вам надлежит прибыть к моему двору и объяснить ваше поведение в отношении моего „орла“ на перевале Джульер». И тщательно выбери четвертого для отправки к графу Лавастину в Варр.

Лорд Жоффрей удивленно посмотрел на короля.

— Вас, мой друг, — обратился к нему король Генрих, — я попрошу остаться и поохотиться со мной. К вашему дяде поскачет «орел», вы же вернетесь позже.

— Почему к графу Лавастину? — ворчливо спросил Бурхард.

Виллам, внимательно слушавший короля, понимающе улыбнулся, как если бы он один понял шутку.

— Он приобрел сына. Я потерял сына. Пусть граф Лавастин докажет свою преданность, встретившись с нами под Гентом. Если Бог дарует нам победу над Эйка и вернет нам город, я дам ему то, к чему он стремится.

И снова все напрасно. Кроме того, она убила больше десяти человек. Простит ли ее Бог? Сможет ли она сама простить себя?

— Пожалуйста, Па, — молилась она, сжав руки перед собой. — Пожалуйста, скажи мне, что делать. Почему ты не научил меня, Па?

— Я научу тебя, Лиат.

Она успела отпрянуть как раз вовремя, чтобы чистая, белая, холеная рука Хью не легла ей на плечо. Вскочив, она отшатнулась от него подальше. Вокруг вился туман, низкая дымка окутывала стволы деревьев и всю деревню. Хью как-то воздействовал на сознание Сапиентии, внушив ей, что она не может обходиться без Лиат, служившей своего рода талисманом для еще не рожденного ребенка. Чтобы улучшить хоть миг одиночества, уединиться, Лиат встала пораньше и, сбегав в нужник, задержалась снаружи, в туманном свете зимней зари.

Но Хью не мог оставить ее в покос. Он все время преследовал ее. Он уже давно понял, от чего ее защищал Па. И хотел это использовать.

— Ты сделала для себя выводы Лиат? Столько погибших! — Он с неодобрением покачал головой и зацокал языком.

— Если бы ты их не усыпил…

— Да, конечно, — признал он, к ее удивлению.

— Я слишком много возомнил о себе, усвоив то немногое, до чего удалось дотянуться. Я буду молить Бога о мудрости. — Губы его искривились. На мгновение показалось, что он над собой смеется. Но уже через мгновение он стремительно, как нападает сова, схватил ее запястье. — Не будь дурой. Чем дольше ты притворяешься, что не замечаешь этого, тем больше упускаешь возможность управлять собой. Ты этого хочешь? — Он показал на чернеющие развалины дворца. — Кому еще ты можешь доверять, Лиат?

— Я признаюсь королю, что подожгла дворец…

Он захохотал:

— Представляю себе, как будет рад король узнать, что пригрел у себя чудовище, которое подлежит немедленной выдаче на суд скопоса!..

— Я обращусь к Вулферу…

— Вулфер! Мы уже говорили о нем. Верь ему, если хочешь. Но «Книга Тайн» теперь у меня. Я видел, на что ты способна, и не возненавидел тебя за это. Я люблю тебя за это, Лиат. Кто еще может любить или доверять тебе, зная такое? Король доверяет мне, Вулферу он не верит. Я могу защитить тебя от гнева короля и подозрений Церкви. А когда Сапиентия родит нашего ребенка, мне гарантировано место ближайшего советника па вес время се правления.

— А если она выкинет?

Он больно ударил ее по щеке ладонью.

— Я была беременна от тебя. — Она попыталась вырваться, но не сумела. — О Владычица! Как я рада, что ты выбил из меня этого ублюдка!

Он снова ударил ее, и еще, и еще раз — все сильнее. Она упала на колени, но в руке у нее уже был нож.

— Я убью тебя, — хрипло прошептала она. Из ее глаз текли слезы, из носа капала кровь.