Артемизия не дает ей покоя. Она рассматривает символы на стенах комнаты. Каждый из них является ключом к определенным словам в книге.

«Да будет тебе известно, что, если ты хочешь истолковать свой сон, ты должна помнить его от начала до конца, в противном случае сон нельзя будет объяснить. Лишь полностью запомнив сон, ты сможешь изведать цель, к которой он направляет тебя»:

Но никогда еще ей не удавалось запомнить свой сон целиком. Ей врезались в память только взбесившиеся собаки, пожирающие трупы среди бледных надгробий в подземелье Гентского собора.

Ветер зашелестел в деревьях. Она встряхнулась и сдвинулась с места. Колени затекли от длительной неподвижности. Около осадных машин виднелись огни нескольких костров. Сновали фигуры воинов: происходила смена караула. Она увидела, что кто-то нагнулся и добавил топлива в огонь, отступив затем в темноту. Заморосил дождь, но вскоре прекратился, уступив место подавляющей ночной тишине, скорее душной, чем жаркой. Из палатки выскочил слуга, помочился и, сонно покачиваясь, нырнул обратно.

Облака начали медленно рассеиваться, из разрывов между ними выглянули звезды, время от времени можно было увидеть целиком созвездия. Ненадолго показался и тут же скрылся убывающий месяц. Колесо небес поворачивалось к зиме. Уже появлялись созвездия, которые можно видеть на небе вечерами в конце осени и ранней зимой.

Первые отблески солнечного света окрасили палатки и стены палисада в грязно-серый, с неба уже исчезали самые бледные из звезд.

Человеческий силуэт промелькнул возле осадных машин, спеша вдоль стены из щитов. Один из костров погас. Она вздрогнула и сразу же увидела полдюжины неясных фигур, перелезающих через щиты.

Рейдеры из крепости.

— Хатуи! — крикнула она, выхватив меч, и бросилась вниз по склону с криком «Тревога!».

Прозвучал горн, раздались крики:

— К оружию! К оружию!

Рядом с ней возникли фигуры солдат, бегущих в том же направлении, на защиту передовой линии. Внизу кто-то вскрикнул от боли. Зазвенела сталь, послышались удары мечей о щиты. У основания самой левой осадной машины вспыхнуло пламя. Там закипела схватка. Одни старались сбить пламя и отбросить нападавших, другие пытались раздуть огонь.

Горизонт засветился зарей. Как бы в ответ прозвучавшему над лагерем призыву к оружию, распахнулись ворота крепости, более двух десятков всадников с копьями, на которых болтались флажки, вырвались наружу и устремились к осадным машинам.

Лиат видела их приближение, слышала голоса, слышала горны из лагеря короля, но у нее было более важное дело.

Рейдеры превратили одну из баллист в пылающий факел при помощи жидкой смолы, которую нельзя было потушить ни водой, ни одеялами. Одинокий «лев» — она узнала его только по накидке с эмблемой — защищал баллисту от троих нападавших рейдеров, сдерживая их при помощи факела и меча. Еще один рейдер уже валялся у его ног с отсеченной головой. Они пока не прижали его к баллисте, но это было делом времени.

«"Орлы" не сражаются, „орлы“ наблюдают», — не уставала повторять Хатуи. Но без ее помощи он сейчас погибнет.

Девушка рванулась вперед, отразив удар, и заняла место слева от него. «Лев» приветствовал ее невнятным «добрутром», она заметила его улыбку, не сообразующуюся с серьезностью положения.

Рейдеры замешкались, увидев, что противников неожиданно стало вдвое больше. Она сделала ложный выпад, тем временем «лев» повернулся, и она заметила его рассеченную щеку, которая была причиной странной гримасы на его лице. Изуродованное лицо воина отвлекло ее. Один из рейдеров попытался атаковать ее слева. Она увернулась и приняла удар на перекрестие рукояти меча, но сила удара заставила ее упасть на колени. Она напряглась, стараясь не дать свалить себя с ног. Раненый «лев» ткнул факелом в лицо нападавшему, на мгновение ошеломив его, и тут рядом появились еще два «льва».

Один из них был Тайадболд. Она узнала его по рыжей шевелюре. Надеть шлем воин не успел. Он погрузил меч по самую рукоять в живот нападавшего на нее рейдера и на миг застыл над нею, обнявшись со своей жертвой, меч выпал из руки поверженного рейдера. Тайадболд не выпускал его еще некоторое время, пока не убедился, что тот больше не способен двигаться. Тогда он отступил, роняя мертвого рейдера и вытаскивая из него меч.

Лиат откатилась от падающего на нее тела и вскочила на ноги. Два оставшихся рейдера уже убегали, но недостаточно быстро. Сраженные почти одновременно, они вскрикнули, упали и затихли.

Раненый «лев» начал сбивать пламя с баллисты. Кровь капала на его накидку.

— Назад! — крикнул Тайадболд. — К лагерю короля!

Под низкий звук рога на них надвигалась группа всадников. Увлеченные борьбой за осадные машины, они не заметили, что колья палисада, защищавшего фланги, частично выдернуты и срезаны, освобождая дорогу вражеской коннице. Выставив копья вперед, всадники атаковали.

— Нас слишком мало для отражения атаки! — кричал Тайадболд. — «Орел», назад!

Она послушалась, и ряды сомкнулись перед ней: среди остальных солдат, которые добивали пеших рейдеров и занимали позицию, чтобы встретить тяжелую кавалерию, у нее одной не было ни кольчуги, ни панциря.

Раненый «лев» сумел вынести стрелы баллисты и теперь раздавал их товарищам.

— Хватайте! — кричал он глухим из-за поврежденной щеки голосом. — Это наш единственный шанс против кавалерии! «Орел»! Стреляй по мордам лошадей!

Люди двинулись к линии пикетов, оставляя осадные машины, к которым уже пробирались новые рейдеры, предвкушая легкую добычу.

— Король! — закричали голоса далеко позади. — Король скачет!

«Львы» и латники втыкали копья и длинные мощные стрелы баллист тыльными концами в землю, готовясь встретить всадников. Лиат вложила меч в ножны, опустилась на колено и взяла в руки лук. В голове образовалась пустота. Она натянула тетиву, прицелилась и выстрелила, в занимавшейся заре потеряв летящую стрелу из виду. Грохот копыт заглушил все вокруг, она не слышала даже голосов «львов». В крепости позади нападающих было тихо, никто не следовал за атакующим лордом. Она выпустила вторую стрелу, третью.

Нападавшие приблизились к ним. Она заметила вышивку на накидке их лорда с изображением лебедя, его броню, мерцание шлема и белую ткань, покрывавшую лошадь. Он мощным прыжком оставил линию «львов» позади. Его свита последовала за ним, перескакивая через преграду или сминая солдат лошадьми. Одну лошадь защитникам удалось поразить копьем. Она упала, и кто-то из «львов» уже стаскивал всадника с седла.

Лиат развернулась и прицелилась в удалявшихся всадников, но не выстрелила, опасаясь попасть в людей короля, скакавших навстречу нападавшим. В лагере царил беспорядок.

Предводитель атакующих мало интересовался сновавшей по лагерю и пытавшейся задержать его пехотой. Во главе небольшой группы лорд направился к палатке короля, над которой развевался стяг: орел, дракон и лев, вышитые золотом. Попадавшиеся на пути разрозненные группы защитников они просто рассеивали.

Король Генрих не стал дожидаться своих лордов. В толстой стеганой куртке и стальном шлеме он поднялся в седло, сжал священное копье святой Перпетуи и устремился навстречу противнику всего с дюжиной всадников. Король скакал по небольшому узкому плацу, отделявшему палатки высшей знати от остального лагеря. Генрих пустил лошадь галопом и опустил копье. Другие, опасаясь за жизнь короля, попытались его остановить, но королевский скакун мчался вперед, словно ему передалась ярость его хозяина. Сейчас эти всадники испытают на себе королевский гнев.

С противоположной стороны плаца с группой своих людей приближался лорд. Минуя последнюю палатку, конь лорда зацепился правым копытом за крепежный канат. Палатка опрокинулась, лошадь повалилась на землю, увлекая за собой седока.

— Вставай! — Тайадболд одним рывком поставил Лиат на ноги. Несколько раненых стонали вокруг. Стащенный с лошади всадник был мертв.

Вместе с остальными она побежала вверх на холм.