– А, понимаю.

– Да, история долгая и печальная. Не стану вам ею докучать.

Маркиз, наконец, отложил колоду в сторону.

– И в моей жизни много такого, что я предпочел бы не обсуждать. Я вас понимаю.

Сэр Аласдэр вдруг поднялся:

– Боже мой, Дев! Уже половина одиннадцатого. Тот вынул карманные часы.

– В самом деле, – сказал он. – Леди, мы явно злоупотребили вашим гостеприимством.

– Нет! – возразила Джулия. – Вам, правда, нужно идти? Сэр Аласдэр выглядел немного смущенным.

– Боюсь, у нас еще дело в Степни. К несчастью, оно не может ждать.

– Степни! Это займет полночи.

– Обычное дело, мэм, – засмеялся он. – Благодарим за хорошую компанию. Признаться, мы не думали, что будет настолько приятно, когда собирались к вам.

Лорд Девеллин тоже поблагодарил, оба джентльмена раскланялись. Хозяйки проводили гостей вниз, подали им трости, шляпы и плащи. Джулия с некоторым сожалением посмотрела им вслед и закрыла дверь.

– Какие обаятельные джентльмены, – сказала она, забыв свое прежнее нерасположение. – Мне давно не было так весело.

– Давай пойдем на Грейт-Рассел-стрит и возьмем кеб, – вдумчиво сказал Аласдэр. – Не хватает еще, чтобы до Тенби дошло, что твою карету видели около дома, где живет Сиск.

Голос друга оторвал маркиза от изучения тротуара у него под ногами.

– Прости, я тебя не расслышал. Аласдэр остановился.

– Встреча с сержантом Сиском, – многозначительно сказал он. – Ты что, продолжаешь думать об этой женщине?

Девеллин покачал головой. Следовало бы употребить это слово во множественном числе, поскольку его мысли занимали две женщины. Только почему сейчас? И почему обе? Ведь они совершенно разные.

– Идем. Шагай быстрее, Дев.

– Лучше не сегодня, – после некоторого размышления ответил Девеллин. – Я устал.

– Господи, тебе нужна Черный Ангел или нет? – с досадой спросил Аласдэр. – Сержант ждет нас. Можно перекупить его у Тенби, если хочешь, но сейчас дорого время.

– Конечно, старина, я знаю. Только не сегодня. Давай я отправлю посыльного с вознаграждением за потерянное им время. Хорошо?

Аласдэр пожал плечами.

– В конце концов, она украла твою миниатюру, Дев. Поступай, как знаешь. Но для меня вечер только начинается. Пожалуй, я зайду к мамаше Люси, взгляну, свободны ли Инга с Илзой.

Маркиз поднял бровь.

– Ах да. Хорошенькие сестры-шведки, о которых все говорят.

– Близнецы, Дев! Гибкие блондинки, с длинными ногами, бюстами, как на полотнах Рубенса, и шелковистыми волосами, падающими до их восхитительных маленьких задниц.

– Настолько хороши, да?

– Куин Хыоитт клянется, что Илза может дотянуться через голову до щиколоток, а Инга может всосать свечу с десятидюймового латунного подсвечника.

– Очень наглядно. Аласдэр хлопнул друга по спине.

– Если она справляется со свечой, так что ей стоит избавить тебя от неких… хм-м… затруднений? Потом Илза своими маленькими умелыми ручками сможет растереть твои напряженные плечи. Я имею в виду метафорически. Даже буквально, если ты предпочитаешь.

– Мои затруднения в моей голове, Аласдэр. Которая на моих напряженных плечах. И ничто остальное на меня сегодня не подействует.

– Все течет вниз, старина, – возразил Аласдэр. – И метафорически. И буквально. А теперь идем, будь настоящим парнем. Я даже пропою с тобой гимны, если захочешь. По дороге к Люси.

– Боже, для этого мы недостаточно выпили. Кроме того, без меня ты сможешь заняться обеими.

– Дев, тебе действительно требуется…

– Хороший ночной отдых, – прервал маркиз.

– Но близнецы ведь, – настаивал Аласдэр. – Это будет поинтересней трех французских проституток, которых мы взяли прошлой весной в Париже. Не забыл, как одна кричала: «Сильней! Сильней!», пока ты окончательно не вышиб спинку кровати?

Наконец Девеллин засмеялся.

– К чему вспоминать?

– Пошли, Дев, – улыбнулся Аласдэр. – Это скрасит тебе жизнь.

– В другой раз, – твердо сказал маркиз. – Извинись за меня перед Илзой с Ингой.

– Знаешь, старина, последнее время ты меня беспокоишь. – Аласдэр повернулся, собираясь уйти. – Раньше ты бы воспользовался даже отверстием от выпавшего сучка в доске гнилой изгороди. А теперь отказываешься от шведских близнецов.

– Да, ужасная ошибка, – сказал маркиз, кладя тяжелую руку на плечо Аласдэра. – Подождешь минуту?

– Сколько хочешь, – великодушно согласился друг. – Можешь взять Илзу первым, если тебе нравится.

Девеллин снова покачал головой:

– Нет, я не иду. Просто скажи мне… что ты думаешь об этом вечере? Точнее, о мадам Сен-Годар?

Аласдэр молча смотрел на него.

– Я думаю, – наконец произнес он, – что ты вляпался в дерьмо, старина.

Сидони с Джулией помогли отнести на кухню столовое серебро, фарфор и скатерти. Дом у них маленький, скромный. Званый обед, даже с небольшим числом гостей, весьма утомил миссис Таттл и Мег.

Сходив, как ей показалось, раз десять туда и обратно на кухню, Сидони в полном изнеможении поднялась к себе. Она разделась, бросила одежду в кучу и голой вытянулась на кровати с томиком стихов Шелли. Но книга недолго привлекала ее внимание. Отложив стихи, она встала и подошла к окну спальни.

Вообще-то Сидони уже была у этого окна… честно говоря, была у всех окон, выходящих на Бедфорд-плейс, но, разумеется, когда никто ее не видел. Она знала, что в доме напротив давно погашены все лампы. Окно комнаты Девеллина, видимо, на втором этаже, оно тоже погружено в темноту. Ни единого огонька в передней стороне дома… как и в задней, она могла бы поспорить.

Сидони громко вздохнула, не понимая, что ее расстроило. Почему в Лондоне сегодня так жарко и душно? Или ей постоянно жарко с тех пор, как она споткнулась на лестнице, вспомнив голого Девеллина? Теперь она представила его растянувшимся на своей кровати. Или на ее кровати. Или… Кажется, она теряет рассудок.

Она не могла понять, отчего ее преследуют мысли об этом человеке. Он, по собственному признанию, грубиян. Не романтик. Не доброжелательный. Не изящный. Одевается хорошо, но без всякой изысканности. Обычный мужчина – прямой и грубый. К тому же негодяй, хотя более чист душой, чем она думала вначале.

Но зачем ей вообще думать о нем? Зачем ей эти фантазии по поводу его наготы, ее ли это дело, свят он или грешен?

Наверное, все потому, что Девеллин бросил ей вызов. Допустим, она хочет его – совершенно плотское желание. Даже странно, что ее привлекает грубая, животная сила. У Девеллина никакого обаяния. Он просто берет, что хочет, не утруждая себя тем, чтобы скрасить процесс любезными словами или притворством.

Сидони вспомнила ту ночь в «Якоре».

«Я хочу тебя, – сказал он тогда Руби Блэк. – Назови свою цену».

От этих слов – резких, грубых и честных – ее даже сейчас бросило в дрожь. Но была в нем и мягкость. По большей части он прикасался к ней осторожно, извинялся, когда делал что-то не так, как она хотела. Закрыв глаза, Сидони притронулась к своему телу. Да, здесь ее постыдная тайна. Она тоже хотела его. И теперь уже не имело значения, что он за человек. По крайней мере она еще не потеряла способности хотеть мужчину, ее телесная страсть не умерла, как она боялась.

Сидони всегда получала от этого удовольствие, – пока не обнаружила, что Пьер получает его и с другими женщинами. Тогда оно потеряло для нее свое очарование.

Лорд Девеллин не был очаровательным. Он животное. И непременно скажет «да». Если она попросит. Откинув голову, Сидони легонько погладила себя. Господи, какая же она безнравственная женщина.

Ей вдруг захотелось перейти улицу и попросить Девеллина взять ее в постель. Мысль была настолько потрясающей, что у Сидони захватило дух, чего с ней давно уже не случалось. Даже полуночные приключения с флиртом, обманом и кражей не вызывали в ней такого возбуждения.

Но могла ли она сделать это? Могла ли в открытую попросить его? Нет. Слишком нагло даже для нее. Кроме того, эта проклятая татуировка. И вообще маркиз отправился вместе с сэром Аласдэром на поиски утешений. Нетрудно догадаться каких.