Та насмешливо посмотрела на благотворительницу:

– Ночлег? А дальше что? Идти работать, да? Я не собираюсь надрываться в проклятом работном доме, если вы это думаете.

Сидони положила руку ей на плечо.

– Все, что угодно, будет лучше, чем это.

– Неужели? По мне, лучше натереть мозоли на коленях, пока ублажаешь старого козла, чем скрести грязные полы да подыхать с голоду. – И женщина взбежала по лестнице в дом.

– Постойте! – крикнула Сидони. – Я не говорю о работном доме. Пожалуйста! Выслушайте меня!

Хозяйка лишь покровительственно им улыбнулась и захлопнула дверь. Сидони готова была заплакать. Девеллин обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Ты устала, дорогая. Идем. Она выбрала свой путь.

– Но есть тысячи подобных ей, – печально ответила Сидони. – Она не знает другого пути. Только этот или работный дом. Это неправильно, Девеллин. Несправедливо.

– Эта женщина не такая, как твоя мать. У них практически ничего общего.

– Но обе чувствовали себя в западне, не так ли? Вот что их объединяет. Господи, зачем я рассказала тебе о Джордже и его проклятой теории!

Девеллин осторожно вел ее по улице.

– Ты не можешь спасти всех, Сидони. Даже у Черного Ангела не хватит на это уловок.

– Черный Ангел хоть что-то может сделать. А это больше, чем ничего, Девеллин.

Какое-то время они шли молча.

– В том-то и дело, Сидони, – наконец сказал он. – Ты пытаешься сгладить углы. Но, возможно, дорогая, тебе следует подумать о большем масштабе?

– И что это должно означать? – устало вздохнула она.

– Пока не знаю. – Девеллин задумчиво погладил щетину. – Дай мне поразмышлять. Вдруг я удивлю тебя какой-нибудь оригинальной мыслью, родившейся в моем заржавевшем мозгу.

Девеллин ждал семидесятилетия отца, как осужденный виселицы. Его страшил очередной выход в свет, он почти боялся, что отец может просто указать ему на дверь. После удивительного эпизода в «Кросс-Кейзе» он встретился с матерью, предложив ей сделку: Сидони с братом должны быть приняты в объятия как вновь обретенные родственники, а он за это будет присутствовать на балу. Мать слишком уж быстро согласилась, причем со странным блеском в глазах.

Он чувствовал себя игроком перед сдачей, от которой зависело его счастье. Выпадут ли ему короли с валетами? Или его ждет обычное несчастье в виде двоек с тройками?

Однако настоящей пыткой стало для него ожидание ответа Сидони. Когда они теперь были вместе, он с трудом сдерживался, чтобы не потребовать ответа немедленно. И все же Девеллин не терял надежды. Говоря практическим языком, он взял Сидони в осаду. Каждое утро посылал ей цветы, каждый вечер – шоколад, а драгоценности настолько часто, насколько осмеливался. Последние она, разумеется, возвращала, но он хотя бы привлекал ее внимание.

Когда наступил знаменательный день, сэр Аласдэр Маклахлан явился к другу с раннего утра, чтобы докучать ему непрошеными советами о жизни, любви и опасностях поддаваться женскому влиянию. Пока Фентон одевал маркиза, Аласдэр сидел у туалетного стола, потягивая бренди.

– Значит, ты скажешь ее светлости, что я заставил тебя приехать? – спросил он, разглядывая золотистую жидкость в бокале.

– Ничего подобного я не скажу, – возразил Девеллин. – Я скажу ей, что приехал объявить о своей помолвке.

– Дьявол! – Аласдэр поставил бокал. – Теперь я никогда уже не получу тот динарий Веспасиана. Слушай, Дев, а знает ли о твоем намерении Сидони?

– Не совсем. – Девеллин вскинул подбородок, чтобы Фентон вытащил прилегающий воротник. – Я могу ее удивить, но когда я возьму быка за рога, и дело будет сделано, ей придется выйти за меня.

– Ну, старина, ты ведь знаешь, как говорят, – с сомнением произнес Аласдэр. – Треснувший колокол не починишь. Она никогда тебя не простит.

– Избавь меня от своих шотландских банальностей, – возразил Девеллин. – Кто-то должен позаботиться о безопасности женщины, и я не могу придумать ничего лучшего.

– Значит, эта выдумка просто благотворительный жест?

– Выше подбородок, милорд, – ворчал Фентон, завязывая галстук.

Маркизу пришлось на время умолкнуть.

– Спасибо, Фентон, – наконец сказал он. – Ты создал очередное чудо.

– Действительно, – сухо подтвердил Аласдэр. – Он выглядит почти цивилизованно.

– Ты ужасный льстец, друг мой. – Девеллин хлопнул его по плечу. – Тогда пошли. У меня еще дело на Стрэнде, и, боюсь, не слишком приятное.

Джордж Кембл оказался не единственным жителем Лондона, которого тем вечером посетил нежданный гость. До наступления сумерек в доме № 14 прозвенел звонок. Поскольку Джулия заканчивала бальный туалет, а Мег взяла свои полдня, дверь пришлось открывать Сидони. Каково же было ее удивление, когда она увидела леди Кертон, стоящую на пороге, и карету с гербом, ждущую возле обочины. Графиня мило улыбнулась:

– Добрый вечер, мадам Сен-Годар. Я подумала, что вы могли бы сопровождать меня на бал к Гравенелям.

– Сопровождать вас? – Сидони тупо смотрела на нее. Красные перья на шляпе наклонились, когда графиня кивнула.

– Мы с Элизабет решили, что вам не следует ехать одной, – прошептала она. – А как я поняла, ваш брат отклонил приглашение. Могу я войти?

Сидони в конце концов вспомнила о хороших манерах.

– Да, пожалуйста. Кто такая Элизабет?

– Герцогиня Гравенель, – ответила леди Кертон, словно это было и так очевидно. – Мы подруга детства. Разве Элерик не упоминал об этом?

– По-моему, нет. – Сидони проводила ее милость в гостиную. – И вы хотите, чтобы я поехала с вами? На бал?

– Если, конечно, у вас нет других планов.

– Боже мой! Значит, она вам сказала? Я имею в виду герцогиню. Она сказала, что я когда-то была… что я дальняя родственница?

Леди Кертон весьма настойчиво потрепала ее по щеке.

– Дорогая кузина, недавно вернувшаяся из-за границы, – поправила она. – Вы были в трауре, поэтому так редко показывались в свете. Теперь поспешите, дорогая. И ради Бога, придерживайтесь этой истории.

Они приехали на Стрэнд, когда уже почти стемнело. Девеллин распахнул дверцу кареты и спрыгнул на тротуар, опасаясь предстоящей встречи.

– Пойдешь? – спросил он Аласдэра. Тотлениво взмахнул рукой.

– Трое – это уже целая толпа, старина. Кроме того, вид крови вызывает у меня головокружение.

Задержавшись у двери, чтобы Прочесть медную табличку, Девеллин вошел в магазин и остановился, пораженный. Действительно, великолепные безделушки! Кашпо и часы, вазы и флаконы с нюхательной солью, чайные сервизы, канделябры, щиты и мечи – все на вид старинное и очень дорогое. В стеклянных витринах сверкали, переливаясь всеми цветами радуги, антикварные украшения.

Но у Девеллииа не было времени рассматривать это великолепие, ибо на звон дверного колокольчика из-за тяжелой бархатной портьеры вышел молодой человек. Сначала у него мелькнула тень беспокойства, затем он с презрением взглянул на Девеллина.

– Мы закрываемся, месье, – заявил он. – Вы должны прийти в другой день.

– Я узнал вас! – Девеллин подошел к конторке. – Но поговорю с вами позже. А сейчас я хотел бы видеть Джорджа Кембла.

Молодой человек поднял брови.

– Но я не могу вам рекомендовать, сэр. Он советует повару насчет обеда.

Упершись руками в стеклянную витрину, маркиз наклонился вперед.

– А мне плевать, если он даже голым стрижет в ванной ногти на пальцахног. Черт возьми! Где-то здесь должна быть дверь!

– Нет, нет! – закричал француз. – Стойте!

Но Девеллин уже нашел за портьерой лестницу и начал подниматься.

– Спасибо, – бросил он через плечо. – Я сейчас удивлю его.

Наверху маркиз небрежно постучал в дверь. Видимо, Джордж Кембл уже закончил советовать повару насчет обеда, поскольку находился в маленькой, но роскошной гостиной и наливал что-то джентльмену, который показался Девеллину знакомым. Оба посмотрели на него. Джентльмен отложил газету и поднялся, а Кембл окинул его пренебрежительным взглядом.

– Неужели это наш дорогой кузен Элерик? Какой сюрприз!