Но ей противостоит земельная собственность, держащая в своих руках почти половину — притом лучшую — земель, не считая земель государственных. Именно поэтому сохранение «сельской общины» путем ее дальнейшей эволюции совпадает с общим движением русского общества, возрождение которого может быть куплено только этой ценой. Даже с чисто экономической точки зрения Россия может выйти из тупика, в котором находится ее земледелие только путем развития своей сельской общины; попытки выйти из него при помощи капиталистической аренды на английский лад были бы тщетны: эта система противна всем сельскохозяйственным условиям страны.
Оставляя в стороне все бедствия, угнетающие в настоящее время русскую «сельскую общину», и принимая во внимание лишь форму ее строения и ее историческую среду, нужно признать, что с первого же взгляда очевидно, что одна из ее основных характерных черт — общая собственность на землю — образует естественную основу коллективного производства и присвоения. Помимо того, привычка русского крестьянина к артельным отношениям облегчила бы ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству коллективному, которое он в известной мере ведет уже на не подвергающихся разделу лугах, при осушительных работах и других предприятиях, представляющих общий интерес.
Но для того, чтобы коллективный труд мог заменить в самом земледелии труд парцеллярный, источник частного присвоения, — нужны две вещи: экономическая потребность в таком преобразовании и материальные условия для его осуществления.
Что касается экономической потребности, то она даст себя почувствовать самой «сельской общине», как только последняя будет поставлена в нормальные условия, т. е. как только с нее будет снято лежащее на ней бремя и как только она получит нормальное количество земли для возделывания. Прошло то время, когда русскому земледелию требовались лишь земля и ее парцеллярный земледелец, вооруженный более или менее первобытными орудиями. Это время прошло с тем большей быстротой, что угнетение земледельца истощает его поле и делает последнее неплодородным. Ему нужен теперь кооперативный труд, организованный в широком масштабе. И притом, разве крестьянин, которому не хватает самых необходимых вещей для обработки его двух или трех десятин, окажется в лучшем положении, когда количество его десятин удесятерится?
Но оборудование, удобрение, агрономические методы и пр. — все необходимые для коллективного труда средства — где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство русской «сельской общины» над архаическими общинами того же типа. Она одна сохранилась в Европе в широком, национальном масштабе. Она находится благодаря этому в исторической среде, в которой существующее одновременно с ней капиталистическое производство предоставляет ей все условия коллективного труда. Она имеет возможность использовать все положительные достижения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Физическая конфигурация русских земель благоприятствует сельскохозяйственной обработке при помощи машин, организуемой в широком масштабе и осуществляемой кооперативным трудом. Что же касается первоначальных организационных издержек, интеллектуальных и материальных, — то русское общество обязано предоставить их «сельской общине», за счет которой оно жило так долго и в которой оно еще должно искать свой «источник возрождения».
Лучшим доказательством того, что такое развитие «сельской общины» соответствует направлению исторического процесса нашего времени, служит роковой кризис, претерпеваемый капиталистическим производством в европейских и американских странах, в которых оно наиболее развилось, — кризис, который кончится уничтожением капитализма и возвращением современного общества к высшей форме наиболее архаического типа к коллективному производству и коллективному присвоению.
4) Чтобы быть в состоянии развиваться, необходимо прежде всего жить, а ведь ни для кого не секрет, что в данное время жизнь «сельской общины» находится в опасности.
Чтобы экспроприировать земледельцев, нет необходимости изгнать их с их земель, как это было в Англии и в других странах; точно так же нет необходимости уничтожить общую собственность посредством указа. Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт их сельскохозяйственного труда — и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям! В последние годы Римской империи провинциальные декурионы — не крестьяне, а земельные собственники — бросали свои дома, покидали свои земли, даже продавали себя в рабство, только бы избавиться от собственности, которая стала лишь официальным предлогом для беспощадного и безжалостного вымогательства.
С самого так называемого освобождения крестьян русская община поставлена была государством в ненормальные экономические условия, и с тех пор оно не переставало угнетать ее с помощью сосредоточенных в его руках общественных сил. Обессиленная его фискальными вымогательствами, оказавшаяся беспомощной, она стала объектом эксплуатации со стороны торговца, помещика, ростовщика. Это угнетение извне обострило уже происходившую внутри общины борьбу интересов и ускорило развитие в ней элементов разложения. Но это еще не все [В рукописи далее зачеркнуто: «За счет крестьян государство выпестовало те наросты капиталистической системы, которые легче всего было привить — биржу, спекуляцию, банки, акционерные общества, железные дороги, дефицит которых оно покрывает и авансом выплачивает прибыль предпринимателям, и т. д. и т. д.»Ред.]. За счет крестьян государство выпестовало те отрасли западной капиталистической системы, которые, нисколько не развивая производственных возможностей сельского хозяйства, особенно способствуют более легкому и быстрому расхищению его плодов непроизводительными посредниками. Оно способствовало, таким образом, обогащению нового капиталистического паразита, который высасывал и без того оскудевшую кровь из «сельской общины».
... Словом, государство оказало свое содействие ускоренному развитию технических и экономических средств, наиболее способных облегчить и ускорить эксплуатацию земледельца, т. е. наиболее мощной производительной силы России, и обогатить «новые столпы общества».
5) Это стечение разрушительных влияний, если только оно не будет разбито мощным противодействием, должно естественно привести к гибели сельской общины.
Но спрашивается: почему все эти интересы (включая крупные промышленные предприятия, находящиеся под правительственной опекой), которым так выгодно нынешнее положение сельской общины, почему стали бы они стремиться убить курицу, несущую для них золотые яйца? Именно потому, что они чувствуют, что «это современное положение» не может продолжаться, что, следовательно, нынешний способ эксплуатации уже не годится. Бедственное положение земледельца уже истощило землю, которая становится бесплодной. Хорошие урожаи чередуются с голодными годами. Средние цифры за последние десять лет показывают не только застой, но даже падение сельскохозяйственного производства. Наконец, впервые России приходится ввозить хлеб, вместо того чтобы вывозить его. Следовательно, нельзя терять времени. Нужно с этим покончить. Нужно создать средний сельский класс из более или менее состоятельного меньшинства крестьян, а большинство крестьян превратить просто в пролетариев. С этой-то целью представители «новых столпов общества» и выставляют самые раны, нанесенные общине, как естественные симптомы ее дряхлости.
Так как стольким различным интересам и, в особенности, интересам «новых столпов общества», выросших под благожелательной к ним властью Александра II, выгодно было нынешнее положение «сельской общины», — для чего же им сознательно добиваться ее смерти? Почему их представители выставляют нанесенные ей раны как неопровержимое доказательство ее естественной дряхлости? Почему хотят они убить курицу, несущую золотые яйца?
Просто потому, что благодаря экономическим фактам, анализ которых завел бы меня слишком далеко, перестало быть тайной, что нынешнее положение общины не может больше продолжаться, что просто в силу хода вещей нынешний способ эксплуатации народных масс уже не годится. Следовательно, нужно что-то новое, и это новое, преподносимое в самых разнообразных формах, сводится постоянно к следующему: уничтожить общинную собственность, дать более или менее состоятельному меньшинству крестьян сложиться в сельский средний класс, а огромное большинство превратить просто в пролетариев.
