Начиная с третьего века металлическая промышленность, все более совершенствуясь, распространилась, по-видимому, по всей германской территории; ко времени переселения народов, примерно к концу V века, она достигла сравнительно высокого уровня. Не только железо и бронза, но также золото и серебро регулярно обрабатывались, по образцу римских монет чеканились золотые брактеаты [монеты с чеканкой только на одной стороне. Ред.], производилось золочение неблагородных металлов; встречаются инкрустации, эмалевые и филигранные работы; часто при неуклюжем общем виде изделия на нем можно обнаружить в высокой степени художественные и с большим вкусом сделанные украшения, лишь отчасти представляющие подражание римским; это главным образом относится к застежкам и пряжкам или брошкам с их определенными характерными формами, которые встречаются повсюду. В Британском музее хранятся застежки из Керчи, на Азовском море, рядом с совершенно одинаковыми, найденными в Англии; можно подумать, что те и другие сделаны в одной мастерской. Стиль этих работ — часто при довольно резких местных особенностях — в основных чертах тот же самый на всем пространстве от Швеции до Нижнего Дуная и от Черного моря до Франции и Англии. Этот первый период германской металлической промышленности на континенте приходит к концу вместе с окончанием переселения народов и со всеобщим принятием христианства; в Англии и Скандинавии он продолжается несколько дольше.
Как широко было распространено это производство у германцев в VI и VII веках и насколько сильно оно уже тогда выделилось как особая отрасль промышленности, свидетельствуют «Правды». Кузнецы, в частности кузнецы, изготовляющие мечи, золотых и серебряных дел мастера часто упоминаются в «Алеманнской правде», среди них даже такие, которые подвергались публичному испытанию (publice probati). «Баварская правда» наказывает за воровство, совершенное в церкви, в поместье герцога, в кузнице или на мельнице, повышенным штрафом, «потому что эти четыре здания являются общественными домами и постоянно стоят открытыми». За убийство золотых дел мастера платят, по «Фризской правде», виру на 1/4 выше, чем за других людей этого сословия; «Салическая правда» оценивает обыкновенного раба в 12 солидов, а раба-кузнеца (faber) в 35 солидов.
О судостроении мы уже говорили. Нюдамские суда — гребные ладьи; побольше — из дуба, на 14 пар гребцов, и поменьше — из соснового дерева. Весла, руль, ковши еще находились в самом судне. Только после того как германцы стали посещать также и Северное море, они, по-видимому, заимствовали у римлян и кельтов употребление паруса.
Гончарное дело было им знакомо уже во времена Тацита, правда, только ручное гончарное ремесло. На границе, именно с внутренней стороны пограничного вала в Швабии и Баварии, у римлян были большие гончарные мастерские, в которых работали и германцы, как о том свидетельствуют выжженные на изделиях имена рабочих. Через них в Германию, должно быть, проникло знакомство с гончарным кругом и глазурью, а также и более совершенные технические навыки. Изготовление стекла также стало известно германцам, вторгшимся в задунайские земли; в Баварии и Швабии часто находили стеклянные сосуды, цветные бусы и стеклянные инкрустации на металлических товарах, все — германского происхождения.
Наконец, мы видим уже повсеместное распространение и применение рунической письменности. В ташбергской находке имеются ножны для меча и пряжка от щита с руническими надписями. Те же рунические знаки мы находим и на золотом кольце, найденном в Валахии, на пряжках из Баварии и Бургундии, наконец на древнейших рунических камнях Скандинавии. Это более разработанный рунический алфавит, из которого впоследствии образовались англосаксонские рунические знаки; он содержит на семь графических знаков больше, чем северная руническая строка, получившая впоследствии распространение в Скандинавии, и указывает также на более раннюю форму языка, чем дошедшая до нас древнейшая форма скандинавского языка. Впрочем, то была в высшей степени неуклюжая система письма из римских и греческих букв, измененных таким образом, чтобы их было легче нацарапывать на камне или металле и в особенности на древесных стволах. Круглые формы букв должны были уступить место угольчатым; по древесным волокнам можно было проводить только вертикальные или косые штрихи, но не горизонтальные; однако именно поэтому они были крайне неудобны для письма на пергаменте или бумаге. И, насколько мы можем судить, они фактически служили лишь для культовых целей и колдовства, а также для надписей и вероятно также других кратких сообщений; как только возникала потребность в настоящей книжной письменности, как это было у готов и впоследствии у англосаксов, они отбрасывались, и вновь приспособлялись греческий и римский алфавиты, причем сохранялись только отдельные рунические знаки.
Наконец, в течение рассматриваемого здесь периода германцы несомненно сделали также значительные успехи в земледелии и скотоводстве. К этому понуждал их переход к оседлости; огромный прирост населения, приведший в эпоху переселения народов к перенаселению, был бы иначе невозможен. Не мало участков девственного леса, должно быть, было выкорчевано, и отсюда произошло, вероятно, большинство так называемых «высоких пашен», т. е. лесных участков со следами старинного земледелия, если они только находятся на тогдашней германской территории. Специальных доказательств для этого, конечно, нет. Но если уже Проб приблизительно в конце III века предпочитал для своей конницы германских лошадей, а крупный белый рогатый скот, вытеснивший в саксонских областях Британии кельтскую черную низкорослую породу, был туда завезен, как теперь полагают, англосаксами, то это указывает на целую революцию в скотоводстве, а вместе с тем и в земледелии германцев.
В результате нашего исследования мы приходим к заключению, что германцы в период от Цезаря до Тацита сделали значительный шаг вперед по пути цивилизации, но что после Тацита, до начала переселения народов, примерно до 400 г., они сделали еще гораздо большие успехи. Торговля проникла к ним и принесла продукты римской промышленности, а вместе с ними, по крайней мере в известной степени, и римские потребности; она вызвала к жизни отечественную промышленность, которая исходила, правда, из римских образцов, но развивалась при этом совершенно самостоятельно. Находки в шлезвигских болотах представляют первый этап развития этой промышленности, время которого может быть установлено; находки из эпохи переселения народов — второй этап, указывающий на более высокую ступень развития. Характерно при этом, что западные племена решительно отстают от племен внутренних областей Германии, особенно Прибалтийского побережья. Франки и алеманны и еще позднее саксы производят металлические товары худшего качества, чем англосаксы, скандинавы и племена, переселившиеся из внутренних областей, — готы по берегам Черного моря и Нижнего Дуная, бургунды во Франции. Здесь не следует упускать из виду влияние старых торговых путей от Среднего Дуная вдоль Эльбы и Одера. Одновременно прибрежные жители становятся искусными судостроителями и смелыми мореплавателями; повсюду сильно растет численность населения; территория, урезанная римлянами, становится недостаточной. Прежде всего начинаются новые переселения ищущих земли племен на крайнем востоке,
пока, наконец, поднявшиеся со всех сторон людские массы неудержимым потоком не устремляются как по суше, так и по морю на новые земли.
Во внутренние земли Великой Германии римские войска приходили только по путям своих походов и на короткие промежутки времени, да и то лишь до Эльбы; купцы и другие путешественники до времени Тацита также проникали сюда лишь изредка и не углублялись в страну. Не удивительно, что сведения об этой стране и ее населении так скудны и противоречивы; следует скорей удивляться тому, что у нас вообще еще так много достоверных сведений.
