Итак, эти три окончания, которые Арнольд считает специфически алеманнскими, оказались в такой же мере и франкскими, и попытку доказать на основании этих названий, что на среднефранкской территории алеманнское расселение предшествовало франкскому, следует признать неудачной. При этом все же допустима возможность существования не очень сильного алеманнского элемента в юго-восточной части этой территории.
От алеманнов Арнольд ведет нас к хаттам. За исключением собственно рипуариев, они будто бы занимали после алеманнов и одновременно с ними территорию, расположенную к югу от области Ripuaria, т. е. ту, которую мы называем средне и южнофранкской. И это обосновывается наличием в этом районе наряду с алеманнскими и гессенских названий мест:
«Совпадение местных названий по обе стороны Рейна до алеманнской границы столь замечательно и поразительно, что оно было бы настоящим чудом, если бы оно оказалось случайным; но оно представляется, напротив, совершенно естественным явлением, если только предположим, что переселенцы давали принесенные с родины названия и своим новым поселениям, как это еще и теперь постоянно делают в Америке»[353].
Против этого положения мало что приходится возразить. Тем более против заключения, что собственно рипуарии не имели никакого отношения к заселению всей среднефранкской и южнофранкской территории и что мы находим здесь только алеманнов и хаттов. Большая часть хаттов, которые ушли со своей родины на запад (как это раньше сделали батавы, канинефаты и хаттуарии), по-видимому уже с давних времен присоединилась к искевонам. Да и куда им было деваться? В течение двух первых веков нашей эры хатты были связаны с остальными герминонами только в тылу через посредство тюрингов; по одну сторону от хаттов находились ингевонские херуски, по другую — искевоны, а перед хаттами — римляне. Герминонские племена, которые впоследствии объединенно
выступают как алеманны, пришли из внутренней Германии; они были в течение столетий отделены от хаттов тюрингами и другими племенами и сделались последним гораздо более чуждыми, чем искевонские франки, с которыми были связаны в продолжение многих веков как собратья по оружию. Таким образом, участие хаттов в заселении рассматриваемой территории несомненно. Но подлежит сомнению выключение отсюда рипуариев. Это последнее будет доказано только в том случае, если здесь не встретятся специфически рипуарские названия. Однако имеет место и обратное явление.
Из окончаний, приводимых Арнольдом в качестве специфически франкских, hausen — общее франкам, саксам, гессам и тюрингам; heim звучит в салическом диалекте, как ham; bach в салическом и нижнерипуарском диалектах звучит, как beek; из других только scheid действительно характерно. Оно специфически рипуарское, точно так же как ich, rath или rade и siepen. Далее, обоим франкским диалектам общи: loo (loh), donk и bruch или broich (по-салически — broek).
Scheid встречается только в горах и, как правило, лишь в местностях у водоразделов. Франки оставили это окончание во всем вестфальском Зауэрланде, до гессенской границы, где оно еще встречается только в горных названиях до восточных окрестностей Корбаха. На Руре древнефранкскому scheid противостоит преобразованное по-саксонски окончание schede: Melschede, Selschede, Meschede, тут же рядом Langscheid, Ramscheid, Bremscheid. Частое в Бергском районе, оно встречается на правом берегу Рейна до самого Вестервальда, но не южнее. Наоборот, налево от Рейна названия на scheid естественно начинаются только в Эйфеле [На равнине я нахожу только Waterscheid, к востоку от Хасселта, в бельгийском Лимбурге, где мы уже выше наблюдали сильную рипуарскую примесь [См. настоящий том, стр. 527. Ред.].]; в Люксембурге их по меньшей мере 21, в Хохвальде и Хунсрюке они часты. Но как к югу от Лана, так и здесь, на восточном и южном склонах Хунсрюка и Зонвальда, к ним присоединяется форма scheid, которая, по-видимому, представляет гессенскую адаптацию. Обе формы тянутся рядом к югу, через Наэ в районе Вогез, где мы находим Boisterscheid к западу от Доннерс-Берга, Langenscheid у Кайзерслаутерна, плоскогорье Breitscheid к югу от Хохшпейера, Haspelscheid у Бича, Scheidwald к северу от Лютцельштейна, наконец, в качестве самого южного поста — Walscheid на северном склоне Донона, южнее даже деревни Гессена у Саарбурга, самого крайнего хаттского поста по Арнольду.
Далее, специфически рипуарским является окончание ich от того же корня, что и ach, готское ahva — Wasser [вода]; оба онемечивают также бельгийско-римское асит, как доказывает Tiberiacum, на областной карте — Civiraha, в настоящее время Ziewerich. На правом берегу Рейна оно встречается не очень часто; Meiderich и Lirich у Рурорта — самые северные названия на ich; начиная отсюда, они тянутся вдоль Рейна до Bieberich. Левобережная рейнская равнина, начиная от Buderich напротив Везеля, полна ими; они идут через Эйфель до самого Хохвальда и Хунсрюка, но исчезают в Зонвальде и районе Наэ еще до того, как перестают встречаться названия на scheid и roth. Напротив, в западной части этой территории они продолжаются до самой границы французского языка и далее за нее. Оставляем в стороне Трирский район, где их множество; в голландском Люксембурге я насчитываю их двенадцать; еще по ту сторону границы, в Бельгии — Toernich и Merzig (Messancy — орфография ig ничего не меняет; этимология и произношение те же), в Лотарингии, к западу от Мозеля — Sontrich, Senzich, Mersprich, Despich; к востоку от него Kunzig, Penserich, Semplich, Destrich, два раза Kerprich, Hibrich, Halsprich.
Названия с окончанием rade, rad, на левом берегу Рейна rath, также далеко выходят за пределы своей старой рипуарской родины. Они заполняют весь Эйфель, долину среднего и нижнего Мозеля, а также примыкающие к нему долины. В той же местности, где scheid смешивается с schied, встречаются на обоих берегах Рейна rod и roth наряду с rad и rath также гессенского происхождения. Только на правом берегу Рейна, в Вестервальде, названия на rod заходят дальше на север. В Хохвальде на северном склоне, как правило, название на rath, на южном — на roth.
Наименее продвинулись названия на siepen с передвижением согласных — seifen. Этим словом обозначают маленькую долину ручья с крутым скатом, и оно еще повсюду употребляется в этом смысле. Налево от Рейна оно не выходит далеко за старую рипуарскую границу, направо — встречается в Вестервальде на Нистере и еще у Лангеншвальбаха (Лангензейфен).
Рассмотрение других окончаний завело бы нас слишком далеко. Но, во всяком случае, мы можем бесчисленные названия на heim, которые следуют вдоль Рейна вверх по течению от Бингена далеко на алеманнскую территорию и вообще встречаются повсюду, где селились франки, объявить не хаттскими, а рипуарскими. Их родина — не Гессен, где они попадаются лишь изредка и куда они, по-видимому, проникли лишь впоследствии, а салическая земля и Рейнская равнина в окрестностях Кёльна, где они встречаются почти в том же числе, что и другие специфически рипуарские названия.
Результат настоящего исследования, таким образом, тот, что рипуарии отнюдь не были задержаны у Вестервальда и Эйфеля потоком гессенского переселения, а, напротив, сами наводнили всю среднефранкскую территорию. И притом сильнее в направлении на юго-запад в бассейн верхнего Мозеля, чем на юго-восток к Таунусу и в бассейн Наэ. Это подтверждает и язык. Юго-западные говоры до самого Люксембурга и Западной Лотарингии гораздо ближе к рипуарскому, чем восточные, особенно рейнские правобережные. Первые можно считать продолжением рипуарского, в большей степени подвергшихся верхненемецкому передвижению согласных.
