— Сегодня утром со мной случилось что-то вроде припадка, — объяснил он, — нечто похожее на галлюцинацию, охватившую меня в пещере, когда погасла моя лампа. Помню, мне почудилось, что я видел привидение, тогда как я прекрасно знаю, что никаких призраков не существует. Просто меня мучили разочарования, тревоги и другие, еще более сильные неприятности, — прибавил он, глядя на Бениту. — Поэтому, пожалуйста, забудьте все, что я говорил и делал в этом состоянии и… вы дадите мне поужинать?

Бенита исполнила его просьбу, и он стал есть — молча, с аппетитом. Кончив есть, он проглотил рюмки две или три джину и снова заговорил.

— Я пришел сюда по делу, хотя знаю, что мое посещение неприятно вам, — сказал он спокойным, деловым тоном. — Видите ли, крепость Бамбатсе мне надоела, и я нахожу, что пора положить конец нашему пребыванию здесь. Для этого необходимо добиться нашей цели, а именно — отыскать спрятанное золото. Как всем нам хорошо известно, этого можно достигнуть только путем воздействия гипнотической силы одного из членов нашего маленького коллектива на дар ясновидения другого. Мисс Клиффорд, я требую, чтобы вы позволили мне подвергнуть вас гипнозу.

— А если я откажусь, мистер Мейер?

— Тогда, к моему прискорбию, мне придется прибегнуть к насильственным мерам, чтобы заставить вас повиноваться. В таком случае мне придется против моей воли, — тут его глаза сверкнули диким блеском, — убрать вашего отца, упрямство которого вместе с его влиянием на вас становится преградой между нами и кладом. Нет, нет, Клиффорд, — прибавил он, — не тянитесь за ружьем, все равно не успеете, потому что у меня в кармане револьвер на взводе, и прежде, чем вы дотронетесь до оружия, вы будете убиты. Эх вы, жалкий старик, неужели вы можете представить себе хотя бы на секунду, что вы, больной, слабый, с разбитыми руками и ногами, в состоянии одолеть мои ловкость, ум и силу? Да если бы я только пожелал, то уже десять раз мог убить вас раньше, чем вы успели бы шевельнуть пальцем, и, клянусь Богом, в которого я не верю, я убью вас, если ваша дочь не станет сговорчивее.

— Это мы еще посмотрим, приятель, — сказал Клиффорд и засмеялся. — Я не уверен, что Бог, в которого вы не верите, не убьет вас раньше этого.

Бенита, сидевшая до сих пор задумавшись, подняла голову и неожиданно сказала:

— Ладно, мистер Мейер, я согласна, так как вынуждена согласиться. Завтра утром вы попробуете снова усыпить меня, и если можно, на том же месте, то есть в пещере, у подножия креста.

— Ни за что, — быстро ответил он. — Только не там; здесь я загипнотизировал вас в первый раз, здесь же и повторю свой опыт. Там, в подземелье, мне это не удастся, я чувствую.

— Но я предпочитаю подземелье, — упрямо повторила Бенита.

— А я предпочитаю это место, мисс Клиффорд, и моя воля возьмет верх над вашей.

— Я знаю, что вы боитесь привидений, оттого и не решаетесь войти в подземелье, мистер Мейер.

— Это не ваше дело, боюсь я или не боюсь! — с яростью в голосе отозвался Джейкоб. — Ваше дело решить, хотите ли вы подчиниться моему желанию или рискнуть жизнью вашего отца? Завтра утром я приду за ответом, и если вы еще будете упорствовать, то не позднее чем через полчаса он будет мертв, а вы останетесь наедине со мной, в моей власти. О, вы можете считать меня злодеем и подлецом, но на самом деле это вы злая, вы! Вы толкаете меня на жестокие поступки.

Не говоря больше ни слова, он вскочил и ушел, пятясь задом и не переставая целиться в Клиффорда. Последнее, что они видели, — это его глаза, горевшие, как у льва, в темноте ночи.

— Отец, — сказала Бенита, прежде удостоверившись, что Мейер не может их услышать. — Этот сумасшедший, видно, твердо решил убить тебя, в этом теперь не остается никаких сомнений.

— Ничего, детка. Я знаю, что не доживу до завтрашнего вечера, если только я не убью его прежде или сумею как-то избавиться от него.

— Мне кажется, что это возможно, — поспешно сказала Бенита. — Мне пришла в голову одна мысль. Я уверена, что теперь он побоится войти в подземелье, поэтому нам лучше всего спрятаться там самим. Мы можем взять с собой запасы пищи, а в пещере есть колодец. Он же, если не пойдет дождь, останется без воды.

— Но как же, Бенита? Ведь мы не можем вечно оставаться в темноте?

— Нет, но мы можем переждать там, пока не появится какой-нибудь выход. Что-нибудь должно случиться. Его состояние не может долго оставаться таким, как сейчас. Может быть, с ним случится припадок буйного помешательства, и он убьет себя. Может быть, он попытается напасть на нас (хотя это маловероятно), и тогда нам придется защищаться от него. Может быть, наконец, откуда-нибудь подоспеет помощь. В худшем случае мы только умрем там, как умерли бы здесь. Пойдем, отец, поторопимся, не то, пожалуй, он переменит намерение и опять подкрадется к нам.

Мистер Клиффорд уступил; он знал, что если бы даже ему удалось незаметно подкрасться к Мейеру, то у него было мало шансов справиться с таким сильным и ловким человеком. Такая борьба, несомненно, привела бы к смерти Клиффорда, и Бенита оказалась бы в руках этого негодяя.

Отец и дочь торопливо перенесли свои скудные пожитки в пещеру. Сначала они захватили большую часть небольшого запаса пищи, который у них еще оставался, три ручные лампы и весь керосин; впрочем, его осталась всего одна жестянка. Вернувшись из пещеры, они взяли ведро, патроны и свою одежду. Выйдя еще раз и удостоверившись, что Мейера нигде не видно, старик и молодая девушка перетащили в подземелье тент с фургона, служивший палаткой, чтобы сделать из него убежище для Бениты, а также весь запас дров, который у них оказался. Пришлось напрячь силы: поленья были тяжелы, а бедный больной Клиффорд не мог переносить больших тяжестей. Под конец Бените пришлось работать одной, в то время как старик только ковылял рядом с ней, держа наготове ружье на тот случай, чтобы она невзначай не подверглась нападению Джейкоба Мейера.

Было далеко за полночь, когда они окончили работу. Клиффорды до того истомились, что, несмотря на всю опасность их положения, бросились на полотно палатки, лежавшее грудой в углу пещеры, и заснули глубоким сном.

Когда Бенита проснулась, лампа погасла, и кругом стояла непроглядная тьма. К счастью, молодая девушка вспомнила, куда она положила спички и фонарь со свечой. Она зажгла свечу и посмотрела на часы. Было около шести часов утра. Вероятно, там, снаружи, наступил рассвет; часа через два Джейкоб Мейер должен обнаружить их отсутствие. А вдруг гнев его будет так силен, что преодолеет его страх и заставит его спуститься в подземелье? Ведь они заметят Джейкоба только тогда, когда его лицо будет освещено лучами фонаря. Он может просто из темноты, невидимый никем, застрелить Клиффорда. Что предпринять, чтобы предотвратить это? Вдруг ее осенила мысль.

Ее отец все еще спал; она взяла одну из веревок от палатки, фонарь, подошла ко входу в пещеру и в конце последнего поворота туннеля, в том месте, где в скалу была когда-то вделана дверь, привязала один конец к каменному выступу, поднимавшемуся дюймов на восемнадцать над полом, а другой продела в кольцо, в которое когда-то входил железный или деревянный болт. Она знала, что у Мейера не осталось ни лампы, ни керосина, а были только спички и, может быть, несколько свеч. Значит, если бы Джейкоб решился войти в пещеру, он непременно должен был споткнуться о веревку, и шум его падения предупредил бы их о его появлении. После этого Бенита вернулась, умыла лицо и руки водой, которую достала из колодца, и обустроила свой угол, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. Пока ее отец спал, она наполнила лампы маслом, зажгла одну из них и осмотрелась вокруг. Отца она будить не хотела.

Поистине они избрали жуткое место жительства. Над ними возвышалось распятие; в дальнем углу были свалены в кучу останки умерших португальцев. Издалека на нее скалил зубы череп с сохранившимися на нем длинными волосами, какая-то иссохшая рука протягивала к ней свои пальцы, точно собираясь схватить ее. Ничего удивительного, что Джейкоб Мейер увидел здесь призрак! Впереди зиял провал склепа, в котором лежал отрытый ими монах; до сих пор там покоились его кости, обернутые в темную рясу. Над ними и вокруг них царили мрак и мертвая тишина.