Через час Роберт первым взбежал по трапу на борт «Дункана» и бросился на шею к Мери Грант под несмолкаемые крики «ура» всего экипажа.

Так закончился этот переход по прямой линии через всю Южную Америку. Ни горы, ни реки не могли заставить путешественников уклониться от намеченного пути, и если этим самоотверженным, отважным людям не пришлось столкнуться на своем пути со злой волей других людей, то стихии, не раз обрушиваясь на них, подвергали их суровым испытаниям.

В первые минуты все отдались радостям встречи Лорд Гленарван не хотел, чтобы неудачный исход поисков омрачил радость друзей, и поэтому первые слова его были

- Будем верить в успех, друзья мои, будем верить! Капитан Грант еще не с нами, но мы твердо уверены, что найдем его!

И достаточно было этих слов, чтобы вернуть надежду пассажирам «Дункана»

Ведь за то время, пока шлюпка шла к яхте, Элен и Мери Грант успели пережить все муки сомнения. Стоя на юте, они пытались сосчитать возвращающихся на борт Молодая девушка то теряла надежду, то вновь обретала ее ей чудилось, что она видит отца. Ее сердце тревожно билось, она не в силах была говорить, она едва стояла на ногах Леди Элен держала ее в своих объятиях Джон Манглс находился рядом с Мери, молчал и пристально вглядывался вдаль Его глаза моряка, привыкшие видеть на далеком расстоянии, не видели капитана Гранта

- Он там! Вон он! Мой отец! - шептала молодая девушка

Но шлюпка все приближалась, иллюзия рассеялась сама собой Шлюпка не подошла еще на сто саженей, а уже не только Элен и Джон Манглс, но и Мери, глаза которой были полны слез, потеряла всякую надежду. Ободряющие слова Гленарвана прозвучали вовремя.

После первых объятий Гленарван рассказал Элен, Мери Грант и Джону Манглсу о всех мытарствах экспедиции и затем ознакомил их с новым толкованием документа, которое предложил мудрый Жак Паганель. Гленарван с большой похвалой отозвался о Роберте и заверил Мери Грант, что она по праву может гордиться братом. Его мужество, его самоотверженность, опасности, которых он избежал, - все было так красочно рассказано Гленарваном, что мальчик не знал, куда деваться от смущения, и нашел приют в объятиях сестры.

- Не красней, Роберт, - сказал Джон Манглс, - ты достойный сын капитана Гранта.

Он притянул к себе брата Мери и расцеловал его в щеки, еще влажные от слез молодой девушки.

Излишне говорить здесь о том, как сердечно были встречены майор и географ, о том, с какой благодарностью вспоминали великодушного Талькава. Элен очень сожалела, что не может пожать руку честному индейцу. Мак-Наббс после первых же излияний спустился к себе в каюту, чтобы прежде всего тщательно побриться. Что касается Паганеля, то тот порхал от одного к другому, как пчела, собирая мед похвал и улыбки. Он хотел обнять весь экипаж «Дункана» и, утверждая, что Элен и Мери Г рант являются частью этого экипажа, начал с них и кончил мистером Олбинетом.

Стюард нашел, что единственный способ отблагодарить ученого за любезность - это провозгласить, что завтрак подан.

- Завтрак? - воскликнул географ.

- Да, господин Паганель, - ответил Олбинет.

- Настоящий завтрак, за настоящим столом, с приборами и салфетками?

- Конечно, господин Паганель!

- И нам не подадут ни сушеного мяса, ни крутых яиц, ни филе страуса?

- О сударь, - укоризненно промолвил уязвленный стюард.

- Я не хотел вас обидеть, друг мой, - сказал, улыбаясь, ученый, - но в течение месяца мы ели, лежа на земле, в лучшем случае, сидя верхом на ветвях. Поэтому тот завтрак, который вы нам обещаете, кажется мне мечтой, вымыслом, химерой.

- Пойдемте же, господин Паганель, и удостоверимся, что это реальность, - сказала Элен, едва удерживаясь от смеха.

- Позвольте предложить вам руку, - сказал галантный географ.

- Не будет ли каких-либо распоряжений относительно «Дункана», сэр? - спросил Джон Манглс.

- После завтрака, дорогой Джон, - ответил Гленарван, - мы обсудим сообща план нашей новой экспедиции.

Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают-компанию. Механику дан был приказ держать яхту под парами, чтобы отплыть по первому сигналу. Свежевыбритый майор и другие путешественники, быстро переодевшиеся, уселись за стол.

Завтраку мистера Олбинета была оказана заслуженная честь. Его признали великолепным и даже превосходящим изумительные пиршества в пампе. Паганель брал по две порции каждого блюда, уверяя, что делает это «по рассеянности».

Это злополучное слово побудило Элен Гленарван спросить, часто ли милый француз впадал в свой обычный грех. Майор и лорд Гленарван, улыбаясь, переглянулись. Паганель громко расхохотался и поклялся честью в продолжение всего путешествия воздерживаться от присущего ему греха. Потом он очень забавно рассказал о своем разочаровании и о своем вдумчивом изучении поэмы Камоэнса.

- В заключение скажу: «не было бы счастья, да несчастье помогло», и я не сожалею о своей ошибке.

- А почему, мой достойный друг? - спросил майор.

- Потому, что теперь я изучил не только испанский, но и португальский язык. Я говорю теперь на двух новых языках вместо одного.

- Право, я об этом не подумал, - ответил Мак-Наббс. - Поздравляю вас, Паганель, от всего сердца поздравляю!

Все зааплодировали ученому, который ни на секунду не переставал жевать. Паганель умудрялся одновременно и есть и вести разговор. Но он не заметил кое-чего, что не ускользнуло от Гленарвана: внимания Джона Манглса к Мери Грант. Легкий кивок Элен убедил Гленарвана, что это «именно так». Гленарван с сердечной симпатией посмотрел на молодых людей, а затем обратился к Джону Манглсу, но совсем по иному поводу.

- Как прошло ваше путешествие, Джон? - спросил он.

- При самых благоприятных условиях, - ответил капитан. - Только я должен довести до вашего сведения, сэр, что мы миновали Магелланов пролив.

- Вот как! - воскликнул Паганель. - Вы обогнули мыс Горн, а меня не было с вами!

- Ну так повесьтесь! - посоветовал майор.

- Эгоист! - отозвался географ. - Вы даете мне этот совет, чтобы забрать себе, как говорят, на счастье мою веревку.

- Полноте, дорогой Паганель! - вмешался в разговор Гленарван. - Ведь вы не вездесущи, нельзя же одновременно присутствовать в нескольких местах. Так как вы странствовали по пампе, то не могли в это же время огибать мыс Горн.

- Конечно, но это не мешает мне сожалеть о том, что меня там не было, - ответил ученый.

После этого Паганеля оставили в покое, а Джон Манглс начал рассказывать историю своего плавания. По его словам, огибая американский берег, он обследовал все острова западного архипелага, но не обнаружил там следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил противный ветер, пришлось повернуть на юг. «Дункан» проплыл мимо островов Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн и, пройдя через пролив Лемера, оставил позади Огненную Землю и взял курс вдоль берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время грозы на наших путешественников. Но яхта устояла против этого шторма и в течение трех дней крейсировала вдоль берегов, пока выстрелы из карабина не дали знать о прибытии с таким нетерпением ожидаемых путешественников. Что касается леди Гленарван и мисс Грант, то капитан «Дункана» был бы несправедлив, если бы забыл упомянуть о их редкой отваге. Буря не испугала их, и если они и беспокоились, то лишь за своих друзей, странствовавших по равнинам Аргентины.

Джон Манглс закончил свой рассказ. Лорд Гленарван поблагодарил его и обратился к Мери Грант.

- Дорогая мисс, - сказал он, - я вижу, что капитан Джон воздает должное вашим достоинствам. Я очень рад, что вы хорошо чувствовали себя на борту его судна.