Табтум. Вот уж действительно она чертово отродье.
Жена второго рабочего. Она произошла от привидения Лабарту, чудовища с лицом льва. Девушка, в которую влюбляются все подряд, выросла там, где привидение сбросило в печную трубу перо со своих крыльев.
Второй рабочий. Привидение Лабарту, черти, небеса — все это поповские выдумки!
По лестнице спускается продавец ослиного молока Гиммил.
Гиммил. Небеса наказали Вавилон, это же ясно, а милость оказали нищему. Почему? Потому что нищий пьет ослиное молоко, а вы — коровье. Да здравствует нищий Акки! Да здравствует девушка!
Табтум. Разве я не покупала у тебя ослиное молоко, чтобы купаться в нем? А теперь ты заступаешься за эту девицу!
Второй рабочий. Ослиное молоко? Пьет этот нищий? Да от него за версту несет шнапсом и вином.
Первый рабочий. Если вороны и коршуны отведают его мясца, они спьяну рухнут на землю.
Али. Он опустошил мой винный погреб!
Энггиби. А у меня хитростью выманил триста золотых.
Табтум. Я дала ему аж семь монет!
Обе жены рабочих. Он опустошает весь город.
Первый рабочий. Паразит!
Второй рабочий. Асоциальный элемент!
Полицейский (кланяется). Целиком и полностью…
Энггиби. А как он обходится с девушкой?
Али. Заставляет ее готовить!
Первый рабочий. Ему и его поэтам!
Али. А в чем она ходит!
Второй рабочий. Босиком!
Энггиби. В рванье!
Первый и второй рабочий. Он учит ее просить милостыню, учит просить милостыню!
Энггиби. Самое время вздернуть его на виселицу.
Первый рабочий. Подождем царского палача.
Все вместе. Подождем палача!
Полицейский решительно поворачивается к Курруби, которая жмется к саркофагу, где сидит Акки.
Полицейский. Девочка моя. Меня зовут Нево. У меня есть домик на Ливанской улице. К новому году меня произведут в вахмистры. Род Нево всегда славился хорошими мужьями. В наших кругах об этом все знают. Ты будешь счастлива. Я мечтаю только о том, чтобы ты целиком и полностью…
Первый рабочий (выбегает вперед). Девушка. Меня зовут Хасан. Я мечтаю только о том, чтобы ты целиком и полностью была счастлива. Я живу почти что за городом, у меня есть маленький садик. Моя старуха приготовит тебе славную комнатку. Ты будешь жить простой, здоровой жизнью, ты останешься довольна.
Жена первого рабочего. Он с ума сошел!
Второй рабочий (протискивается вперед). Девушка. Мое имя Синдбад. Твое место в здоровой пролетарской среде. Моя старуха тоже приготовит тебе славную комнатенку. Я займусь твоим просвещением. Я открою тебе глаза на происки капиталистов. День и ночь я буду готовить тебя к священной борьбе за дело рабочего класса!
Жена второго рабочего. Кажется, мой тоже свихнулся на своей классовой борьбе!
Гиммил (падает перед Курруби на колени). Дитя мое. Я Гиммил. У меня есть доходный дом вблизи Евфрата. Я живу на седьмом этаже, к твоим услугам лифт и вид на висячие сады. Ты будешь дышать воздухом бюргерского уюта и узнаешь, что такое счастье!
Женщины. Гоните ее из города, гоните ее из города!
К ним приближаются Али и Энггиби.
Али. Дитя мое. Я Али, владелец виноторговой фирмы, дома в городе и виллы на берегу Тигра. Тебе нужна скала, дитя мое, на которую ты могла бы опереться. Я и есть эта скала. На меня можно опереться. Я уверен…
Поэты (выныривая из укрытии). Курруби наша, Курруби наша.
Энггиби. Я Энггиби, генеральный директор всемирно известного банковского дома «Энггиби и сын», но дело не в этом. Мои дворцы, акции и поместья не вечны, как и все на свете. Важнее то, что тебе нужно живое, доброе человеческое сердце; такое сердце бьется в моей груди!
Женщины. Гоните ее из города! Гоните ее из города!
Поэты (хором). Курруби наша! Курруби наша!
Поднимается страшный гвалт. Вдруг все замечают сидящего на голове Гильгамеша ангела. Волосы его украшены еловыми шишками и маками, в руках он держит подсолнухи, еловые ветки и т. п.
Ангел. Курруби, дитя мое Курруби!
Все (в страшном ужасе). Ангел!
Все, кроме Курруби, падают на землю и пытаются спрятиаться.
Курруби. Ангел, мой ангел!
Ангел. Пролетая мимо, я совершенно случайно заметил тебя в этой веселой неразберихе.
Курруби. Помоги мне, мой ангел!
Ангел. Дитя мое, какое это замечательное открытие — земля! Я восхищен, я счастлив. Меня бьет дрожь от восторга, обилие чудес переполняет меня воодушевлением, промысел Божий внушает мне трепет. Я не устаю изучать, исследовать. В волнении летаю я над землей, пою хвалу ее красе, постигаю новое, делаю заметки. Днем и ночью беспрерывно, без устали занимаюсь я своими исследованиями. И при этом я еще ни разу не окунался в море, в эти воды вокруг. Я изучил только средние широты и Северный полюс. Смотри, что я там нашел — застывшую росу. (Показывает сосульку.) Я исследовал много солнц, но нигде не встречал ничего похожего.
Курруби. Нищий из Ниневии меня бросил, мой ангел. Я люблю его, а он меня бросил.
Ангел. Недоразумение, дитя мое, простое недоразумение. Он вернется, только не теряй терпения. Земля так невообразимо прекрасна, что человек легко теряет голову. Это естественно. Нельзя без волнения взирать на эту синеву небес, на красноватый песок и серебристый блеск ручья. Как тут не воздеть молитвенно руки, как не содрогнуться от восторга! А растения! А звери! Белизна лилии, желтый окрас льва, коричневый — газели. Даже у людей разный цвет кожи. Взгляни-ка на это чудо. (Показывает на подсолнух.) Разве найдешь такое на Альдебаране, на Канопусе, на Альтаире?
Курруби. Люди преследуют меня, мой ангел. Несчастье принесла я в город Вавилон. Слезы несет в море Евфрат. Любовь ли, ненависть ли — все меня убивает.
Ангел. Все уладится, дитя мое, все уладится самым лучшим, самым чудесным образом. (Он расправляет крылья.)
Курруби. Не покидай меня, мой ангел! Останься со мной! Защити меня своей божественной силой. Отнеси меня к моему возлюбленному!
Ангел. Мне нельзя терять времени. Я не позволяю себе ничего лишнего. Ведь очень скоро мне возвращаться в туманность Андромеды и ползать по красным исполинам. Я должен исследовать, дитя мое, должен исследовать. Все новые и новые тайны открываются передо мной.
Акки (устало). Ну вот, он тоже начал сочинять стихи.
Ангел.
Курруби. Останься, мой ангел, останься!
Ангел. Прощай, Курруби, прощай, дитя мое. (Улетая.) Прощай.
Курруби опустилась на колени и закрыла лицо руками.
Все остальные начинают медленно подниматься, бледные, нетвердо стоящие на ногах.
Поэты (осторожно высовывая головы из саркофагов). Значит, это все-таки был ангел.
Гиммил (запинаясь). Прилетел средь бела дня.
Полицейский (вытирая пот со лба). И сел на голову нашего национального героя.
