Опустившись на колени перед безжизненным телом, Старый Галс перевернул его на спину и обнаружил, что незнакомец еще дышит. Очень слабо, но дышит…

– Он живой, Джой! – обрадовано вокликнул старый моряк. – Вот только без сознания.

– Живой! Живой, дышит, – засуетилась обрадованная девушка.

– Наверное, наглотался соленой водицы во время шторма. – Старый Галс, кряхтя, приподнял Торбеллино. – И, наверное, парня помесило прилично в прибое во время шторма. Давай перенесем беднягу в наш домик.

– Откуда он, дедушка?

– Вероятно, потерпел кораблекрушение поблизости какой-нибудь корабль, а он один из тех немногих счастливчиков, кому удалось спастись во вчерашней разыгравшейся стихии.

С огромным трудом они дотащили бесчувственного Торбеллино до домика и уложили на кровать.

– Ты подежурь рядом с ним, а я по берегу пройдусь. Посмотрю, может, еще кто-нибудь уцелел после вчерашней бури.

Галс, побродив по отмели, усеянной выброшенными штормом водорослями, больше никого не обнаружил и вернулся обратно. Потерпевший был по-прежнему без сознания, но уже чувствовал себя намного лучше, хотя и бредил. Лицо его порозовело, дыхание стало тихим, но ровным. Джой всю ночь, не смыкая глаз, продежурила у постели больного, она ни на шаг не отходила от несчастного юноши.

Торбеллино очнулся только на следующий день, под утро. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, было нежное девичье личико с огромными темно-серыми глазами, склонившееся над ним.

– Где я?

– Не волнуйтесь. Вы в безопасности. Вам ничего не грозит.

– Я совершенно ничего не помню. В памяти только огромная волна, которая надвигается стеной, – промолвил Торбеллино, с трудом приподнявшись на локте и оглядываясь вокруг. Он находился в небольшой светлой комнатке, обстановка которой была довольно скромной. Кроме стола, швейной машинки у окна, пары стульев, небольшой этажерки с книгами и моделью парусника, сундука в углу да большого зеркала на стене ничего особенного в ней не было. Но во всем чувствовалась заботливая женская рука: на подоконнике, где дремал полосатый кот, стояла стеклянная ваза с букетом полевых колокольчиков, на столе ( белоснежная скатерть с затейливой вышивкой, на стене – пара небольших картин с морскими пейзажами, украшенными цветами…

– Дедушка! Дедушка! Он очнулся! – радостно крикнула кому-то девушка.

Скрипнула входная дверь, и появился крепкий высокий старик с обветренным лицом, в выгоревшей на солнце полосатой тельняшке.

– Ну, вот и прекрасно! Выходит, у нас сегодня большой праздник. Здорово повезло тебе, парень! Уцелеть в такой сильный шторм – это настоящее чудо, – сказал обрадованный старый моряк. – Признавайся, наверное, перепугался насмерть, оказавшись в такой передряге?

– Да, нет. Как-то не успел, – слабо улыбнулся больной.

– Погоди, погоди, парень! – удивленно воскликнул Старый Галс, прищурив глаза и внимательно всматриваясь в бледное лицо юноши. – Мне кажется, мы с тобой уже где-то встречались!

Торбеллино тоже показалось, что пожилого моряка он где-то уже видел. Голос также показался очень знакомым.

– Может, в Бельканто? – неуверенно произнес он.

– Точно! – хлопнув себя по колену, радостно воскликнул дедушка Джой. – Помнишь кабачок в Бельканто, что на Улице Оружейников? Не помню, как он называется…

– Кабачок «У Веселого Джастина».

– Да, вот именно, «У Веселого Джастина»!

– Дедушка, милый, ты же обещал! – вспыхнула от возмущения девушка.

– Джой, я только на секунду туда зашел. Клянусь, больше этого не повторится, – стал оправдываться смутившийся старик.

– Вы еще про «Ослепительный» рассказывали, да? – откликнулся молодой фрид.

– Ну, да! А потом меня увел дружище Анкоро. Тесен, однако, мир! Дорогая внученька, ну-ка, быстренько приготовь нам что-нибудь перекусить! Да вина не забудь! Друзья, как говорится, встречаются вновь! Вот так встреча, парень! Прямо чудеса какие-то!

– На самом деле, чудеса, – улыбнулся бледными, потрескавшимися губами Торбеллино.

Торбеллино быстро поправлялся, молодой сильный организм сдаваться не хотел и брал свое. Не прошло и четырех дней, как он уже твердо стоял на ногах и даже помогал старому моряку спускать шлюп на воду, приводить перепутанный такелаж в порядок и управляться с парусами.

– Да ты, как я посмотрю, парень, не промах! Все схватываешь прямо на лету, – хвалил морской волк юношу, наблюдая, как ловко и быстро тот выполняет его указания.

– Ничего удивительного, ведь я родился в Брио, в так называемой столице моряков, и год ходил юнгой на корабле. Правда, на таких небольших суденышках, как «Ослепительный», раньше плавать не приходилось.

– Тогда, братец, с тобой все понятно. Морского опыта, похоже, тебе не занимать. А как управлять шлюпом и парусами, я тебя мигом обучу, ты у меня, оглянуться не успеешь, как чемпионом на парусной регате станешь.

– Так уж и чемпионом, – улыбнулся юноша.

– И не сомневайся. Старый Галс свое слово держит. Он, если хочешь знать, обучил не один десяток классных мореходов.

– А шлюп «Ослепительным» вы назвали в честь корабля своего сына? – задал вопрос юный моряк, закрепляя шкоты.

– Да, в честь погибшего в сражении брига сына, – отозвался, нахмурившись, старик. – Ну-ка, хватит бездельничать, оставь шкоты в покое, занимай место рулевого и бери в руку покрепче румпель, начнем осваивать первый урок! Клянусь всеми ветрами залива, мы сделаем из тебя настоящего яхтенного капитана! Ведь так, Джой?!

– Сделаем, дедушка! Куда он от нас денется! – рассмеялась сияющая Джой, выглядывая из каюты.

Старый Галс оказался хорошим и требовательным учителем, через несколько дней Торбеллино постиг парусную науку в совершенстве и теперь управлял шлюпом настолько профессионально, будто с рождения был заправским яхтсменом. Джой и ее дед не могли нарадоваться на смышленого ученика, наблюдая за его невероятными успехами.

После обеда Старый Галс, как обычно, прилег на часок вздремнуть, а Джой и Торбеллино, убрав со стола и помыв посуду, отправились на пляж загорать и купаться.

Сбежав по каменным ступенькам лестницы на песчаную полоску берега, они еще издали увидели Веселого Малыша, который в одиночестве плескался у Серых Скал.

– Малыш! Малыш! – позвала девушка дельфина, который, скучая, плавал кругами, иногда лениво кувыркаясь через голову. Услышав знакомый зов, он радостно ударил хвостом по воде и, выпрыгнув высоко, шлепнулся на водную гладь.

Торбеллино и Джой побежали к нему по прибрежной волне, лижущей их ноги и золотистый песок. У Серых Скал юноша с легкостью подхватил бегущую девушку на руки и, обняв ее, закружился, переполненный счастьем. У берега плескался, пытаясь их осыпать соленными брызгами, Малыш. Джой прижалась к сильной, загорелой груди любимого, уткнувшись лицом в его длинные вьющиеся волосы. Они еще долго кружились одиноко на золотистом пляже. Потом она выскользнула из его объятий и легко побежала. А когда он стал ее настигать, она, сбросив на ходу платьице, кинулась в море и быстро поплыла в сторону рифов, где монотонно рокотал прибой. Рядом с ней неотступно следовал Малыш и что-то радостно «щебетал» ей. Торбеллино догнал их уже далеко от берега.

После купания утомленные юноша и девушка лежали на горячем песке и наблюдали, как продолжает резвиться в пенистых барашках прибоя неугомонный дельфин.

– Мне у вас хорошо. Я ведь вырос один-одинешенек. У меня никого не было кроме старенькой бабушки. А теперь у меня есть ты, Галс и Веселый Малыш.

– Я тоже выросла одна, меня воспитал дедушка. А теперь я воспитываю его.

– Как воспитываешь? – спросил Торбеллино, повернув к девушке удивленное лицо. – Он же не маленький ребенок, а взрослый пожилой мужчина.

– Ну и что, что взрослый, – рассмеялась Джой, блеснув озорными глазами. – Понимаешь, он последнее время любит выпить, посидеть со старыми приятелями в кабачке за стаканом вина, а я ему не позволяю. Ругаю, говорю, что это для его здоровья вредно и постоянно читаю ему нудные нотации.