– Откупятся, – радостно возразил Боцман. – Отвалят полковнику Знаменскому в лапу кучку зелененьких – и все дела.

– Не говорите глупостей, – строго сказала тетя Женя. – Наша милиция...

– Ваша милиция, – перебила ее Р.М., круто меняя курс, – только и умеет наезжать на бизнесменов и разгонять старушек с зеленью у метро.

Тут и мы с Алешкой не выдержали, тем более что наш папа тоже был в какой-то степени милиционер. Он служил в МВД по линии Интерпола, боролся там с международной преступностью.

– Наш папа, – завизжал Алешка, – сто раз рисковал жизнью, но ни разу не брал взятки!

А я добавил, что по отдельным негативным случаям нельзя судить о честных работниках любой профессии.

– Какие вы умные! – Р.М. даже руки в бока уперла и стала похожа на рассерженную кухарку. – Вот посмотрим в будущем – кто из нас прав. Будущее все покажет! – злорадно и непонятно завершила она свою реплику. Может, она сама собиралась дать взятку какому-нибудь милиционеру?

Но она оказалась права – будущее, уже ближайшее, многое показало... Тут тетя Женя звонко хлопнула в ладоши и сказала:

– Хватит спорить, прошу к столу.

За столом уже не спорили, а завтракали и обсуждали детали происшествия. Из разговоров мы с Алешкой поняли, что оно действительно очень странное. Во-первых, этот исчезнувший сейф был самым большим и самым тяжелым в мире. И находился на двадцатом этаже того самого банка «Кредит», похожего на ночной маяк. Этот сейф поднимали туда краном. Засунули в коридорное окно, а потом закатили в специальную комнату: он из-за своей громадной тяжести имел маленькие колесики – иначе его с места не сдвинуть. И вот эта громадина исчезла с самого верхнего этажа!

– Я только одного не понимаю, – задумчиво говорил Профессор, примеряясь под черным взглядом Р.М., в какую руку брать вилку. – Я не понимаю смысла. Ведь, насколько нам известно, такой сейф невозможно вскрыть. Он имеет десять степеней защиты. Изготовлен из металла необычайной прочности. Его не открыть и за десять лет. За это время в нем все деньги сгниют... Или обесценятся...

– Вы думаете? – почему-то в один голос спросили Р.М. и Боцман.

– Я уверен. В страховом обществе Ллойда до сих пор хранится сейф, поднятый с броненосца «Мирный». Лучшие специалисты, даже, извините, взломщики сейфов пытались открыть его – все безуспешно. Ни один ключ, ни одно сверхтвердое сверло не помогли. Даже саперы не справились.

– Ну вот, – пожалел Боцман жуликов, – люди старались, старались... И зря?

– Так им и надо! – сказал Алешка прямо в тарелку.

– А салфеткой, – напомнила ему Р.М., – не утираются как полотенцем. Ею легонько промокают губы.

И она показала, как это нужно делать. Профессор рассмеялся. Потому что получилось у нее нелепо. Будто она это делала в первый раз в жизни. Как корова веером обмахнулась. А тетя Женя подмигнула Алешке своим веселым зеленым глазом. На этом завтрак закончился. Мы отнесли посуду на кухню (это как-то незаметно с того еще раза стало нашей обязанностью) и пошли к себе переодеваться в плавки. В коридоре послышалась песня про усталый пароход, и нас догнал Боцман. Будто специально ждал.

– А что, мальки, ваш батя и впрямь милицейский офицер?

– И впрямь, – сказал я.

– Героическая профессия. Почти как у нас, подводников. Бывших, конечно, – зачем-то поправился он. – А что ж он вас так срочно бросил?

– Он не бросил. Его в командировку послали. В Австрию.

– Ку-куда? – испуганно вылупил глаза Боцман.

– В Австралию, – деловито и гордо поправил меня Алешка. – Это даже дальше, чем две Америки.

– Ну... – успокоился и даже повеселел Боцман. – Австралия – это совсем другое дело. Будете ему писать, привет передавайте от старого морского волка.

– Спасибо. Непременно, – вежливо отозвался Алешка.

Боцман снова запел и постучался в дверь Р.М. Они вообще как-то сдружились. Несмотря на то что Р.М. все время всеми командовала. И только один Боцман ее слушался. Мне даже иногда казалось, что он ее побаивается.

Мы переоделись в плавки и сбежали по скачущим, уже горячим от солнца, ступеням на пляж. Море было синее и спокойное. Только крошечные волны выбегали на песок и гасли в нем с чуть слышным шипением, будто испарялись от его горячего жара. Морю как будто очень хотелось, чтобы мы поскорее бросились в него с поросячим визгом. Мы так и сделали. Наплавались. А потом плескались у обрывистой скалы, похожей на чей-то крутой лоб. Быка или слона. Это было, как говорил Алешка, самое уловистое место. Тут всегда бегали по дну крабы и ползали по дну ропаны в красивых витых ракушках. Но было довольно глубоко, и я, выполняя главное мамино наставление, не спускал с Алешки глаз. И вот, когда я вынырнул в очередной раз и не успел еще отдышаться, кто-то схватил меня за ногу. И Алешка тоже взвизгнул. И рядом с нами вынырнула из воды большая лягушка в зеленом купальнике и зеленой шапочке с белым цветочком.

– Испугались? – засмеялась тетя Женя.

– Удивились, – признался я. И откуда она взялась?

– А хотите еще один фокус? Только уговор – не пугаться раньше времени.

– А потом можно? – это Алешка уточнил.

– Сколько угодно, – засмеялась тетя Женя. – Только не придется. Потом весело будет. Пока! – сказала она и нырнула, задрав ноги в ластах.

Мы думали, она сейчас что-нибудь необычное со дна достанет – осьминога какого-нибудь или ржавую мину времен войны...

Но ничего она не достала. Больше того – сама исчезла. И вот нет ее и нет. Мы испугались, несмотря на обещание. Подумали, что с ней случилась под водой какая-нибудь беда.

– Боцмана побегу позову, – сказал Алешка. – На помощь.

– Не надо, – сказала тетя Женя откуда-то сверху.

Мы подняли головы – она стояла на лобастой скале в своем зеленом купальнике, а зеленые ласты держала в руках и хлопала ими, будто аплодировала сама себе за хороший цирковой номер. Мы так раскрыли рты, что даже соленой воды нахлебались. А тетя Женя очень красиво прыгнула со скалы к нам. Сначала она раскинула руки как птица, у самой воды сложила их как рыбка и вонзилась в воду как стрела, без капельки брызг.

– Здорово? – спросила она, вынырнув и отдышавшись. – Хорош фокус?

– Ага, – сказал Алешка. – А как? Я тоже хочу.

– Тебе еще рано, потренироваться надо. – И показала на скалу. – Вот здесь, в этой скале, есть подводный грот. А в потолке у него дырка, наверх.

– Здорово! Я пошел! – и Алешка, сверкнув пятками, попытался нырнуть, но тетя Женя успела схватить его за ногу.

– Алексей! – строго сказала она. – Что нельзя – то нельзя. Ты столько под водой не проплывешь. Вот акваланг освоишь – вместе сплаваем. Слово рыбака.

– Там страшно?

– Не очень. Сумрачно только, света мало...

– А кто-нибудь там не живет? Какая-нибудь рыбища с вот такими глазами?

– Не знаю, – как-то странно ответила тетя Женя. Задумчиво и загадочно. Наверное, чтобы отбить у Алешки желание забраться в этот сумрачный грот.

Мы выбрались на берег и бросились на горячий песок, только сейчас почувствовав, как замерзли. Особенно – Алешка, весь в синих пупырышках. Похожий уже не на лягушонка, а на цыпленка. Голого. Но ему это было все равно. Он сел, посмотрел в море, потом повернул голову к скале, опять глянул на море и сказал непослушными синими губами, но уверенно:

– Там она живет, точно. У нее там берлога. Подводная.

Тетя Женя перевернулась с живота на бок и взглянула на него с удивлением:

– Опять что-то придумал?

– Ничего не придумал, – загорячился Алешка, как всегда, когда ему не верили. – Где мы с папой рыбу ловили? В тот раз, когда эта рыбища клюнула? Вон там, видите, где два камня из воды торчат? Вот она прямиком из норы своей вылетела и прямо в открытое море и помчалась, прямо на мой крючок!

А ведь похоже, прикинул я.

– Ерунда, – сказала тетя Женя. – Она могла и вдоль берега плыть, а потом к лодке свернуть, за добычей.

Алешка не ответил. Только пожал плечами.

– Без меня в грот не лазить! – Тетя Женя опять легла на живот. – Слово рыбака?