– Велика сила христианского бога, – пробормотал Хаук, глядя в спину удаляющемуся Стратилату, – если он сумел покорить такой большой город!

Порт окружали длинные угрюмые здания, скорее всего – склады. За ними возвышались крыши домов, таких высоких, каких викинги никогда не видели. Между ними торчали кресты, венчающие капища бога Христа. По воздуху разносился мягкий колокольный звон.

– Ну что, нужно сходить, посмотреть что да как в городе! – Конунг повернулся к дружинникам. На него уставились четыре десятка полных надежды глаз. Каждый хотел сойти на землю. – Сегодня проведем разведку, так что пойдут только несколько человек!

Викинги недовольно загудели, изображая рой рассерженных пчел. Конунг не обратил на это внимания.

На доски причала, ступили пятеро: сам Хаук, Ивар, Нерейд, Кари и Ингьяльд. Хотели взять Арнвида, но эриль отказался, отправив вместо себя ученика. Конунг заставил всех снять кольчуги.

– Не в бой идем!.. – изрек он выразительно.

Они шагали по причалам, где сновали полуголые, пахнущие потом грузчики. В их мускулистых руках были мешки, бочонки, рулоны и еще много всякого, что нужно перенести с кораблей на сушу и обратно.

Потом шли по довольно широкой улице, где сплошным потоком катились десятки телег. Встречались и пустые, но большинство были нагружены самым разнообразным товаром.

От понуканий возчиков и рева тягловых животных пухла голова; взбитая колесами и копытами пыль лезла в нос и в глаза; запахи казались такими густыми, что их почти можно было видеть.

В сутолоке викинги несколько растерялись. Ивар ошалело крутил головой, Нерейд оглядывался с таким видом, словно выискивал, в кого всадить стрелу, Кари ворчал, точно обиженный медведь, и только конунг оставался невозмутимым.

Но в первый же проулок, открывшийся по левую руку, свернуть не замедлил. Тут было блаженно тихо и запахи витали какие-то сладкие. Над дверями похожих, будто травинки на лугу, домов висели алые флажки, а вдоль стен выстроились женщины.

Ивар сначала решил, что ему померещилось, моргнул и затряс головой, отгоняя видение. Но оно никуда не пропало. Остальные, судя по реакции, видели то же самое. Рядом судорожно вздохнул Нерейд, приглушенно ахнул за спиной Ингьяльд.

Стоящие двумя шеренгами женщины были очень скудно одеты. Нет, какая-то одежда на них имелась, но она совершенно не привлекала внимания. Взгляд прилипал к обнаженным частям стройных тел. Лоснилась кожа, явно чем-то натертая, белая, словно снег, смуглая или даже черная, всех возможных оттенков, вызывающе торчали груди и ягодицы. Пышные волосы самых разных цветов – от темных, как перья вороны, до золотых, цвета благородного металла, – падали на голые плечи кудряшками или прямыми прядями.

– Что уставился, красавчик? – хриплым голосом спросила ближайшая к викингам женщина, пышнотелая брюнетка. – Или никогда такого не видел?

– Ыыыы… – только и сумел выдавить Ивар. Ноги словно приросли к земле, отказываясь нести хозяина дальше.

Нерейд медленно, точно наевшийся мухоморов колдун, сделал несколько шагов, и рука его, трясущаяся, как в лихорадке, потянулась к обнаженной груди очередной красавицы, белокожей и голубоглазой блондинки, которая статью бы поспорила с самой Фрейей.

– Смотреть можешь сколько хочешь, – сказала та, со смехом отодвигаясь в сторону, – но за то, чтобы потрогать, ты должен заплатить!

Рыжий викинг с усилием сглотнул слюну, его затуманенный взгляд слегка прояснился.

– Пойдем отсюда! – жарко прошептал Ингьяльд. – Еще немного – и я поведу себя недостойным для будущего эриля образом!

– Уходим! – резко сказал Хаук и, ухватив за шкирку Нерейда, который, похоже, решил, что неплохо бы тут остаться, поволок его за собой.

Ивар захлопнул непристойно раскрывшийся рот и принялся помогать конунгу. Нерейд ругался и шипел, будто змея, которой наступили на хвост, но не сопротивлялся.

– Эй, вы уже нас покидаете? – огорчилась брюнетка. – Вы на вид такие жеребцы, мы могли бы изрядно позабавиться…

И она облизала губы длинным розовым языком. От этого зрелища оглянувшегося Ивара пробрала дрожь.

– Такие крепкие мальчики, а испугались! – завизжала еще одна женщина, и ее соседки разразились хохотом.

– Или ваши концы от долгого пребывания в море совсем обвисли?.. – Это было последнее, что слышали викинги.

Вонючий и пыльный воздух шумной улицы подействовал в этот момент словно неприятное на вкус, но нужное лекарство.

– Что это было? – дребезжащим от удивления голосом вопросил Нерейд, проявляя некоторые признаки разумности. – Или это мне померещилось?

– Нет! – ответил честный Ингьяльд, грустно вздыхая и разводя ручищами. – Скорее всего, мы попали к женщинам, которые продают любовь за деньги.

– Мы туда сходим – обязательно!.. – ободрил соратников конунг, которому всегдашняя невозмутимость в этот раз далась нелегко. – Каждый из дружины. Но потом! А сейчас мы должны посмотреть город!

Припортовый район вскоре кончился, и потянулись высокие дома, нижний этаж в которых занимали лавки. Нашлись среди них и оружейные. В их полумраке мягко серебрились лезвия тонких и изящных клинков, подобных которым никто не видел в Северных Землях. В других кипами лежали ткани, тонкие, словно паутина, и такие яркие, что болели глаза. Ковры были толсты и мохнаты, точно невиданные плоские гусеницы, а искусство их создателей заставило бы побледнеть от зависти ремесленников Валланда и Бретланда.

Многоголосо орали продавцы, зазывая покупателей к прилавкам:

– Подходи, лучшие копья во всей Европе! Сами тычут куда надо, сами кольчуги пробивают!

– Секретные снадобья от мужской слабости. У старцев на смертном одре поднимает… Последние продаю!

– Ткани из самой Серики, из чрева червей!

Про червей продавец, похоже, врал, но ткани и на самом деле оказались чудные, полупрозрачные и блестящие. Ивар представил себе Рагнхильд в одежде из такого полотна, и сердце его тоскливо дернулось.

– Пряности: перец, мускат, гвоздика, кардамон! Зажигают в утробе огонь, с ними съешь даже дохлую кошку… Что значит – дорого? Убирайся вон, противный!

– Украшения, достойные самого правителя Багдада. Порадуйте ваших жен…

Глаза разбегались, большого труда стоило удержать их вместе. Викингов постоянно толкали, дергали за рукава, куда-то порывались тащить. Под ногами путались оборванные дети, канючили подаяние нищие. Тут же вертелись предсказатели и пророки, готовые за серебряную монету открыть все тайны будущего.

Ивар ощущал себя куском мяса в кипящем супе. Голова раздувалась, грозя лопнуть; чудилось, что весь огромный город, в сотни раз больший любого селения, виданного до сих пор, представляет собой бесконечный рынок.

Поэтому, когда толчея неожиданно кончилась, а шум и вопли остались за спиной, он испытал немалое облегчение.

– Уф! – выдохнул Кари. – Они же все чокнутые!

– Похоже, – согласился конунг. – Пойдем дальше?

В этом районе дома были куда ниже, но выглядели богаче. Ко многим из них примыкали огороженные сплошными заборами сады, через стены свисали ветви деревьев, ветер шелестел в листве.

Людей тут было мало. Навстречу протопал, окинув викингов мрачными взглядами, отряд стражников. Четверо чернокожих, тела которых едва прикрывали набедренные повязки, пронесли что-то вроде носилок. В них развалился толстый, надменный человек в богатой одежде.

А потом улица свернула и оборвалась, упершись в ворота, проделанные в высокой каменной стене. Она тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз, огораживая несколько обширных холмов. На них раскинулось нечто, могущее быть только дворцом. По сравнению с ним обиталище конунга Бретланда Артура смотрелось жалкой лачугой. Изящные белые здания, связанные друг с другом галереями, тонули в зелени садов, а надо всеми постройками высилась грозная крепость, зубцы которой темнели на фоне синевы неба.

– Ого, – сказал Ивар, чувствуя, что более не в силах удивляться, – богато живет здешний конунг. Который кейсар…