Внезапно раздался стук в окно с моей стороны, я повернул голову и увидел Аню. Бледное лицо с дрожащими губами и безумными, испуганными глазами вывели меня из транса. Я разблокировал замки и открыл ей дверь. Она обошла машину, открыла дверь и забралась на переднее сидение.

— Игорь… — дорожавшим голосом произнесла она мое имя, а мне от боли хотелось кричать на всю округу. И лучше бы я вовсе ничего не узнавал. Ведь недаром говорят меньше знаешь… Ничего не хотел знать! И помнить тоже ничего не хотел.

— Я прочитала все что было в папке на… этого человека, — только сейчас заметил, что она плакала и поднял лицо, сжимая зубы. Мука. Невыносимая и сплошная мука. За пределами машины кипела жизнь, люди сновали туда сюда, а я не мог собрать себя по кускам. Как разорвало всего на ошметки, так и не знал больше где и какая часть меня сейчас находилась.

— Я… Это он… Да? Их убил этот человек — мамин брат? Да? Игорь? — я молчал, а Аня впервые повысила голос. Но я не знал что ей сказать. Точнее хотел сказать, но все слова застряли в горле и я по-прежнему не мог сделать полноценный вдох. — Пожалуйста, Игорь, скажи хоть что-то!

— Аня, — сдавленным голосом произнес я. — Я не могу. Мне больно, — я больше не хотел скрывать этой боли.

Ведь недаром я говорил ей, много раз говорил, что отрезанный ломоть от жизни. Подсознательно держался до последнего и не поддавался всем этим чувствам, и как оказалось не зря? Но кто знал… Внутри был полный раздрайв и неразбериха. Аниной вины ни в чем нет, но и я не мог просто взять и вычеркнуть все эти годы переживаний, отчаяния и лютой ненависти к человеку, который лишил меня самого важного и ценного в жизни. Девочки не в чем не виноваты. Вся причина во мне и в том, что я сильно сломлен.

Грудь часто-часто вздымалась, я смотрел перед собой и думал, что жизнь насмехается надо мной. Макает как нерадивого и глупого щенка в самое гущу дерьма и ждёт от меня дальнейших действий и как я буду выпутываться из всего этого.

Но в жизни сложно идти на ощупь не видя конечной цели.

— Аня, иди домой, я скоро вернусь, — тихо попросил я, смотря перед собой.

Не знаю как, но я возьму себя в руки. Просто мне необходимо время, чтобы прийти в себя.

Дверь закрылась и Аня скрылась из виду. Я понимал, что она переживала не меньше моего, но, черт возьми, это не она хоронила маленькое бездыханное тело любимой и обожаемой дочери! Счастливые лица Наташи и Аси снова стояли перед глазами и я ничего не мог с этим сделать. Сколько бессонных ночей я вытравливал их образы из своего сердца и памяти? И как теперь жить со знанием, что… Как? Как оказалось возможным, что девочка, которая вдохнула в меня жизнь теперь по новой ее отнимала, не приложив к этому ровно никаких усилий? Будто кто-то свыше наблюдал за нами все это время и на самом пике нашего счастья сбросил вниз. Обоих. И не знаю как Аня, но я был сильно разбит. И не мог найти в себе сил даже на простой разговор.

Я снова остался один на один со своей болью. У меня не было ровным счётом ни одного человека кому бы я мог выплеснуть все свои переживания.

Наверное спустя час с небольшим я вышел из машины, меня слегка пошатывало. Щелкнул сигнализацию на ключе и пошёл наверх в квартиру. Не знаю что возымело в итоге надо мной верх, наверное то, что я все-таки это уже все пережил, а Аня… Аня, она чувствовала себя беспомощной и одинокий, виновной во всех бедах моей жизни и наверное уже ставила на себе клеймо.

Я вошёл в квартиру и застал ее на кухне. Маша уже спала, Аня сидела на стуле, подобрав под себя ноги, а на столе перед ней лежала та самая папка, а лицо бледное-бледное и губы дрожат… Снова напомнил себе, что все уже пережил, что прошлое осталось в прошлом и никто ни в чем не виноват. А тот подонок мёртв. И в живую она даже не видела его никогда и лишь вот на этих бумажках имела к нему какое то отношение.

Скинул куртку прямо на пол и присел перед ней, положил ей голову на колени и тяжело вздохнул. Аня тихо всхлипнула и запустила пальцы в волосы. Она гладила меня по голове, когда я как маленький мальчик уткнулся лицом ей в колени и просто дышал. Тихо, размеренно вдыхал ее аромат. Затем резко поднялся и собрал все листы бумаг, что она разложила перед собой, скомкал, часть из них порвал, открыл окно, впуская морозный воздух в комнату и выбросил все это, чтобы больше этой пакости в моей квартире и жизни не было. Всё конечно! Аси нет. Наташи нет. Того подонка тоже нет. А мы: я, Маша, Аня есть! И я очень люблю их обеих, чтобы прошлому, которого уже нет, разрушить мою жизнь. Поднял Аню на руки, а она словно тряпичная кукла поддалась мне, обмякла в моих руках и смотрела своими синими бездонными омутам прямо в сердце, там, где сосредоточилась вся боль. Аня и была той самой вакциной и моим исцелением. Несмотря ни на что. Моя.

— Игорь, мы завтра же уйдём с Машей. Я не знаю как теперь…

Накрыл ее рот своими губами, поглощая все звуки. Уйдёт она… Как бы ни так! Никто и никуда не уйдёт. Я углубил поцелуй, чувствуя на губах солёный вкус ее слез. Никаких слез и сомнений. Никакого прошлого. Только светлые отголоски памяти. Все кончено. Именно в этот вечер и этой ночью спустя много-много лет я наконец-то отпустил двух близких людей.

Принес Аню в спальню, она тихо всхлипывала, а у меня под ребрами снова больно, но уже за нее, за моего белого светлого ангела. И если бы посмотрел все документы на работе, то в жизни бы ей ни в чем не признался. Она бы и не узнала о таком мерзавце. Сам бы все пережил. Прошел все круги ада и сделал вид, что ничего не произошло. Ее слез никто и ничто не стоил.

— Не плачь, — я снова припал к ее губам, чувствуя как она дрожит. Хотя это я провел в холодной машине черти сколько времени. Положил Аню на кровать и медленно принялся снимать с нее одежду.

— Игорь, — она недоуменно и испуганно смотрела мне в лицо, а мне важно, жизненно необходимо было почувствовать ее тепло. Она ведь отогрела меня, вернула к жизни и говорила, что будет всегда рядом. Так отчего же сейчас плачет, когда я касаюсь ее тела напряженными и холодными пальцами?

— Это все…

— Это все в прошлом. Ни ты, ни Маша — никто ни в чем не виноват. А тот кто виновен получил уже давно по заслугам. Глупенькая, думаешь, я тебя отпущу и дам уйти?

— Но ты ведь ушёл, ты прогнал меня…

— Никогда, — я сбросил с себя одежду и навис над ней. — Никогда, слышишь? — резким толчком оказался внутри.

Аня вскрикнула и закатила глаза. Задрожала ещё сильнее и обхватила меня за плечи.

— Я люблю тебя. Ты моя и никуда больше не отпущу от себя. Никому не отдам, — смотрел ей в лицо и толкался в неё, чувствуя как рваные края раны срастались под этим растерянным и полного обожания взглядом.

Аня выгнулась мне навстречу, а ее коготки царапнули кожу на спине. Я вбивался в нее с силой, мечтая ощутить себя так глубоко, заполнить ее собой без остатка, чтобы и мысли не возникло больше ни одной в ее голове, что она не нужна мне и вина ее в чём-то есть. Моя вина есть. Что не остался равнодушен и привез их сюда и безумно полюбил обеих девочек.

Позабыв о контрацепции и вообще наплевав на все, я излился прямо в Аню, содрогаясь от мощного оргазма всем телом. Сделаем ещё одну маленькую девочку

— белоснежного и ласкового комочка от вида которого будет замирать сердце. Привяжу девушку к себе всеми доступными и недоступными способами, но не отпущу. Никогда!

— Я люблю тебя, Анюта и никогда не позволю уйти. Разве возможно отказаться от человека, который вдохнул в тебя жизнь и заставил сердце снова биться? Ничего те бумажки не значат.

— Игорь…. - снова всхлипнула Аня. Я все ещё был внутри нее, она обхватила меня руками за шею и нашла мои губы.

— Мне так нравится твой настоящий вкус без примеси соли на губах, — я ощутил нарастающее возбуждение и снова медленно задвигался в ней.

От крутых виражей этого вечера и ночи я ощущал лёгкое головокружение. Но не мог больше сдерживаться. Хотел утонуть в ней и всплыть другим Игорем. Без прошлого и будущего. Игорем, который жил только настоящим.