– Садовники! – вопила она. – Садовники! Сюда, скорей!.. Люди вторглись в сад и мешают мне правильно расти!

– Уберемся-ка лучше отсюда! – бросил Себастьян. – Мы ничего не можем для нее сделать. Если обрезать корни, она умрет.

Послышался шорох листвы, земля задрожала.

«Садовник! – подумала Пегги, холодея от ужаса. – Он сейчас увидит, что здесь происходит».

– Спасайся кто может! – пролаял синий пес.

Лезвия гигантского секатора лязгнули над их головами, ища добычу.

«Как хорошо, что мы натерлись картофельным соком, – шепнул мысленно синий пес. – Может быть, это помешает ему нас схватить».

Укрываясь в высокой траве, друзья поспешили как можно дальше от того места, где садовник-часовой склонился над Сарой. Пока они бежали, их преследовал голос заколдованной девочки. Она говорила:

– Они хотели меня сорвать, эти грязные людишки, но я сказала, что так не пойдет, только демон имеет право меня съесть… если я окажусь достойной его стола.

Они бежали, пока у них хватало дыхания, не решаясь оглянуться назад. Когда наконец они упали на колени в мягкий мох, у них не было сил для разговора.

Пегги Сью достала из рюкзака фляжку с водой и наполнила миску своего четвероногого друга. Пес высунул язык до упора – тот стал почти таким же длинным, как галстук, с которым пес никогда не расставался.

– Скоро наступит ночь, – заметил Себастьян. – Когда саду не хватает воды, садовники укорачивают день.

– Неужели такое возможно?

– Здесь солнце – как лампа. Его выключают, повернув выключатель.

Пегги спросила себя, какие новые опасности готовит им ночь. Дневник Сары оттопыривал ее карман. Пегги размышляла, каким образом бедная девочка поддалась колдовству, заставившему ее думать, что она картофелина.

– Нужно разбить лагерь, – сказал Себастьян. – Мы не можем зажечь ни костер, ни фонарик, понятно?

Почти тотчас же солнце погасло, при этом раздался сухой щелчок. Внезапные сумерки опустились на волшебный сад.

Воздух наполнился шорохом цветов, складывающих свои лепестки. Казалось, что это матросы задраивают иллюминаторы огромной подводной лодки. Пегги прислонилась спиной к стеблю гигантской травы. Пес прижался к хозяйке.

Несмотря на мучившие их опасения, путешественники заснули сразу и проспали до самого рассвета. Пегги Сью разбудили лучи солнца – садовники постепенно увеличивали мощность его свечения. Вспомнив предупреждения Себастьяна, девочка вытащила ножик и отправилась на поиски какого-нибудь плода. Ей не хотелось ходить слишком далеко, потому что в саду она не чувствовала себя в безопасности. Ей удалось обнаружить несколько зрелых томатов ядовито-красного цвета. Выбрав самый большой, девочка обмазалась его соком. Это вовсе не было приятно; но такова была цена безопасности.

Пегги обрадовалась, что успела принять меры предосторожности, потому что вскоре увидела садовника, показавшегося между деревьями. Он напоминал огородное чучело, увешанное сухими листьями. Он размахивал руками в воздухе, ловя солнечные лучи. Пегги съежилась и замерла. Ноздри на круглом лице чудовища раздувались.

«Он исследует запахи, – подумала девочка. – Только бы он не обнаружил Себастьяна и пса!»

Скелетообразный гигант и не думал удаляться. Что-то его смущало. Вероятно, издалека до него все-таки доносились запахи мальчика и собаки.

Пегги Сью скорчилась около гигантской ноги, заканчивающейся граблями. Девочка стиснула зубы, чтобы помешать им стучать. Наконец часовой ушел. Как только он скрылся за деревьями, Пегги поспешила разбудить своих товарищей, чтобы они последовали ее примеру и поскорей приняли томатную ванную.

– Унюхали-таки, – сказал Себастьян, когда она рассказала ему об утренней встрече. – Они нас ищут.

Девочка удивилась, что не испытывает чувства голода. Себастьян напомнил ей, что внутри миража людям совсем не обязательно есть, к этому их может подвигнуть лишь гурманство.

– Один только демон нуждается в пище, – сказал он, – потому что он производит миражи. Если он умрет, эта вселенная съежится, как лопнувший воздушный шарик, и нас всех раздавит.

Сообщив эту малоутешительную новость, Себастьян вскарабкался на вершину одной из травинок, чтобы попытаться сориентироваться, поскольку они не могли себе позволить ходить кругами… как, по всей вероятности, делало большинство их предшественников.

– Сюда! – объявил он, спустившись. – Мы вышли из первого леса. Теперь надо преодолеть аллею, посыпанную гравием, чтобы попасть на вторую лужайку. Удовольствие, конечно, ниже среднего – идти по каменистой пустыне! Но мы не можем медлить, и вы сами знаете почему.

– Из-за животных-резервуаров, – дополнил синий пес. Галстук его волочился по земле.

– Правильно, они тяжелые, но подвижные. Столкнуться с ними было бы ошибкой. Только их заметишь, как в три прыжка они настигают вас.

Эта новость должна была обеспокоить Пегги Сью, но вместо этого девочка начала насвистывать.

«Странно, – подумала она, – мне почему-то совсем не страшно! Что такое происходит?»

Она бросила взгляд на синюю собаку. Пес носился между травинок, как молодой щенок.

«Странно», – еще раз сказала она себе… и перестала над этим думать.

По мере того как путники спускались с холма и приближались к аллее, по которой ходили динозавры-цистерны, на душе у Пегги становилось все легче. Ей было трудно собраться с мыслями… она даже забыла, зачем оказалась здесь.

Она получала удовольствие от самoй прогулки и испытывала сильное желание сбросить с себя одежду и позагорать голышом на солнышке. В воздухе плавали чарующие ароматы… надо всем довлел запах земли – тяжелый, восхитительный, опьяняющий… Пегги сожалела, что ее легкие невелики – ей хотелось бы вдыхать больше воздуха…

Она слегка отстала, позволив мальчику и собаке себя обогнать. Она не понимала, зачем они так спешат. Не лучше ли было растянуться на траве и немного позагорать? Пегги не терпелось сбросить рюкзак, лямки которого надавили ей плечи.

Она улыбнулась собственным мыслям. Ей захотелось превратиться в бабочку, чтобы перелетать с цветка на цветок. Или стать птицей, сидящей на ветке… Нет, лучше вот что: она будет плодом, зреющим на солнце! Прекрасным, неподвижным плодом, уютно устроившимся под жаркими полуденными лучами. Плодом, озабоченным только тем, чтобы расти, округляться, наливаться соком, становиться все более ароматным… О! Как это было бы приятно – остаться здесь, приросшей к стебельку! Ничего не делать, как толстый кот, дремлющий на диване.

Она не знала, откуда пришли к ней такие странные мысли, но отдавалась им с упоением.

Пегги достигла подножия холма, ничего не чувствуя. Себастьян кричал ей что-то; она не слышала. Мальчик ее раздражал. Ей хотелось больше покоя… абсолютного покоя, как… у помидоров, например! Как это приятно – медленно краснеть, становиться все больше, все круглее, стать самым аппетитным и крупным помидором в саду! И, кроме того, зеленые листочки, растущие по обеим сторонам стебля, – они такие красивые!

Когда друзья достигли покрытой гравием дорожки, Пегги машинально последовала за Себастьяном и синим псом, по-прежнему погруженная в свой сон наяву. Она смотрела на маленькие камушки, хрустящие под их башмаками. Ах, помидору не слишком приятно было бы здесь расти; нет, надо подобрать более удобную почву: мягкую, как бархатная подушка, почву, похожую на кресло, на котором можно удобно растянуться! Быть помидором – значит познать наслаждение ленью, мечтательностью… это значит лежать, ничего не делать, позволять своему воображению порхать с одного на другое…

В нескольких метрах перед ней Себастьян настойчиво размахивал руками, что-то крича. Она его не понимала. Какие эти мальчишки назойливые! Они не могут посидеть спокойно ни одной минутки! С ними всегда сплошные хлопоты. Пегги решила не обращать на Себастьяна внимания. Пес тоже прыгал вокруг нее и лаял. Ах! Как они оба ей надоели!