Не успел Цзя Юйцунь дочитать, как послышался голос:

— Почтенный господин Ван прибыл с поклоном.

Цзя Юйцунь торопливо привел в порядок одежду и головной убор и вышел навстречу гостю. Вернулся он довольно скоро и продолжил разговор с привратником.

— Все четыре семьи, которые значатся в памятке, связаны родственными узами, — рассказывал привратник, — и позор и слезы — все у них общее. Обвиняемый в убийстве Сюэ как раз выходец из семьи, о которой сказано: «Имущество семьи Сюэ с обильным снегом схоже». Он пользуется не только поддержкой трех остальных семей, у него полно родственников и друзей в столице, да и в других местах. Кого же вы, почтенный господин начальник, намерены арестовать?

— Выходит, решить это дело невозможно? — выслушав привратника, спросил Цзя Юйцунь. — Надеюсь, тебе известно, в каком направлении скрылись убийцы?

— Не стану обманывать вас, господин, — признался привратник, — мне известно, куда скрылись убийцы, мало того, я знаю торговца живым товаром, да и с убитым был хорошо знаком. Если позволите, я все подробно расскажу. Убитого звали Фэн Юань, он был единственным сыном мелкого деревенского чиновника. Родители его рано умерли, оставив ему небольшое наследство. Юноше было лет восемнадцать — девятнадцать, он занимался мужеложеством и не терпел женщин. А тут вдруг ему приглянулась девочка. Встреча с ней, видимо, была послана ему за грехи в прежней жизни. Он сразу же купил ее, решив сделать своей наложницей. Причем поклялся никогда больше не предаваться пороку и не брать в дом никаких других женщин. Намерения у него были весьма серьезные, потому он и ждал счастливого дня. Кто мог подумать, что торговец перепродаст девочку в семью Сюэ? Получив деньги, он уже собрался было бежать, но оба покупателя поймали его и избили до полусмерти. Ни один из них не желал брать деньги обратно, каждый требовал девочку. Тогда Сюэ кликнул слуг, и те так избили господина Фэн Юаня, что живого места на нем не осталось. Через три дня он умер у себя дома. А Сюэ Пань выбрал счастливый день и вместе с семьей уехал в столицу, куда давно собирался. Уехал, а не сбежал, и девочку с собой прихватил. Убить человека — пустяк для него. Слуги и братья всегда все уладят. Впрочем, хватит об этом. А знаете ли вы, господин, кто та девочка, которую продали?

— Откуда мне знать? — удивился Цзя Юйцунь.

Привратник усмехнулся:

— Она дочь господина Чжэнь Шииня, того, что жил возле храма Хулумяо, ее детское имя — Инлянь. Когда-то ее отец вас облагодетельствовал.

— Так вот это кто! — вскричал пораженный Цзя Юйцунь. — Я слышал, ее похитили в пятилетнем возрасте. Почему же всего год назад продали?

— Торговцы живым товаром обычно крадут малолетних, держат их лет до двенадцати — тринадцати, а затем увозят в другие места и там продают. Маленькая Инлянь часто приходила в наш храм поиграть, поэтому мы все хорошо ее знали. Теперь она выросла, похорошела, но не очень изменилась, я сразу ее узнал. К тому же между бровями у нее родинка величиной с рисинку. Торговец снимал комнату в моем доме, и как только он отлучался, я заводил разговор с Инлянь. Она была до того запугана, что лишнее слово боялась сказать и все твердила, будто торговец — ее отец, ему надо уплатить долг и он вынужден ее продать. Как ни улещал я ее, чтобы узнать правду, она со слезами говорила: «Я не помню, что со мной было в детстве!» В общем, сомнений тут быть не может. И вот в один прекрасный день ее увидел Фэн Юань и сразу купил. На вырученные деньги торговец напился, а Инлянь облегченно вздохнула: «Наступил день искупления моих грехов!» Но, узнав, что только через три дня ей предстоит перейти в новый дом, девочка загрустила. Моя жена, когда торговец ушел, стала ее утешать: «Господин Фэн Юань ждет счастливого дня, чтобы ввести тебя к себе в дом, значит, берет тебя не в качестве служанки. Человек он состоятельный, не повеса; прежде он и смотреть не хотел на женщин, а за тебя вон сколько заплатил, так что не бойся! Денька два-три потерпи». Постепенно девочка успокоилась: теперь, по крайней мере, у нее будет постоянное пристанище. Но чего только не случается в Поднебесной! На следующий день торговец еще раз продал ее, и не кому-нибудь, а семье Сюэ. Этому Сюэ Паню, прозванному Деспотом-сумасбродом. Такого второго в Поднебесной не сыщешь, деньгами швыряется, словно песком. Подумать только! Погубил человека и как ни в чем не бывало уехал! О судьбе девочки мне ничего не известно. Бедняга Фэн Юань! И денег лишился, и жизни!

— Так и должно было случиться, — вздохнул Цзя Юйцунь. — Это возмездие за грехи в прежней жизни! Почему Фэн Юаню приглянулась именно Инлянь? Да потому что и она несколько лет страдала от жестокости торговца, пока перед нею не открылся путь к покою и счастью. Инлянь добрая, и как было бы замечательно, если бы они соединились! И вдруг на тебе, такая история! Что и говорить! Семья Сюэ и богаче, и знатнее семьи Фэн, но Сюэ Пань распутник, наложниц у него хоть отбавляй, и, уж конечно, он не стал бы хранить верность одной женщине, как Фэн Юань. Поистине так предопределено судьбой: несчастный юноша встретился с такой же несчастной девушкой. Впрочем, хватит болтать, надо подумать, как решить это дело!

— Помню, что вы были человеком мудрым и решительным, — заметил привратник. — Куда же девалась ваша смелость? Я слышал, господин, что эту должность вы получили благодаря могуществу домов Цзя и Ван. Сюэ Пань же состоит в родстве с домом Цзя. Так почему бы вам, как говорится, не пустить лодку по течению? Так вы и семью Цзя отблагодарите за услугу, и сами не пострадаете! К тому же это поможет вам завязать более близкие отношения с семьями Цзя и Ван.

— Пожалуй, ты прав! — согласился Цзя Юйцунь. — Но ведь речь идет об убийстве! Должность мне пожаловал сам государь, и мой долг сделать все, чтобы отблагодарить его за милость. Так смею ли я нарушить закон корысти ради?!

Привратник холодно усмехнулся.

— Все это верно, — заметил он, — но в наше время так рассуждать нельзя! Разве вам не известно изречение древних: «Великому мужу надлежит поступать, как велит время»? Или еще: «Тот достиг совершенства, кто умеет обрести счастье и избежать беды». А то ведь может случиться, что вы не только не послужите государю, но еще и жизни лишитесь. Надо трижды обдумать, прежде чем решить.

— Как же, по-твоему, мне поступить? — опустив голову, в раздумье спросил Цзя Юйцунь.

— Могу дать вам хороший совет, — ответил привратник. — Завтра, когда будете разбирать дело, полистайте с грозным видом бумаги и выдайте верительную бирку на арест убийц. Тех, разумеется, не поймают. Тогда по настоянию истца вы распорядитесь привести на допрос кого-нибудь из семьи Сюэ, в том числе и нескольких слуг. Я уговорю их сказать, что Сюэ Пань тяжело заболел и умер, это могут подтвердить все его родственники, а также местные власти. Тогда вы поставите в зале жертвенник, будто для того, чтобы посоветоваться с духами[49], а стражникам и всем собравшимся в зале велите наблюдать за происходящим. Потом во всеуслышание объявите: «Духи сказали, что Фэн Юань и Сюэ Пань еще в прежних рождениях между собой враждовали. Так что случившееся предопределено судьбой. Фэн Юань и после смерти преследовал Сюэ Паня, наслал на него хворь, и тот умер. Виновник всех бед — торговец живым товаром, его и следует наказать, остальные же к делу непричастны…» И все в таком духе. Торговца я тоже беру на себя — отпираться не станет. И тогда все само собою решится. Семья Сюэ — богачи, пусть заплатят штраф в пятьсот, а то и в тысячу лянов, чтобы покрыть расходы на погребение убитого. Ведь родичи Фэн Юаня люди маленькие и подняли шум главным образом из-за денег. Дайте им деньги — сразу умолкнут. Ну что, годится мой план?

— Нет, не годится, — ответил Цзя Юйцунь. — Впрочем, я подумаю, а пока держи язык за зубами.

На том и порешили.

На следующий день Цзя Юйцунь явился в присутствие, чтобы учинить допрос обвиняемым. Привратник оказался прав. Семья Фэн и в самом деле была не из высокопоставленных и хотела лишь получить сумму, истраченную на похороны. Члены семьи Сюэ, пользуясь своим положением, дали ложные показания, а Цзя Юйцунь, видя, что правды здесь не добьешься, махнул на все рукой и вынес решение в обход закона — родичи Фэн Юаня получили деньги и успокоились. Тогда Цзя Юйцунь написал письма Цзя Чжэну и генерал-губернатору столицы Ван Цзытэну, в которых сообщал, что дело их племянника закрыто и они могут больше не тревожиться.