Рассеяны иллюзии цветов
Что три весны отрадного сулят
для персика румяного и сливы?
Но, загубив прекрасные цветы,
найти убийцы радость не смогли бы…
Все говорят: ищи на небесах, —
там персика цветы пышны до лета,
И говорят еще, что в облаках
так много абрикосового цвета!
Все это так. Но видано ли то,
чтоб осень нас не настигала где-то?
В Деревню белых тополей смотрю
и слышу стон несчастных, там живущих,
А в Роще кленов темных, вторя им [103],
рыдают неприкаянные души.
Уходят дни. Могил уж не видать.
Все в запустенье, и бурьян все гуще.
Сколь много неимущий терпит мук,
чтоб нищий ныне завтра стал богатым!
Да и цветов судьба — извечный круг,
весна — рассвет, а осень — срок заката.
А раз уж смерть идет за жизнью вслед, —
кто может от нее найти спасенье?
Но говорят, — на Западе растет
посо — такое чудное растенье:
Тому, кто под его укрылся сенью,
способен жизнь продлить чудесный плод!
Бремя разума[104]
Когда все нервы, силы — до предела —
Подчинены лишь разуму — и только,
Судьба идет наперекор удачам,
И от ума не радостно, а горько!
Предрешено, как видно, до рожденья
Такому сердцу биться сокрушенно,
А после смерти прекратятся бденья,
Душа покинет плоть опустошенной.
Скажу к примеру: жизнь в семье богата,
Спокойны люди, не предвидя лиха,
И вдруг такой исход: она распалась,
И закрутились все в житейских вихрях…
Вот тут и вспомнишь: помыслы и думы,
Когда подчинены мирским волненьям,
Вся жизнь плывет, и в этих вечных волнах
Смутна, как в третью стражу сновиденье.
Представим: гром загрохотал внезапно, —
И от дворца остались только камни;
Представим: грустно угасает солнце, —
Как будто фонаря последний пламень…
Увы, увы! Все радости земные
Ведут людей к трагедиям и бедам!
О вас печалюсь, люди в мире бренном,
Поскольку день грядущий вам неведом!
Когда сторицей воздаешь…[105]
Когда сторицей воздаешь, —
Живя на этом свете,
Он, милосердный, снизойдет,
Спаситель-благодетель!
Мать счастлива, и счастье в том,
И в том ее забота,
Чтоб тайно одарять добром —
Без всякого расчета…
Но, люди, — убеждаю вас:
Так много страждущих сейчас!
Нам надо помогать им!
Не подражайте тем, скупым,
Все меряющим на калым, —
дядьям моим и братьям!
Пусть истина добрей, чем ложь!
Но в мире поднебесном
Где потеряешь, где найдешь —
Лишь небесам известно!
Мнимый блеск запоздалого расцвета[106]
Желая в зеркале найти
Чувств милосердных свойства,
За добродетель выдал ты
Заслуги и геройство.
Но скоротечен сей расцвет, —
Поможет ли притворство?
Халат ночной и в спальне штор
Игривый шелк у ложа,
Жемчужный головной убор,
Сановный на плаще узор, —
Перед судьбой все это вздор,
Игра с судьбою — тоже!..
Не зря твердят: на склоне дней
Нужда неотвратима.
Но есть наследство для детей:
Величье рода, имя.
Шнуры на шелке, лент извив, —
Ты горд, избранник знати,
И на твоей груди горит
Груз золотой печати![107]
Надменен, важен, словно маг,
И вознесен высоко, —
Но час закатный — это мрак
У Желтого Истока…
Героев прежних лет, вельмож
Как чтут сыны и внуки?
Прискорбно: предков имена
Для них пустые звуки!
Так кончаются земные радости[108]
У расписных, цветистых балок
весна себя испепелила.
И стала мусором душистым
листва, опавшая кругом.
Коль воле неба отдалась
и необузданно любила,
Коль к проплывающей луне
свой лик безвольно обратила, —
В том и найди первопричину
поступков, погубивших дом!
Ты сколько б ни винила Цзина,
что клана уничтожил нить,
Ты сколько б ни костила Нина,
семью посмевшего сгубить, —
Виновны все, с душою чистой
не умудренные любить!
У птиц убежище в лесу…
Чиновнику — коль деловит, —
в присутствии — хвала,
Но дома, в собственной семье,
худы порой дела.
И так бывает: был богат,
а после бедным стал,
Коль драгоценный он металл
по ветру размотал…
Он, милосердный, за других
привык душой радеть,
А сам от жизни так устал,
что ждет, как благо, смерть.
А этот не имеет чувств,
он холоден, как лед,
Но за обиды и к нему
возмездие придет.
Не верь безрадостной судьбе,
Судьба еще воздаст тебе,
Пусть тот, кто слезы льет и льет,
Их выплачет — и все пройдет!
Стать жертвой злобы и обид
обидчику дано,
Зря разлученным вновь сойтись
судьбой предрешено!
Причина в прошлой жизни есть
тому, что краток век,
Удачливый, всегда богат
под старость человек.
К Вратам Нирваны тот стремит
свой дух, кто просветлен,
А тот, кто во грехе погряз,
себя теряет он…
А птицам, если пищи нет,
осталось в лес лететь.
Земля — без края, но скудна
и худосочна твердь![109]
вернуться

103

Деревня белых тополей, Роща кленов темных — названия мест захоронения родственников.

вернуться

104

Бремя разума. — Стихотворение посвящено Ван Сифэн. Современный китайский исследователь романа «Сон в красном тереме» Цай Ицзянь расценивает его как отклик на стихотворение Су Ши «Мою дитя»:

Всяк хочет умных вырастить детей —
Иначе мы и не были б отцами,
Но я лишь оттого, что был умен,
Увы, свершал ошибки что ни год.
Вот почему хочу я милых чад
Воспитывать тупицами, глупцами,
Тогда они без горя, без труда
Достигнут сана Праведных господ.
вернуться

105

Когда сторицей воздаешь… — В стихотворении воздается благодарность тетушке Лю, приютившей Цяоцзе в трудное для нее время.

вернуться

106

Мнимый блеск запоздалого расцвета. — Стихотворение говорит о том, что слишком поздно судьба принесет Ли Вань удачу.

вернуться

107

…Груз золотой печати… — то есть знак императорского благорасположения.

вернуться

108

Так кончаются земные радости. — Речь идет о Цинь Кэцин.

вернуться

109

…скудна и худосочна твердь… — Эта фраза — итог стихотворного цикла: судьбы двенадцати обитательниц красного терема (Баочай, Дайюй, Инчунь, Кэцин, Ли Вань, Мяоюй, Сянъюнь, Сичунь, Таньчунь, Фэнцзе, Цяоцзе, Юаньчунь) окажутся трагичными; большая феодальная семья в будущем распадется, «птицы» разлетятся в разные стороны; по разумению автора, в несправедливом обществе им не найти твердой почвы для счастливой жизни.