В ответ девушка едва мотнула каштановой головой. Схватив за плечи, я легонько оторвал её от себя и заглянул в бездонный омут её чёрных глаз.

‑ Ну что, расскажешь, что в тебя вселилось? Или ещё поборемся?

Вместо ответа девушка ударилась лбом в мою грудь и, прерываясь на всхлипы, начала рассказ…

Всё оказалось настолько страшно, насколько и бредово. Такая причина для внезапного взрыва могла родиться только в голове девчонки. В общем, воспитываясь в семье воеводы, наша медноволосая валькирия во всём была самой‑самой. Бесконечные тренировки до ломоты в костях, упражнения, что заставляют трещать сухожилия, спарринги с лучшими учителями контактного и ножевого боя, стрельбы и хрен знает чего ещё.

В общем, Вику растили амазонкой в школе закалки и воспитания, которой позавидовали бы древние спартанцы. И что самое главное ‑ дочь Луки Бранковича никогда и никого не боялась. До вчерашнего дня.

‑ Я оказалась слаба! Я ничтожество! На меня кинулись трое, схватили, а я...

‑ А ты знатная дурёха, блин, ‑ произнес я, оторвав от себя девушку и заглянув в её зареванные глаза.

‑ Каждый чего‑нибудь боится и это нормально! То, что вчера тебе было страшно, это нормально! Мне тоже было страшно, когда я попал в лапы Ярого. Когда увидел, как тебя тащат к тоннелю, тогда я понял, что если не вмешаюсь ‑ лишусь самого лучшего в мире репетитора! ‑ улыбнулся я, коснувшись губами лба девушки. Моя улыбка передалась и Вике. ‑ Если человек тебе говорит, что ему неведом страх, то он либо лжец, либо мертвец, либо дурак, который скоро станет мертвецом.

‑ Мой отец ‑ нет!

‑ Уверена? ‑ с сомнением посмотрел я ей в глаза.

Девушка кивнула. Уверенно и твердо. Кажется, продолжи я сейчас убеждать её, что и её отец тоже знает такое чувство как страх, то мне прилетит ещё пару тычков по ребрам.

‑ Смарт у тебя с собой?

Девчонка подняла на меня зареванные глаза и едва кивнула.

‑ Дай сюда, ‑ произнес я, протянув руку.

Вика замерла, поэтому пришлось прикрикнуть.

‑ Быстрее, блин!

Вздрогнув от повышенного тона, девушка резво вытащила свой гаджет из широкого пояса с ножами, на внутренней стороне которого, как оказалось, есть и отсек для смарта.

Пролистав список контактов, я нашёл нужный. Хмурое лицо ещё не старого мужчины с подернувшейся проседью бородой и подпись "Тата" подсказывали, что именно этот человек сможет мне помочь.

‑ Алло, Лука Драганович, доброго дня! ‑ внезапно пересохшим от волнения горлом, произнёс я. ‑ Вас беспокоит, тхм... друг Виктории. У нас возник некоторый спор и, думаю, только вы сможете его разрешить, или ваша дочь вновь пытается вновь сломать мне рёбра.

Блин, от волнения у меня тряслись руки, особенно из‑за того, что человек на том конце провода не ответил. Всё‑таки я разговаривал не просто с папой одноклассницы, а воеводой всея Черноруссии! Ей‑богу, и как я додумался до того, чтобы позвонить герою Приштинского восстания?

‑ Алло, пап… ‑ сихо, словно затравленный мышонок, пропищала Вика. И после этих слов у девчонки опять сорвало башню. ‑ Я собачка, пап! Я испугалась противника!

Разговора не было слышно, но как внезапно начался слезливый поток, также быстро ему и конец пришёл.

А потом Вика своим затравленным голосом спросила:

‑ Тата, а там, в Приштине, тебе было страшно?

Не знаю, что Лука Драганович говорил своей дочери, но девчонка, боясь глубоко дышать, ловила каждое слово, иногда кивая, а иногда прикусывая губу. Их разговор длился минут десять, не меньше. Наконец, Вика еще раз кивнула и вновь протянула мне трубку.

Чувствуя как ухает сердце, я всё‑таки поднес девайс к уху.

‑ Слушаю.

‑ Как тебя зовут, парень? ‑ произнес густой, с хрипотцой, голос.

‑ Магнус, ‑ напрягся я, внутри костеря себя за оказавшуюся, хм, нехорошей идею позвонить папе Вики.

‑ Приятно познакомиться, Магнус. Я рад, что у моей дочери есть друзья, которые могут вправить Вике мозги. Спасибо, парень. И это... присматривай за ней, хорошо? ‑ произнес он и, не прощаясь, положил трубку, а я на несколько секунд завис, пытаясь понять, что только что произошло.

‑ Что он тебе сказал? ‑ тихо спросила Вика.

На её лице тоже угадывалось волнение оттого, что отец попросил дать мне трубку.

‑ Да ничего особенного, ‑ хорохорясь, улыбнулся я. ‑ Попросил почаще тебе хвост накручивать.

Увы, заскочить к крафтерам я не успел из‑за того, что слишком задержался с Викой. Даже на Совет опоздал, за что заслужил пару осуждающих взглядов от Шарапова и Коршуновой. Но это мелочи. После вчерашних событий, которые поставили академию на уши, наверное, впервые сначала игр Совет действительно занимался работой, а не перетягиванием одеяла.

‑ Итак, по поводу очков, ‑ начал Шарапов, который почему‑то пересел с кресла капитана на своё место. ‑ На данный момент у нашей академии девяносто четыре очка против ста трех у академии Седовых. Разрыв, конечно, аховый, но мы сократили его в процентном соотношении. Из плохих новостей: вчера на вылазке Лилит потеряла Гаяза. Это, конечно, плохо, но с другой стороны, Карина является его репетитором, а значит, имеет официальное право посещать Гаяза в плену. Конечно, вряд ли ей позволят вести полноценную разведку, но хоть что‑то. Из положительных моментов: обмен пленными прошёл успешно.

‑ Подождите, ‑ вклинился я, не понимая о чём речь. ‑ Какой обмен пленными?

‑ Если бы ты присутствовал на вчерашнем ночном Совете, то не задавал бы глупых вопросов, ‑ ответил Шарапов, даже не посмотрев в мою сторону. Впрочем, это было сказано без негатива. Просто констатация фактов. ‑ Совет академии Седовых согласился поменять Ярого на Адама, так что приветствуйте вашего капитана! ‑ произнёс он, повернувшись в кресле к входу, в дверном проеме которого стоял улыбающийся Адам.

Зал наполнился приветственными возгласами и аплодисментами. Каждый хотел подбодрить вернувшегося из плена капитана, и я в том числе. Но что самое главное, из шепотка Антона, который сидел рядом, я узнал, что инициатором обмена выступил сам Шарапов.

Признаться, ещё вчера мне казалось, что Семён будет грызть глотки за пост капитана, а тут… Значит, я ошибался и Шарапов далеко не такой мудак, каким я его представлял. Вернее, конечно, мудак он редкостный, но не самодур, использующий личную власть, чтобы насолить врагам.

Если так подумать, то выходит что голос, отданный за него на голосовании, был не такой уж и ошибкой. Но был еще один хороший вопрос: кто выдвинул мою кандидатуру на пост офицера? И это напрягало.

‑ И ещё раз всем привет, ‑ поправляя очки, произнес Адам. ‑ Семён, тебе отдельное спасибо, что хлопотал за меня.

‑ Ой, да иди ты в пень! Отдать Ярого за возможность спихнуть с себя всю эту волокиту капитанства?! Да я бы ещё и Ермолова им в придачу отдал, лишь бы спихнуть с себя эту бумажную возню! ‑ под общие смешки эмоционально произнес Семён.

‑ Отличный настрой, это конечно хорошо, ‑ перехватил слово капитан. ‑ Ты правильно выделил акценты положения дел, но упустил кое‑что не менее важное. В нашем коллективе появился двойной игрок.

Народ замер, не понимая о чём речь, и Адам продолжил.

‑ Я изучил материалы. Вчера ночью диверсионная группа Седовых проникла через периметр, благодаря пространственному тоннелю. А его, как известно, можно поставить только имея якорь, который кто‑то разместил внутри академии.

Народ переглянулся и слово взяла наш контрразведчик.

‑ С чего ты решил, что предатель находится среди нас? ‑ отстаивая свою точку ответственности, произнесла Коршунова. ‑ Я проверила всех присутствующих и уверена, что среди нас нет предателя. Среди других учащихся, может быть, но не среди нас.

‑ Да, прямых доказательств у меня нет, зато косвенных более чем достаточно. И самое главное из них ‑ тактика противника. Седовы хотели победить красиво. Во время церемонии они выкрали знамя академии, что равносильно прямому объявлению войны. Два последующих нападения имели цель захватить офицеров. Победить в играх за пару дней, просто устранив весь командный состав оппонента ‑ это красиво. И что самое главное: оба раза диверсанты точно знали где и кого можно застать врасплох.