Ее разбудила Ирина. Она осторожно потрясла сестру за плечо.

— Симуля, вставай.

Серафима открыла глаза, первым делом взглянув на будильник, стоящий на журнальном столике у кровати. Было без четверти девять.

Она сладко потянулась, не желая расставаться со своим сном, а потом недоуменно взглянула на Ирину.

— Ты что?

— Вставай, сестренка, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Говори! Зачем вставать-то? Ты же знаешь, что я вчера легла черте во сколько.

— Я знаю, Сима, вставай! — Ирина тяжело вздохнула.

Серафима, почувствовав тревогу, внимательно взглянула на сестру.

— Что случилось?

Ирина отвела глаза.

— Я думаю, тебе надо встать и позавтракать, а потом и поговорим.

— Ирин, ты что темнишь-то, а ну-ка выкладывай, в чем дело? — воскликнула Серафима. — Я не пешка, которой можно манипулировать, как тебе захочется, и не стану как послушная пай-девачка, наскоро запихивать бутерброд, чтобы получить за подобное вознаграждение интересующую меня информацию! Я вообще не смогу есть, пока ты не скажешь в чем все-таки дело!

Ирина посмотрела на Серафиму и по ее упрямому, не терпящему возражения взгляду, поняла, что с завтраком и впрямь ничего не получится, даже не смотря на то, что на столе уже стоял горячий, только что сваренный кофе.

— Симуль, ты только не волнуйся! — Ирина взяла за руку уже вставшую с кровати сестру.

— Ну, говори, что же ты тянешь?! — громко крикнула Серафима, почувствовав, как у нее бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди.

— Твоя мама позвонила и сказала, что дядя Алеша вчера попал в аварию.

— Что?…Что с ним? Ирина, говори сейчас же, не смей молчать! — С надеждой, за которую тут же зацепился ее встревоженный рассудок, воскликнула Серафима, желая изо всех сил услышать, что папа жив.

— Тетя Аня ничего не сказала!

Лицо Серафимы стало бледнеть на глазах у сестры, и она опустилась на кровать, а Ирина, опомнившись, тут же выпалила скороговоркой.

— Вернее, сказала только, что он в больнице, и что она с утра поехала туда.

— Господи! Господи! — воскликнула Серафима, и по щекам ее покатились слезы.

— Мне надо домой, срочно! — и она, вскочив с кровати, машинально принялась натягивать на себя первую попавшуюся под руку одежду.

— Симуля, не волнуйся, Володя уже поехал в аэропорт за билетами.

— За билетами? — Серафима, насторожилась. И тут же остановилась, прекратив бессмысленно метаться по комнате.

— Почему за билетами? Ты, что же…?

— И я и Володя. Мы летим с тобой! — кивнула Ирина.

— Ира, что с папой? — воскликнула Серафима, и в ее глазах застыл панический ужас. — Почему вы летите тоже? Зачем?

— Успокойся, Сима, успокойся! Мы летим потому, что не можем отправить тебя одну в таком состоянии.

— Ты врешь, слышишь, ты врешь! Где мой телефон? — Серафима принялась озираться по сторонам, отыскивая мобильник.

— Я хочу позвонить маме! — она трясущейся рукой схватила телефон, лежащий на секретере.

Ирина не стала ей мешать. Она знала, что Анна Сергеевна не станет отвечать Серафиме, ибо они с Ириной договорились об этом заранее.

— Не отвечает! — Серафима с раздражением швырнула телефон на кровать.

— Может, она в больнице, а телефон в сумочке, и она его просто не слышит! — сказала Ирина. — Перезвонишь попозже.

Примерно через час, когда Ирина с Серафимой уже уложили вещи, приехал Володя и сообщил, что купил билеты на двенадцатичасовой рейс. И объявил, что им уже пора выезжать, чтобы без суеты пройти регистрацию.

— Сейчас придет Саша Булаев, и поедем. Я попросил его отвезти нас в аэропорт на моей машине.

В этот момент послышался входной звонок.

— Кто это с утра? — удивилась Ирина. — И отправилась во двор открыть калитку.

Через пять минут она вернулась и сообщила, что пришел Серафим.

— Проводи его, Ира, ты же понимаешь, что мне сейчас не до него.

— Я так и сказала, но он говорит, что должен непременно увидеть тебя, хоть на одну минуту.

— Я не пойду!

— Ладно, Сима, не волнуйся, я провожу его.

Ирина вышла во двор и вкратце рассказала молодому человеку о несчастье, которое стряслось у Серафимы, и о том, что они улетают в Москву на двенадцатичасовом рейсе. На это Серафим ответил, что пришел как раз за тем, чтобы попрощаться с Серафимой и сказать ей, что он тоже вылетает сегодня в Москву по срочному делу, и именно на том же рейсе.

— Ира, я прошу Вас, передайте Серафиме, что мне хотелось бы ее сопровождать. Конечно, мы пока не очень близки, и подобное желание с моей стороны может показаться несвоевременным, но если уж так получилось, что мы летим на одном самолете, то какая разница?

— Хорошо, я передам ей! — сказала Ирина. — И мимолетом взглянула на дорожную, черно-синюю сумку, которую молодой человек держал в руке.

— Так, Вы уже собрались?

— Собрался! — с готовностью ответил Серафим.

— Ладно, подождите во дворе. Если Сима согласится, мы поедем в аэропорт вместе на нашей машине.

Серафима согласилась, а точнее, ей было все равно, но выйдя во двор и взглянув на Серафима, скромно стоящего у калитки, она почему-то подумала, что переживать свое горе рядом с ним ей будет легче.

— Привет! — сухо сказала она ему, а он взглянул на нее участливо и обнял.

И тут Серафима заплакала.

— Знаешь, мой папа…

— Не говори ничего. — Он прижал ее к себе еще крепче. — Мне Ирина уже все рассказала.

В самолете Серафим поменялся местами с Володей, чтобы сидеть рядом с Серафимой, и все мучительные два часа полета держал ее за руку, всем сердцем выказывая свое сочувствие.

Когда самолет приземлился, и они сошли с трапа, Ирина, улучив минуту, шепнула Серафиму.

— Ума не приложу, как ей сказать о том, что Алексея Витальевича убили.

Серафим, молча смотрел на нее, что-то обдумывая.

— Ну, вы же понимаете, я не могла сказать ей об этом до полета, — пояснила Ирина, а сейчас…сейчас это просто необходимо.

— Я понимаю! Скажите Ира. Скажите, как есть, а я буду рядом.

— Спасибо.

Когда они вышли из автобуса, Ирина отправила их к стоянке такси, а сама вошла в здание аэровокзала, отыскала аптечный ларек и купила валериановые таблетки, вату и нашатырный спирт.

На стоянке толпился народ и Серафима, полна нетерпения, принялась нервно расхаживать взад и вперед, а потом снова, в который уже раз звонить Анне Сергеевне.

— Господи! Ну почему мама не берет трубку?! — недоумевала она.

Ирина, подошедшая к ней в этот момент, протянула руку к телефону и нажала на отбой.

— Не надо, Сима. — Тихо сказала она. — Анна Сергеевна не станет тебе отвечать.

Серафима, бледнея, испуганно взглянула на сестру, по щекам которой катились слезы.

— Твой папа не попал в аварию. Его вчера нашли убитым в собственной машине. Прости меня, милая, что я подвергла тебя двойному испытанию, но мы с Анной Сергеевной решили, что так будет лучше!

— Нет! Нет! — закричала Серафима и стала медленно приседать, в тот же миг надежно подхваченная стоящим рядом Серафимом.

Подполковник МУРа, Вересков Андрей Олегович, у которого раскалывалась голова с самого утра, закрыв глаза, уткнулся в ладони, пытаясь расслабиться, когда к нему в кабинет явилась команда оперативников для доклада.

— Проходите! — сморщившись от боли, приказал Вересков, и жестом пригласил оперативников к столу.

— Что, опять голова? — посочувствовал ему майор Косимов.

— Подполковник кивнул.

— Вы бы хоть давление померили, Андрей Олегович. Может в медпункт позвонить?

— Не надо, я только что два анальгина проглотил, сейчас отпустит. — Откашлявшись, сказал подполковник.

— Ну, что, ребятки, похоже, нераскрытое убийство Георгиева расточки дало?

— Похоже, Андрей Олегович, — ответил Касимов.