ХЬЮ Б. КЕЙВ (1910–2004) родился в Честере, Англия, и в возрасте пяти лет уехал со всей семьей в Америку. С конца двадцатых годов и далее его рассказы появлялись в таких легендарных журналах, как Weird Tales, Strange Tales, Ghost Stories, Black Book Detective Magazine, Spicy Mystery Stories, и изданиях жанра триллеров – Horror Stories и Terror Tales.

В начале сороковых Кейв почти на три десятилетия оставил жанр ужасов, но в 1977 году Карл Эдвард Вагнер опубликовал сборник лучших рассказов автора в стиле «хоррор» – «Марджанстрамм и другие». Кейв постепенно вернулся к жанру с несколькими новыми повестями и рядом современных рассказов ужаса: «Легион мертвецов», «Туманный ужас», «Зло», «Тени зла», «Апостолы страха», «Бездна», «Око Люцифера», «Остров шептунов», «Рассвет», «Зло возвращается» и «Неугомонный мертвец». Его рассказы также вошли в такие сборники, как «Создатель трупов», «Смерть крадется в ночи», «Кинжал Цзяна», «Да здравствуют мертвые: рассказы Черной Маски», «Приходи в мою гостиную», «Дверь внизу» и «Блондинка в бутылке». Биография, составленная Милтом Томасом, «Пещера тысячи историй: жизнь и время Хью Б. Кейва» была опубликована издательством Arkham House через неделю после смерти писателя.

В течение жизни Кейв получил награды от Ассоциации писателей ужасов в 1991 году, от Международной гильдии жанра ужасов в 1998 году и от Всемирного конвента фэнтези в 1999 году.

Он также был представлен к специальной премии Всемирного конвента фэнтези в 1997 году в Лондоне, где присутствовал в качестве почетного гостя.

Приведенный ниже рассказ создан в тот период, когда автор покинул дешевые журналы и стал писать для изданий более выгодного основного направления. «В прежние дни, – вспоминал позднее Кейв, – ты мог послать рассказ, отвергнутый Saturday Evening Post, в Country Gent, American, Сollier’s, Liberty и далее вниз по списку, скажем, до Toronto Star, где ты все же получал за него 400 долларов. Но эти времена глянцевых листков позади. Публиковаться в «листках» означало большую часть времени писать согласно редакторской формуле. Даже загадочные повестушки, которые я писал для «Хорошего домоводства» – за очень смешные деньги, – должны были быть скроены по формуле и как минимум один раз переписывались для соответствия редакторских представлений об этой формуле».

Если бы утром в понедельник Билла Риви спросили, что он думает об Аляске, он ухмыльнулся и ответил бы: «Отлично!» Скорее всего, он рассказал бы вам, что возить грузы по воздуху от конечной станции железной дороги до шахтерского лагеря в глуши – лучшая работа, какую он делал со времен войны.

Но если бы вы задали тот же вопрос в понедельник после обеда, Билл посмотрел бы на вас пустым взглядом и не сказал бы ничего. Прибыла почта, а с ней – письмо от его родных из Индианы. В письмо была вложена газетная вырезка.

«Мистер и миссис Эдгар Л. Фарбиш, – говорилось в заметке, – сообщают, что вчера состоялось бракосочетание их единственной дочери Мэри с мистером Робертом Трейнером, вице-президентом Первого Коммерческого банка».

Видишь, Билл, что бывает, когда парень отсутствует слишком долго?

Риви сунул заметку в карман как раз в тот момент, когда в дежурку зашел его начальник, Мэтт Мердок.

– Твой самолет готов, Билл? – спросил Мердок.

– Все готово. У нас еще полчаса.

Мердок покачал головой.

– Умнее будет не ждать. Погода портится.

Билл пожал плечами и вышел. Он возил грузы на шахту уже много недель, и погода над этими дикими горами почти всегда была плохой.

«Значит, она вышла замуж за этого типа из банка, – думал он, меряя деревянными шагами выметенное ветрами поле. – Она не стала ждать…»

Самолет был прогрет, и Билл подошел к нему с хвоста, огибая груды ящиков и канистр с топливом. Настроение ухудшилось еще сильнее.

Кто-то из ребят подновил название самолета ярко-красной краской.

Билл быстро отвел взгляд, но алые буквы продолжали плясать в холодном воздухе, словно подвешенные на ниточках, у него перед глазами: М-Э-Р-И.

«Мистер и миссис Эдгар Л. Фарбиш сообщают, что вчера состоялось бракосочетание их единственной дочери Мэри с…»

Билл тревожно озирал небо, пока DC-3 взлетал с продутого всеми ветрами поля. Даже в хорошую погоду некоторые из горных пиков на маршруте могли подстроить ловушку неосторожному пилоту. Сегодня даже сверкающая вершина Мак-Кинли, добрых двадцать тысяч футов высотой, была не видна в сгущающемся месиве. Встречный ветер яростно толкал самолет назад.

Эд Фрэзер, второй пилот, глянул на Билла и криво усмехнулся.

– Не переживай так, приятель. Мэри нас еще не подводила.

Билл не смог выдавить ответную улыбку. Он гадал, что сказали бы Эд и двое остальных, если бы знали о газетной вырезке в его кармане. Из-за того, что он знал о заметке, его бдительность обострилась вдвое. Самолет, названный им в честь Мэри Фарбиш, теперь может оказаться не столь удачливым. Он тоже может предать доверие.

Думала ли ты об этом, Мэри, когда решила не ждать? Думала ли ты о том, что это может значить для Мак-Эндрюса, Декстера и Фрэзера, которые написали твое имя на старом потрепанном DC-3 и считают тебя своим ангелом-хранителем? Именно так, Мэри, ты – их ангел-хранитель! Эти парни тоже побывали на войне. Он верят в такие вещи…

Он не мог взлететь достаточно высоко, чтобы избежать самых высоких пиков на пути – только не тогда, когда самолет стонал под тяжким грузом. Еще одна трудность.

Джо Декстер зашел в рубку, чтобы отчитаться о грузе. Славный парень, молодой, но уже знает, чего хочет.

– Все в порядке, – уведомил он с мальчишеской улыбкой. – Давайте сюда свою погоду.

– Нервничаешь? – спросил Билл.

– Нет, сэр!

– Нервничать – привилегия пилотов, – хмыкнул Эд Фрэзер. – Мы с вами не поделимся.

– Послушайте, шкипер, – произнес Декстер. – Мы задержимся на шахте на ночь? Я почему спрашиваю… мы с Мак-Эндрюсом назначили свидание двум медсестрам из тех, которых отвозили на прошлой неделе в госпиталь.

– Вы сможете туда пойти.

– О, класс! А может, вы с нами, шкипер? Та милая блондиночка считает вас совершенно особенным. Хотя… – Джо оборвал фразу, зная, что Риви никогда не ходит на свидания. Самая красивая девушка в мире ждала шкипера в Индиане.

В тот момент Риви увидел то, чего ждал и боялся, и пот на его лице стал холодным. Прямо впереди сквозь туман прорывался поток снега, несомого ветром, вихрясь, нападая и свиваясь, словно гигантская белая змея.

На всем пути враждебный ветер не мог бы избрать лучшего места для засады. Самолет пробирался по извилистому проходу между горами. Риви напрягал зрение, пытаясь увидеть иззубренный пик у окончания прохода – увидеть вовремя, чтобы поднять над ним тяжело груженный самолет. Места для маневра в узком ущелье было мало. А теперь на них обрушивалась снежная масса, снижая видимость до нуля.

Риви накренил самолет, уходя от близкой горной стены. Этот завывающий ветер, рвущийся из горного прохода, куда они так стремились, мог подхватить воздушное судно и закружить, словно бабочку. Билл повел самолет ниже, вовремя заметил вершины низкорослых сосен, и выровнял полет вновь – так близко ко дну ущелья, что выхлоп моторов, должно быть, обжигал макушки деревьев.

«Все равно что уклоняться от истребителей япошек при перелете через Гималаи», – с мрачной усмешкой подумал он. Пилот-ветеран японско-китайского конфликта, он проводил все маневры, словно по учебнику. Но воющий ветер, вырвавшийся прямо из арктического холодильника, продолжал навязывать им борьбу и тогда, когда ущелье закончилось. Прямо по курсу высилась стена камня и льда, смутно вырисовываясь сквозь метель, и пилоту оставался только один путь.

– Ангел мой милый, помоги нам! – прошептал Риви, забыв на миг, что у них больше нет ангела-хранителя.

Он задрал нос самолета, и судно взмыло вверх. Словно горный поток, ветер ударял его в брюхо. На одно ужасное мгновение судно замерло, внезапно лишившись сил, и повисло в воздухе, трепеща.