Во-первых, де Атталь, как и личный лекарь Голицына оказались иезуитами. Оставаться после этого под его командованием? Ага! Щаз-з! Вот и поспешил Иван с переводом. Правда это была всего лишь полумера. Потому что было еще и во-вторых.

Ни в какую книгу полную загадочных познаний они не поверили. Зато уверились в том, что все то удивительное, что происходит вокруг мастерской Карповых, заслуга Ивана. Не от мира сего паренек. Поэтому де Атталь приказал прибывшим в Москву головорезам, упаковать стрелецкого сотенного со всей возможной аккуратностью, и вывезти на территорию Польши, чтобы представить пред ясными очами провинциала.

Оно конечно, нет человека, нет проблем. Да только не в этом случае. Информация уже давно ушла наверх, и устранение низового звена ничего не решало. Ну разве только, можно было бы доподлинно выяснить, что именно стало известно иезуитам. Как оказалось, при наличии времени, Фрол умел качественно развязывать языки даже закоренелым упрямцам.

Но опять же, смысла в этом было чуть. А вот неприятностей огрести можно было в избытке. Не простые наемники, чай, с положением особы. И наконец, убери этих, появятся другие. Только, об этих он уже знает, и может хоть как-то за ними присматривать. А появится кто другой, так поди еще его вычисли.

Так что, эти двое, сейчас под наблюдением у Кузьмы. Хм. Точнее один. Де Атталь отправился в поход. Доктор же, остался при Голицыне. Н-да. Еще и этот. Ярый прозападник. Сейчас остался в Москве за голову. Номинальную такую. Не мог Николай оставить тетку. Не пристало женщинам официально занимать такое положение. Ну да, боярину строго-настрого наказано с кем советоваться. Правда, от этого, он не становится фигурой лишенной всяческого веса…

Наконец закончив потягиваться, Иван посмотрел, как обстоят дела у сотни. Все нормально. Уж за три-то недели в пути, успели поднатореть в этом вопросе. Пара серьезных плотов, с обозными повозками и лошадьми, уже причаливали к покатому берегу. Чему усилено помогали стрельцы на больших каноэ.

Ну вот нравилось Ивану это легкое и маневренное суденышко обшитое берестой. Одно только непонятно. Отчего русские столь любящие это дерево, и ассоциирующие его с Родиной, до такой лодочки так и не додумались? Подумать только, лодка, которую с легкостью переносят четверо мужчин, способна выдержать два десятка стрельцов, со всей воинской справой и запасом продовольствия.

Оно конечно, можно было бы заказать и обычные струги, но Иван прекрасно знал, что устье Дона изобилует различным протоками. Мало ли как оно все обернется. А так, у них под рукой всегда найдется водный транспорт, который можно без труда передислоцировать по суше хоть за несколько километров. И кстати, ничто не мешает использовать их в тихую погоду и на море. Как вариант.

Ну и наконец, эти каноэ не стоили ему ни копейки. Все силами стрельцов. Лодки же пришлось бы оплачивать из своего кармана. Не сказать, что он прижимист, или не готов вкладываться для получения результата. Совсем даже наоборот, он-то как раз вложился. А у них еще и Карповка, с ее рудником заводами. Словом, в настоящий момент, денег у него практически не оставалось.

- Ты только глянь, Захар, какие молодцы. А лодчонки-то у них какие забавные. Вот так опрокинутся, и искупаются в водице.

Обернувшись на голос, Иван заметил двоих верховых казаков. Одному, тому самому, что заговорил, было лет шестьдесят, но крепок, что твой дуб. Хм. А еще пожалуй, что и гибок, словно ива. Из под лихо заломленной шапки выбивается черный волос, на лице черная же, окладистая борода, с проседью. Одет богато. Даже где-то вычурно.

- Ну то, ничего страшного, Фрол Минаевич. Нынче потеплело рано. Май на дворе. Глядишь не поморозят себе хозяйство-то.

С хохотком ответил ему второй. Этому лет под сорок. Но, в остальном сильно походит на своего старшего товарища. Разве только еще в левом ухе серьга, с блестящим на солнце самоцветом. И у обоих рожи, ну чисто бандитские.

- Ты за наше хозяйство не переживай, казак,- покончив с осмотром, спокойно ответил Иван.

- О! Ты глянь, а этот молодой не тушуется,- заелозив в седле, азартно произнес Захар.

- Так ить, видать папка сотником его сделал, он и думает, что враз великим воином стал,- с явной издевкой, произнес первый.

- Сотенный,- с ухмылкой поправил Карпов.

- Ась?

Деланно притворяясь глухим, и прикладывая открытую ладонь к уху, поинтересовался Фрол Минаевич.

- Я говорю, не сотник я, а сотенный. Разница-то тебе ведома, папаша?

- Ты за словесами-то следи,- нахмурился казак.

- Так и ты приглядывай,- раздался недовольный голос подходящего к ним Фрола.

Ага. Казак казака видит издалека. Пусть Копытов и обряжен в стрелецкий кафтан, но породу видно сразу. Какую породу? Да разбойничью. Она во всем сквозит, и во взгляде, и в походке, и в осанке, и в манере говорить.

- Ты чего это в чужое платье обрядился?- Тут же поинтересовался Фрол Минаевич.

- А мне с тем сотенным, коего ты за мальца почитаешь, сподручно в рубку идти.

- Знатный рубака?

- Хреновый,- тут же был вынужден признать казак,- но котелок у него варит, и стрельцов выучил так, что сотня против тысячи стоит, не шелохнется.

- О как? Уж не измайловцы ли часом?- Искренне удивился Фрол Минаевич.

- Они самые и есть,- подтвердил Копытов.

Ну да, все так. Поди разбери, кто они, коли обряжены не в парадные кафтаны, а в обычные серые, что для похода куда как сподручней. Нет, дело не в маскировке. Тут до этого не додумались. Наоборот, стараются выделиться. Просто, серый он не такой маркий, вот и все.

- Ну-у, Захар, грош нам цена, коль скоро не смекнули, что за чудо богатырей к нам прибило,- продолжал потешаться Фрол Минаевич.

- Злой ты человек, атаман,- вздохнул Карпов.- Иль на Дону, уж не русские проживают, и гостеприимство тут неведомо?

- Иш-шь, каков. Откуда узнал, что я атаман?

- Так ведь ехать в гости, и не знать хозяина, этож кем надо быть-то.

- А я тя в гости не звал.

- Так и турок не звал, а мы вот они.

- Поди еще и про турок все знаешь?

- Ну всего я и про тебя не ведаю. А вот о турках, надеюсь ты мне расскажешь. Потому как у меня до них дельце есть.

- А не секрет, какое?

- Не. Не секрет. Хочу сотником прозываться.

- А сотенный, стало быть, тебе не по нутру? В дворяне хочется?

- Ну так, ить всегда хочется большего, чем есть.

- И к тому готов шагать по стрелецким косточкам.

- Стрельцы меня не любят. То так. Дай волю, так может еще и прибили бы. Да только, там где заботливый отец командир половину своих людей в землю спровадил, я потерял только четверых.

- Не закипай, как котел, сотенный,- примирительно произнес атаман,- Был я в походе с Голицыным, сам все видел со стороны. А вот познакомиться не довелось. Н-да. Вот оно как выходит. Так ты что же, вот так сразу к турку пойдешь? Даже кваску не попьешь?- Переведя разговор в другое русло, закончил Минаев.

- Отчего не попить, коли предложишь.

- Хм. Предложу, чего не предложить-то. Эк-кие у вас лодочки интересные.

Наблюдая за тем, с какой легкостью стрельцы вытаскивают каноэ на берег, удивился казак. Огладил бороду, как видно что-то прикинул. Крякнул своим мыслям. И вновь заговорил.

- А по морю скажем они как?

- По реке, не угнаться. По морю же я на них лучше не хаживал бы. Береста, да жердины. Не выстоять им против морской волны.

- За то на реке очень даже сподручно. Ну да поглядим, подумаем, глядишь и попросим научить их ладить. Ну что, служилые, милости просим до Черкасска. Будьте, что говорится как дома, да не забывайте, что в гостях. Звать-то тебя как, сотенный?

- Иван.

- А по батюшке?

- Архипов сын. Но ты меня можешь Иваном кликать.

- Невместно, Иван Архипович, лицо начальственное, так-то запросто поминать. А уж как в дворяне выбьешься, так и вовсе, не приведи господь забыться,- шутливо закончил Минаев.

В Черкасск перебираться не стали. Незачем. Оно ведь и имущество все придется выгружать, да переносить. Иван же, и впрямь не планировал надолго задерживаться у столицы дончаков. Поэтому устроили лагерь прямо на берегу Дона. Ну разве только сам он, с офицерами направился в гости к атаману.