– Нет, – сказал инспектор. – То есть ни в чем преднамеренном я его не подозреваю. Думаю, он не способен ни на что такое, и не стал бы покрывать кого-либо, замешанного в убийстве Картера. Но…

– Тогда зачем нагонять на него такие тучи? – перебил его Лэнгтон. – Я говорю с местными, я живу здесь и считаю себя частью поселка. Я вижу, как порядочный человек, такой же, как я, оказывается в центре недостойных сплетен, и спровоцировали все это вы! Только не говорите, что придирки коронера появились не из-за вас – я-то знаю! Если вы считаете Денхэма невиновным, то к чему все это?

– Мистер Лэнгтон, у нас свои методы добывать информацию, – ответил Хед. – Мне нужны определенные факты – говорю это как человек человеку, и я получу их. В активном соучастии мистера Денхэма я не подозреваю – не более, чем вас; и когда дело завершится, я ожидаю, что все подозрения вокруг него рассеются. Но я пользуюсь своими методами.

– Но когда они затрагивают кого-то из знакомых, это чертовски неприятно, – с пылом прокомментировал Лэнгтон. – Хед, я пригласил вас поговорить напрямую, и судя по тому, что я понял, я впустую расходую силы.

– Мистер Лэнгтон, извините. Как барристер, пусть даже парламентский, вы должны знать, что незавершенное дело я не могу обсуждать. Sub judice.[21]

– Я пытался поговорить inter nos.[22] – парировал Лэнгтон. – Очевидно, вы пытаетесь подойти к делу cum dignitate.[23] Думаю, нам лучше отложить обсуждение sine die[24] и рассмотреть его как non est[25] после того, как вы решите resurgam[26] и признаете меня frater sapiens.[27] Согласны?

– In veritate et in amicitiae,[28] если это не самонадеянность, – ответил Хед. – Мистер Лэнгтон, я понимаю ваши интересы, но я должен выполнять свой долг.

– Ну, мистер Хед, желаю удачи, и чем скорее вы снимете с Денхэма подозрения, тем лучше. Мы гордимся тем, что у нас, в Вестингборо, есть такой человек, как вы, но Денхэм до недавнего времени пользовался всеобщей благосклонностью, и я знаю, что у вас нет серьезных причин, чтобы подозревать его. И потому с него нужно снять все подозрения. Мне пора – к этому времени дочь, вероятно, ждет меня снаружи.

Лэнгтон вышел. Как он и предполагал, у входа в отель его ждала Вер, она была на новом гунтере, так что он также сел на лошадь, и они вместе отправились на встречу. Хед вышел из отеля вслед за ними и проследил за тем, как они удаляются.

– Да, – сказал он себе, заметив, как стройно выглядит Вер в седле, – это просто. Даже слишком просто.

С утра Хью Денхэм выглянул на улицу и решил, что о простой офисной работе сегодня лучше не думать, так как намечается охота. Дул то ли южный, то ли юго-западный ветер, а между тучами то и дело проглядывало синее небо. Такое утро могло бы порадовать Уайта-Мелвилла или Джона Пила, а Джона Джеррокса[29] оно бы заставило позабыть о бакалее. Денхэм надел редингот, спустился и позвонил Маргерит. Впервые он ее увидел на охотничьей встрече, и потому сейчас он решил, что этот день должен ей понравиться.

– Я возьму лошадь, – ответила она. – В половине двенадцатого, у «Капли росы», Хью, это мне понравится. Жди меня там – я сейчас же позвоню в конюшню Парбери.

– А на чай мы можем вернуться вместе, – предложил Денхэм.

– Конечно! Только подумай об этом – целый день вместе друг с другом!

Денхэм знал, что Парбери подбирает надежных скакунов, так что Маргерит может спокойно соглашаться на любую лошадь, которую ей предложат. Но для себя он всегда брал коня у Квэйда: тот держал в своей конюшне полдюжины гунтеров, а также чистокровных скакунов, которых он выдавал только тем всадникам, которым можно было доверять. Денхэм позвонил ему и сообщил о своем желании взять лошадь для охотничьего сбора.

– О, без проблем, – добродушно ответил Квэйд. – Гнедой, которого ты брал в прошлый раз, на месте, да и моя кобыла ничем не занята. Любая из этих лошадей выдержит тебя, хоть ты и не перышко.

Денхэм сдержался, чтобы не ответить резко. Он знал, что еще неделю назад Квэйд ответил бы: «Конечно, мистер Денхэм», – или подобными словами в чисто деловой манере. Фамильярность появилась в результате той вечеринки у Картера – и это неприятное последствие было не единственным.

– Спасибо, подойдет любая из них, – ответил Денхэм. – Она мне нужна к одиннадцать часам у моего офиса, позже я прослежу, чтобы лошадь вернули к вам.

– Заметано. Прослежу, чтобы все было олл-райт.

Денхэм повесил трубку и отправился завтракать, негодуя на новые манеры тренера. Адела бросила на него оценивающий взгляд.

– Значит, Маргерит решила отправиться на встречу, – констатировала она.

– И я собираюсь, – раздраженно заявил Денхэм. – Собираюсь показать им, что мне наплевать, что они там думают, и если хотят, то пусть оказывают мне холодный прием. И раз уж тебе так нравится все подмечать, то Маргерит тоже собирается. Я только что позвонил и спросил у нее.

– Возьми с собой кусочек бекона, – предложила Адела.

– Кусочек бекона? Какой от него прок на охоте?

– Чтобы тебе было, что перекусить, вместо того, чтобы грызть меня. Не знаю, как ты разговариваешь с Маргерит, но если так же, как и со мной, то есть придираясь и рыча, то ее сны о любви перерастут в кошмары. Я очень тебя люблю и не хочу видеть тебя в таком дурном расположении духа.

– Извини, – примирительно сказал Хью. – Сейчас я не в настроении. Хед с его подозрениями, то, как люди смотрят в мою сторону, или же, напротив, сочувствуют – все бьет по нервам.

– И все это на руку твоей многострадальной сестре. Ну, удачной тебе охоты, и заверши этот день с Маргерит, а утром приходи к завтраку в лучшем настроении.

– К завтраку?

– Не думаю, что увижу кого-либо из вас до завтрака. Вы с Маргерит вернетесь…

– Но я пригласил ее поужинать у нас, – вставил Хью. – Я знаю, что ты с Бобом собираешься куда-то уйти после ужина.

– Рада, что ты сообщил мне. Если бы ты этого не сделал, то к трапезе получил бы только котлеты – Боб зайдет за мной только после ужина. Теперь я могу пойти и купить нормальной еды. Вести хозяйство чертовски сложно, и я постоянно думаю, что в «Девяти кругах ада» у Данте должна быть сцена с толпой женщин, составляющих меню. Сидящих на камнях и пытающихся придумать что-то новое.

– Тогда не выходи за Боба, – посоветовал Денхэм.

– У нас с ним глубокое взаимопонимание. И он, и я любим бифштекс с луком. И грибы на тостах с маслом.

– Ожиревшие поросята! – вырвалось у Денхэма, который с неприязнью относился к подобной диете. – Станете такими, раз вы совместно думаете об этом.

– Ох, знаю! Пока что вы с Маргерит витаете в облаках, но вам еще предстоит жесткая посадка. Мы с Бобом пребывали в таком же состоянии блаженства…

– Разве я этого не знаю? – прервал ее Денхэм. – Адела, я ухожу – мне еще нужно заскочить в офис. Маргерит я приведу около четверти восьмого, и у меня еще будет время переодеться, если ужин начнется без четверти восемь. Тебя это устроит?

– Приходи в семь, а ужин будет в половине восьмого, – попросила его сестра. – Удачи, Хью – у тебя ведь сорок минут без алиби, да еще в момент убийства.

Он поцеловал ее и отправился в офис. В одиннадцать он вновь вышел на улицу и оседлал длинношеего гнедого, присланного от Квэйда. Двинувшись по Маркет-стрит, Хью настолько погрузился в свои мысли, что не заметил ни Лэнгтоновой лошади у «Герцога Йоркского», ни ехавшей за ним Вер Лэнгтон – она сидела верхом на купленной накануне лошади. Он продолжил путь по Клемент-роуд, мимо фабрики Невила, по дороге, ведущей от Лонг-ридж к Малому Вестингборо. В двухстах ярдах впереди на встречу также шагали майор Фенвик и еще один человек. Вспомнив о поведении майора на концерте, Денхэм вовсе не захотел догнать этих двоих. Он еще успеет на встречу и может пройти пешком до «Капли росы», а Маргерит, скорее всего, отстала и догонит его. Если же она впереди, то он сможет присоединиться к ней до того, как выпустят гончих, и в любом случае обратно они вернутся вместе.