– Я должна подождать, – сказала та. – Кто-нибудь приведет мою лошадь сюда, и я поеду домой. Ты сможешь найти меня там.

Она отошла от машины, и Денхэм тронулся. Вер смотрела прямо перед собой, пока они выезжали на дорогу.

– Уходим, – прошептала она. – И папа ушел!

Они ехали по дороге вдоль долины, за изгородью, ограничивавшей территорию Лонг-Риджа, протекала река. Менее часа назад по этим же местам проезжал Лэнгтон, тогда он был жив и весел. Мысли Денхэма вернулись к Маргерит: сегодня она второй раз продемонстрировала ему особенности своего характера. Ранее, в концертном зале, она бросила вызов публике, не колеблясь и не думая о последствиях для себя. Теперь подобным образом она передала Вер на его попечение, затолкнув их в собственную машину и отступив в сторону, понимая, что принять участие в трагедии сама она не может, но Вер будет спокойнее в его присутствии, пока та не доберется домой. Он чувствовал, что ни одна девушка из сотни не сделала бы подобного, окажись она на месте Маргерит и знай о его прежних отношениях с Вер. Она так чудесна, его Маргерит!

Он ехал по Вестингборо, и местные зеваки подметили, что машину мисс Уэст ведет мистер Денхэм, и с ним едет мисс Лэнгтон – невиданная мешанина людей и событий! Когда они свернули на подъезд к дому Вер, та попросила Хью остановиться, а не ехать до конца.

– Я… я боюсь, Хью, – сказала она. – Это так страшно – сообщить такое...

– Позволь мне сказать об этом вместо тебя, – предложил Денхэм. Ему была бы ненавистна такая задача, но он понимал, как тяжело будет Вер справиться с ней.

– Нет, – ответила она. – Если скажешь ты… я не говорила, что вчера мы виделись, и если ты скажешь, то она может подумать… однажды я уже дала ей это подумать. Ну, ты провожаешь меня домой. Я и не думала, Хью, наверное, мне не нужно было говорить об этом. Но… Нет, скоро я скажу сама.

Хью молчал. Фраза «однажды я уже дала ей это подумать» кольнула его. Теперь он знал, что неправильно поступил с этой девушкой.

– Хью, они ведь теперь привезут его домой? Сюда?

– Конечно, Вер! Не думай об этом.

– Но… И она, и я… мы захотим попрощаться с ним. А она пока еще ничего не знает! Я пойду, и, пожалуйста, скажи мисс Уэст, что она была очень мила со мной, и я не удивлена, что ты ее полюбил. Теперь я пойду.

Денхэм вышел и открыл дверь для Вер, помог ей выйти из машины и заметил, что в ответ она попыталась улыбнуться.

– До свидания, Хью. Как-нибудь я попытаюсь сказать ей, насколько я вам благодарна. Не забудь передать это мисс Уэст.

Хью проследил за тем, как она прошла по дорожке к дому, и прежде, чем вернуться автомобиль, он вспомнил, как в былые времена Лэнгтон стоял на пороге, а они с Аделой приходили к ним. Воспоминания о чем-то упущенном снова заволокли его рассудок. Он взглянул на часы и увидел, что уже почти полдень – конечно, собак отозвали, и охота отменилась. Старый лис может вернуться в свою нору и перевести дух. Фенвик и прочие отнесут тело Лэнгтона в гостиницу и разойдутся по своим делам, кто-нибудь сообразит, что он, Денхэм, был на одной из лошадей Квэйда, и вернет ее на место. Сам он вернется к Маргерит, как они и планировали, и жизнь вернется в прежнее русло, если не считать того, что один добрый человек больше никогда не сядет на лошадь.

Денхэм вернулся в машину и включил мотор.

Редактор «Смотрителя Вестингборо» почесал карандашом затылок и уставился в пустой блокнот перед ним. Затем он посмотрел на на младшего редактора, окружного агента, интервьюера и спортивного репортера в одном лице, но тот был слишком занят и не подымал глаз.

– Наша удача, – сказал редактор. – Есть хорошее место на первой полосе завтрашнего специального спортивного выпуска. Дознание и биография покойного. У нас будет выпуск на горячую тему.

– Угу, – пробормотал младший редактор, окружной агент, интервьюер и спортивный репортер. – Только если Хед не сцапает убийцу Картера, и внимание не переключится на новую тему. Это вполне возможно.

Редактор вновь нахмурился над блокнотом и ничего не ответил. Он начал писать – темы выпуска была очевидна.

Рука бедствия вновь обрушилась на нас, – писал он, – внезапно изъяв из нашего круга хорошо известного и уважаемого человека. Уже второй раз за неделю мы вынуждены исполнять наш скорбный долг – описывать трагедию, и мы вполне можем повторить слова мудрейшего из царей…

Редактор остановился, вновь почесал затылок и поднял глаза на своего помощника:

– Джонс, что там написано в Екклесиасте насчет плакальщиков, идущих домой? – спросил он.

– Плакальщиков, идущих домой? – удивленно переспросил Джонс.

– Я уверен, ты знаешь этот отрывок. Плакальщики идут то ли домой, то ли по улице. Что-то в этом духе, я не уверен в точности цитаты.

– «Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы»[31], – процитировал Джонс. – Это нужный вам отрывок?

– Вот именно! Нужно как-нибудь использовать его. Повторите его еще раз, помедленнее – я хочу убедиться, что все подходит.

Джонс повторил цитату, а его начальник записал ее в блокнот, чтобы она была под рукой при работе над статьей. Если найдется время, на передовице можно выложить текст целиком: необычный слог всегда хорошо сочетается с деревенскими заботами, размышлял он. Крестьяне вырезают такие места из газет, чтобы сохранить в альбоме…

Хорас Мэрвуд, главный застройщик Вестингборо, судя по всему был бы возмущен, если бы услышал, что его называют «окольным путем». Но именно эти слова применил инспектор Хед, описывая сего достойного человека. Рассказывая Уоддену о том, что интерес Денхэма к Этель Перри оказался чисто деловым (дом Перри мог обрушиться, и его требовалось отремонтировать), Хед признался, что получил эту информацию окольным путем.

А Мэрвуд, презиравший хижины и прочие строения, которые он продавал своим клиентам, и был тем самым «окольным путем».

Таким образом Хед почти (но не до конца) отверг возможность соучастия Денхэма и Этель Перри в убийстве Картера, которое он мысленно уже начинал называть «загадкой Картера». Затем он, вместе с остальными, увидел, как Денхэм везет Вер Лэнгтон в машине Маргерит Уэст. Поскольку в то время о фатальном происшествии с Лэнгтоном не было известно, Денхэм подумал, что даже в их тихом районе есть аналоги мормонов. Прежде чем отправляться домой на ланч, Хед заглянул к Уоддену, и по выражению лица суперинтенданта он решил, что пришелся не ко времени со своими проблемами.

– Хед, я надеялся, что вы заскочите, – сообщил сурово взглянувший на него Уодден. – Мне звонил старший констебль, и я удручен. Мне требуется настоящее утешение.

– Этот товар поставляется на заказ, шеф, сейчас на складе его нет, – ответил Хед. – Скорее всего (но не наверняка) те башмаки на участок забросил мужчина. У женщины бы не хватило сил на такой бросок. То есть у среднестатистической женщины.

– И это все, что вы узнали? – угрюмо спросил Уодден.

– Пока что да, – подтвердил Хед. – Я хочу услышать, что Барселона и Валенсия скажут о Питере Вески, а затем я пойду и еще раз поговорю с Мортимером – может, я заманю его в ловушку, и он проболтается о чем-то еще. Я чувствую, у него есть о чем проболтаться.

– Мне тоже есть, что сказать, – уныло заявил Уодден. – Пришла телеграмма из Испании, но сначала я передам вам слова старшего констебля. Он предлагает обратиться в Скотленд-Ярд – говорит, что сами мы ничего не добьемся.

– Тогда пусть обращается в Скотленд-Ярд, – кисло ответил Хед. – Я не в восторге от этого проклятого дела, и если он не желает подождать наших результатов…

– Ну, расслабьтесь и не обвиняйте меня. Он хотел узнать, что у нас есть, и я рассказал ему об этом. Он сказал, что ваше решение загадки следов интересное, но не бесспорное. Тогда я рассказал ему о линии Вески, но он усомнился, ведь у нас в поселке нет ни одного даго, соответствующего нашему невнятному описанию Питера – телеграмма тогда еще не пришла, кстати, я закончил расшифровывать ее только сейчас. Старшему констеблю я сказал, что у вас есть еще пара многообещающих линий (я подумал о девушках Перри и Денхэме), но он ответил, что он не газетчик, и пустой болтовней его не пронять. Затем он сказал, что у нас простое дело. Нам известен калибр оружия, из которого убит Картер, и мы знаем, что оно автоматическое. У нас были следы, и мы оказались на месте преступления всего через два часа после убийства, но за три дня мы ничего не добились.