В начале 1991 г. жил у меня приятель из Испании. Уже начало нас припекать с продуктами, но стиль еды еще сохранялся, не отрезали нам продавцы ломтики мяса толщиной в 3 миллиметра. В первый день он сказал: «Как бедно вы живете» — не было йогурта в стаканчиках. А через несколько дней добавил: «В какой роскоши вы живете!». Скоро все, у кого осталась память и совесть, скажут то же самое: как мы жили! В любой семье ребенок ел масло!
По мне, так пронзительным, все ставящим на свое место признаком, различающим два разных типа питания, стал тот известный всем честным, не ворующим, гражданам России факт, что сегодня очень большая часть переработанных продуктов фальсифицирована. Вместо сливочного масла тебе почти наверняка продадут плохой маргарин, в бутылке с красивой этикеткой — водка из плохого древесного спирта. Масштабы фальсификации, судя по сводкам МВД, огромны. Фальсифицированной водкой травятся миллионы людей — из них ежегодно около 30 тысяч кончают смертельным исходом. В советском хозяйстве, работающим для потребления, а не для прибыли, этого не просто не было — это не имело смысла. Фальсификация продуктов была важной социальной проблемой в России начала ХХ века, исчезла при советском строе и вновь стала проблемой, еще более острой, в конце ХХ века, уже без царя, но с «рынком».
Но главное, конечно, количество потребляемых продуктов. Бывший вице-премьер и председатель Госкомимущества В.Полеванов опубликовал такие данные: средняя зарплата работника в Российской империи, СССР и РФ, стоимость набора из 9 главных продуктов питания (в набор входит по 1 кг каждого продукта и десяток яиц). Из этого, соответственно, вычисляется число таких наборов, которые работник может купить на свою месячную зарплату. Имеются в виду, понятное дело, рабочие и служащие.
Эти данные он свел в таблицу по годам — с 1913 г. до сентября 1998 г. (они опубликованы в журнале «Экономические стратегии», 1999, № 1). В 1913 г. работник в среднем мог купить на зарплату 13,25 наборов, в 1924 г. — 13,78. На этот уровень после войны вышли в 1952 г., потом он повышался до максимума в 1985 г. — 28,59 наборов на месячную зарплату. С 1990 г. этот уровень начал быстро снижаться и в сентябре 1998 г. составил 7,20. Говорить тут не о чем. В среднем работник в России в конце 1998 г. мог купить пищи почти вдвое меньше, чем в 1913 г. и в четыре (!) раза меньше, чем в 1985 г. Сейчас положение чуть улучшилось и стабилизировалось.
Уже на середине периода реформ мы вышли на критическую черту. В 1995 г. по сравнению с 1991 г. потребление (включая импорт) мясопродуктов в целом упало на 28, масла на 37, молока и сахара на 25%. Но этот спад сосредоточился почти исключительно в той половине народа, которую сбросили в крайнюю бедность. Значит, в этой половине потребление самых необходимых для здоровья продуктов упало на 50-80%! Антисоветская интеллигенция делает вид, что не понимает этой простой вещи.
В 1996 г. городское население в среднем стало получать менее 55 г. белка в день, и этот уровень продолжает снижаться. Половина обследованных женщин имеет потребление белка ниже установленного ВОЗ безопасного уровня, а 9-10 миллионов человек уже несколько лет имеют питание ниже физиологического минимума, т.е. необратимые изменения в организме приводят их к быстрой преждевременной смерти. Одни умирают — другие опускаются на этот уровень, число людей в этой зоне крайней бедности остается примерно постоянным.
Я не буду распространяться на тему нынешнего питания и его воздействия на здоровье, смертность и рождаемость. Надо просто читать государственные «Доклады о состоянии здоровья населения России». Приведу только одну важную, но не очевидную вещь, которую обсуждает академик Российской Академии медицинских наук Б.Т.Величковский в книге «Реформы и здоровье населения страны» (М., 2001). Он пишет:
"Ведущим фактором в детской возрастной группе является недостаточное питание. Отсутствие полноценного питания привело к тому, что в 1999 г. 10% призывников отличались дефицитом веса; более 40% беременных женщин страдали анемией, а большинство детей и молодежи не получало необходимого набора пищевых веществ и витаминов.
Для детей важным фактором ухудшения здоровья стала акселерация, которая произошла с 50-х по 80-е годы. В 19 этнических группах СССР, в том числе у русских, украинцев, белорусов, татар и башкир средний рост увеличился более чем на 2 см. Улучшение условий жизни и особенно питания не противоречили новой генетической программе. Но начиная с 1990 г. ухудшение питания сильно ударило по детям [т.е. этот удар гораздо легче перенесли бы дети предыдущих, а не послевоенных, «сытых» поколений — С.К-М ]. Размеры недостаточности нынешнего питания гораздо более очевидны, если рассчитывать ее не из фактического роста ребенка в момент обследования, а исходить из длины тела при рождении, т.к. за годы недостаточного питания рост ребенка уже отстал от генетической программы».
Итак, благодаря колхозам «улучшение условий жизни и особенно питания» изменило даже генетическую программу нескольких поколений детей. А переход к питанию от ЗАО и ОАО привел к столь быстрому ухудшению питания, что оно вошло в конфликт с этой новой генетической программой «сытого детства» — и с удвоенной силой ударило по здоровью детей. И это — не идеологические фантомы вроде «демократии» или «гражданского общества». Это — вещь абсолютная. Ее ощущает каждый отец из обедневшей семьи, когда поднимает на руки своего худенького ребенка.
А когда наши ЗАО при помощи западных инвесторов наладят, наконец, производство цивилизованной «пищи-мусора», этот похудевший отец и не сможет уже поднять на руки своего одутловатого ребенка с тупым лицом.
Такова реальность. А теперь поговорим о ее восприятии. Восприятие ни к колхозам, ни к фермерам никакого отношения не имело и не имеет. Оно определяется мировоззрением и телевидением, двумя связанными голосами — внутренним голосом разума и совести и соблазнительным голосом Татьяны Митковой.
Человек живет в двух мирах — мире вещей и мире знаков, образов. Вещи, созданные как природой, так и самим человеком — материальный субстрат нашего мира. Мир знаков и образов, часть нашего духовного мира, обладает гораздо большим разнообразием, чем материальные объекты. Он связан с вещами, но сложными, текучими и часто неуловимыми отношениями. Карл Густав Юнг пишет: «Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными — и в равной степени столь же вредоносными и опасными, — как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений».
Поведение человека определяется не непосредственно реальностью, а именно ее восприятием — теми ее образами, которые построены воображением человека. Поэтому для стабильности общества и политического строя важно не только то, как питаются граждане в реальности, сколько белков и калорий потребляют, а и то, как они воспринимают процесс потребления.
В 1989 г. 74% опрошенных интеллигентов сказали, что их убедят в успехе перестройки «прилавки, полные продуктов» (так же ответили 52% опрошенных в среднем). В этом ответе выражена именно потребность в образе, в витрине. Это ответили люди, которые в целом благополучно питались, на столе у них было и мясо, и масло. Им нужны были именно знаки, даже символы. «Прилавки, полные продуктов» являются важным символом благополучия, причем во многих срезах бытия. Это — символ изобилия (продукты всегда под рукой, значит, их много, нам не грозит голод). Это и важный символ свободы (в любой момент захочу — и куплю).
Советский тип распределения пищи, как бы он ни был благополучен в терминах реальных калорий, белков и т.д., был крайне неблагополучен с точки зрения образов и символов («виртуальной реальности»). Этот тип, как он сложился в 70-80-е годы, характеризовался двумя явлениями: "дефицит" как отсутствие желаемого продукта в продаже и очереди. Приходится взять слово дефицит в кавычки, потому что речь идет именно об отсутствии товаров на витрине, а не на обеденном столе. Продуктов в действительности было весьма много и они были на столе, но в восприятии вида прилавков возникало устойчивое впечатление нехватки. В массовом сознании был создан устойчивый образ дефицита. Был голод на образы товаров. И сегодня множество граждан, уже реально недоедая, не хотят возвращаться в советское прошлое с его голодом на образы.
