На какой-то стадии в жизни мы достигаем точки, когда мы действительно имеем какую-то степень доверия. Мне кажется, доверие включает признание определенных фактов. Первый — это то, что для человеческого интеллекта невозможно постичь функционирование вселенной. Второй — как бы твердо мы не считали и не были убеждены, что мы проживаем свои жизни, на самом деле наши жизни проживаются. Если мы просто оглянемся на свою собственную жизнь и жизни своих близких, мы не сможем не прийти к выводу, что самые важные события, которые привели к последующим важным событиям, были случайными, незапланированными. Вы говорите: «Если бы этого не случилось, я бы не был в этом положении», хорошем или плохом.

На уровне этих двух фактов развивается определенный уровень доверия. Я сомневаюсь, что мы можем руководствоваться в жизни какими-то другими принципами, кроме этих двух. Жизнь может быть действительно и поистине простой, если мы не будем бороться с ней. Наша жизнь становится сложной по той простой причине, что мы боремся с ней. Не бороться с жизнью — означает приятие того, что-есть. Приятие не подразумевает отсутствия каких-либо мер предосторожности, как, например, принятие таблетки аспирина для снятия головной боли. Приятие жизни означает принятие ее такой, как она есть, не думая о прошлом и не проецируя в будущее. Если мы будем принимать жизнь изо дня в день, каждое мгновение, я думаю, мы обнаружим, что жизнь может быть изумительной, простой.

Что вы можете еще сказать?

Вот в этом-то все дело. Что еще может сказать некто? Все, что будет сказано сверх того, что было сказано, будет лишь построением концептуальной структуры, что может явиться только препятствием.

Я и мой друг прочитали ваши книги, и мы постоянно пытаемся пребывать в «Я есть». Если бы я сидел за столом с этими ребятами, попивая кофе, я мог бы сказать почти все то, что вы сейчас говорите, так же, как и все люди, с которыми я нахожусь здесь, но все равно я — ничтожество и я не знаю, что же происходит!

Да.

Как же так, что у вас есть это, а у меня нет?

Это очень существенный вопрос.

Меня не волнует ни карма, ни что-то еще. Я просто хочу выбраться из этого.

Видите ли, пока эта шутка не будет постигнута как шутка, эта шутка может быть очень трагичной.

О да, это очень неприятно. Я не могу находиться в «Я Есть», когда хочу этого.

Приятие этого факта есть пребывание в «Я Есть», просто приятие того, что нет ничего, что этот организм может сделать для достижения просветления. Можете вы вообразить ощущение свободы, которое возникает от одного этого приятия? Одного лишь приятия того, что просветление может не произойти в этом организме тела-ума? Простое приятие этого дает громадное ощущение свободы!

Иногда, когда вы говорите о приятии, мне кажется, что подразумевается некий волевой акт, но я понимаю, что вы не можете иметь этого в виду.

Приятие — это то, что случается, когда происходит понимание.

Тогда я ничего не могу с этим сделать?

Ничего.

Вчера вы говорили об изначальном состоянии, в котором пребывают дети до трехлетнего возраста…

Да. Маленькие дети часто интуитивно принимают то, что-есть. В этом случае я часто рассказываю историю о своей внучке. В Лос-Анджелесе в течение нескольких месяцев нам готовила пищу одна замечательная женщина. И пока она готовила, она слушала наши беседы. Я повторил эту историю три или четыре раза. И однажды, когда я дошел до этого места, я решил, что на этот раз пропущу ее. Но эта замечательная женщина выглянула из кухни и сказала: «Расскажите им о своей внучке!» (Смех.)

Моей внучке Акшете было тогда около четырех лет, и была она ужасно беспокойным ребенком. К вечеру ее мать, Гита, очень выматывалась с ней, и однажды она сказала дочери: «Слушай, Акшета, я страшно устала. Сейчас я буду тебя купать, а потом пойди в свою комнату, посиди там спокойно пять минут и попроси Бога, чтобы он сделал тебя хорошей девочкой». Акшета с радостью согласилась. Уйдя в свою комнату, она вернулась примерно через две минуты. Мать спросила ее: «Ты обращалась к Богу с молитвой?» Девочка ответила: «Да, мама. Я молилась Богу. Я не хочу утомлять тебя, поэтому я очень сильно молилась».

«О чем же ты молилась?» — спросила мать. Дочка сказала: «Я сделала так, как ты просила. Я просила Бога сделать меня хорошей девочкой, чтобы я больше не заставляла свою маму так сильно переживать. Я очень сильно молилась». Мать осталась очень довольна.

Но на следующий день — Акшета есть Акшета — она вытворяла то же самое. И в конце дня мать сказала ей: «Акшета, ты, кажется, молилась вчера вечером?» Девочка ответила: «Мама, я молилась. Я очень сильно молилась. Если Он не сделал меня хорошей девочкой, то, значит, или Он ничего не может сделать, или Он хочет, чтобы я была такой, какая я есть». (Смех.)

Не расскажете ли вы историю о суфии?

Я не собирался, но раз вы спросили, пожалуйста.

Королевски двор собрался в ожидании прибытия короля, когда вошел суфий-факир в лохмотьях и уселся на место, предназначенное для короля. Главный министр в ужасе воскликнул: «Кто ты такой, что явился сюда в таком виде? Ты вообразил себя министром?»

— Министром? — переспросил суфий, — я больше чем министр.

— Но ты не можешь быть главным министром. Я — главный министр. Может, ты — король?

— Я не король, — ответил суфий, — я больше чем король.

— Ты император?

— Пророк?

— Нет, больше чем пророк.

— Ты что, думаешь, что ты Бог?

— Но ничто не может быть больше Бога!

— Да, верно, — сказал суфий, — я и есть это Ничто.

То, что есть — ничто, которое является источником, является всем, что проявлено. Непроявленное стало проявленным. Ноумен стал феноменальным проявлением. Абсолютное стало относительным. Потенциальная энергия стала энергией в действии. На пустой сцене разыгралась эта пьеса. На пустом полотне возникла эта картина. Источником всего является это Ничто.

Из-за своего восприятия мы считаем реальным то, что воспринимаемо нашими чувствами, в то время как реально то, что чувствами не воспринимаемо. Так что метафизически мы возвращаемся к вопросу: «Кто ищет что?» Кто, как мы видели, это не что иное как пустота, так что реального «кто» быть не может, не может быть плотной индивидуальной сущности, являющейся ищущим. Мы также видели, что искомое — это также ничто. «Что», которое ищут, не является чем-то, что можно увидеть глазом, услышать ухом, уловить носом, попробовать на вкус языком или потрогать пальцами. Так что искомое — это вовсе не нечто. Давайте посмотрим как мудрецы описывали это искомое.

Мастер Юань То Ах Ши называет это Великими Вратами Сострадания. Он говорит: «Только когда вы преследуете это, вы теряете это. Вы не можете схватить это, но затем вы не можете от этого избавиться, и пока вы не можете сделать ни того, ни другого, оно идет своим путем. Вы храните молчание, а оно говорит; вы говорите, а оно немо. Великие врата сострадания широко распахнуты, перед ними нет никаких препятствий».

Другой мастер сказал: «Что такое великая нирвана? Великая нирвана — это не подвергать себя карме рождения и смерти. Что такое карма рождения и смерти? Желание великой нирваны есть карма рождения и смерти».

Таким образом, сама идея поиска своей истинной природы, сама идея желания просветления является самым большим препятствием.

Мы все являемся ищущими. Если мы оглянемся назад и спросим себя: «Что сделало нас ищущими? Было ли это нашим выбором? Решили ли мы в один прекрасный день: „Начиная с завтрашнего дня я буду искать свою истинную природу“? Как это произошло?»

Вы не реашали становиться ищущим. То, что дало начало этому поиску, было некой мыслью извне. Мыслью, которая побудила и вынудила вас начать поиск своей истинной природы.