— Хм, интересно… Но до того, как проявились эти необычные симптомы, ты почувствовала вашу с Кенией связь? — Мистер Честертон пытливо вгляделся мне в глаза.

— Да, — тихо ответила я и, убрав прядку за ухо, опустила голову. Заметив при этом, как озарилось его лицо.

— Ее глаза… Они светились не так, как у нас, — угрюмо проронил Джейк со своего места. Он слушал меня, даже не пытаясь скрыть, какую боль это ему причиняло.

— Да-да, мне это уже известно, — отмахнулся учитель.

И, не обращая внимания на то, как резко изменилось выражение Джейка, снова подался ко мне:

— Что было потом?

Я пожала плечами.

— Как я и сказала, потом все вокруг просто завертелось, и… — Я избегала смотреть в сторону Джейка, теперь мрачного от того, что его не посвятили в эту маленькую подробность до тренировок. — Остальное вы знаете.

— Я сделал ей укол, — Джейк кивнул на лежавший на кофейном столике шприц. По выражению учителя я поняла, что он его узнал. — Я не знал, подействует ли, но это все, что у меня было.

— Ты все сделал правильно. — Не сводя с меня подернутых завесой озабоченности глаз, учитель задумчиво пощипывал подбородок.

Затем обернулся и сделал знак Генри, который зачем-то остался стоять на пороге, принести чай.

— Ее нужно отвезти в больницу.

От этого отрывистого замечания мы с учителем одновременно вздрогнули и воззрились друг на друга.

— Нет, мы не можем, — Я схватила мистера Честертона за рукав, игнорируя рассерженное выражение Джейка. — Вы же сами знаете, что это опасно.

На себя мне было плевать, но я бы ни за что не подставила тех, кто был мне дорог.

— Когда я согласилась, вы пообещали, что кафе не будет ничего грозить. Вы обещали мне.

Мистер Честертон откинул со лба волнистые волосы и испустил горестный вздох.

— Боюсь, Алекс права, Джейк. Сейчас в больнице небезопасно. Стоит Патриции хоть что-то заподозрить — это поставит все, что мы делаем, под угрозу. А мы не можем сейчас рискнуть всем. Тем более, когда наметились первые успехи.

— Есть только одно, чем я не могу рискнуть.

Под его долгим взглядом мой желудок свела судорога.

Но мистер Честертон покачал головой и повернулся к нему.

— Джейк, ты знаешь, что такие вещи иногда случаются… — примирительно начал он.

— Это было по-другому. На первых тренировках у некоторых бывают головокружения, но там в саду… С таким я никогда еще не сталкивался.

— Да. Это действительно интересно…

Сложив руки на груди, мистер Честертон постукивал себя пальцем по кончику носа, недовольно поглядывая в сторону открывающейся в холл арки. Обычно расторопный Генри где-то задерживался.

— Вы знаете причину? — натянуто спросил его Джейк.

— Могу лишь предположить.

— И… — Джейк нетерпеливо переступил на месте.

Я тоже с трепетом ожидала услышать его теорию.

Но учитель только задумчиво шевелил губами, словно выстраивал в уме догадку.

Как раз в этот момент из коридора донеслись звук шагов и мелодичный звон сервиза. Генри вернулся в комнату с подносом, на котором дымился чайничек и позвякивали три крохотные фарфоровые чашечки.

Учитель с удовольствием склонился над столиком, опережая чрезвычайно недовольного таким поворотом дел дворецкого, который явно привык сам здесь всем распоряжаться.

Вскоре над его чашкой заструился неторопливый дымок, который он с наслаждением вдохнул. Мы с Джейком отказались. Каждый из нас заметно сгорал от желания его поторопить, но не хотел показаться невежливым.

Однако учитель и сам решил не мучить нас дальше.

— Я думаю, что сказался возраст Алекс, — загадочно промолвил он, потягивая свой чай.

— Что это значит? — Джейк сдвинул брови.

Я села на диване и подтянула к себе колени.

— Дело в том, что наша Алекс слишком поздно начала тренировки, — пояснил ему учитель. — Видишь ли, у нас все происходит более-менее гладко, потому что мы начинаем тренироваться с очень раннего возраста. До того, как в наших организмах происходят все необходимые биологические процессы, которые превращают нас во взрослых людей, — учитель прервался и сделал глоток. — Что же касается нашей дорогой Алекс, — продолжил он. — Она приехала сюда уже… кхм… вполне сложившимся подростком, уже достигнувшим полового созревания.

Я почувствовала, как начинают гореть уши.

— И впервые начала пользоваться своей силой очень поздно, — невозмутимо продолжил учитель, для которого разговоры об организмах и процессах были не более, чем механической подробностью. — Более того, учитывая необычные особенности ее дара, которые мы еще не до конца раскрыли… Ее сила проявляется в очень интересной и весьма сильной форме. — Он снова устремил задумчивые голубые глаза на меня. — Возможно, совокупность этих двух факторов и стала причиной такой острой реакции на ее тренировке.

Его объяснение было логичным. Если бы не одно "но".

— Но тогда у Эрика… — Краем глаза я заметила, как снова потемнело и без того хмурое лицо Джейка. — Ведь в тот раз ничего подобного не было.

Учитель, казалось, об этом не подумал.

— Она права, — поддержал меня Джейк. — По вашей теории выходит, что то же самое должно было произойти уже тогда.

— Хм, — мистер Честертон отставил полупустую чашку и откинулся на спинку дивана, сосредоточенно размышляя.

Его взгляд блуждал по большой, нарисованной маслом картине над мраморным камином.

— Что-то в этот раз должно было это спровоцировать… — наконец произнес он. — Что-то, что отличало этот случай от предыдущего.

Он вдруг перевел на меня глаза.

— Что-то было иначе, Алекс. Ты должна хорошо подумать. Ответ можешь знать только ты.

Я попыталась сосредоточиться, пока оба, затаив дыхание, ждали. Прошло несколько секунд, но я так и не смогла указать на что-либо конкретное.

— Не знаю, мистер Честертон, — наконец призналась я.

— Говори свои мысли вслух, — подбодрил меня учитель. — Возможно, я сумею тебе помочь.

— Ну, в прошлый раз… — начала я. Но тут же умолкла.

— Что ты почувствовала?

— Ничего. — Я снова ощутила леденящую пустоту внутри, когда я шла туда, одержимая только одним желанием. — Мне было все равно. И когда эти псины мчались ко мне через двор, я просто захотела, чтобы они убрались прочь, потому что мне было нужно добраться до…

Под тяжелым взглядом Джейка я не договорила.

— Хм… — Учитель прищурился. — А в этот раз?

— В этот раз мне было жалко Кению, — ответила я, опуская глаза. Скрестив руки на груди, Джейк отвернулся. — Я ужасно разозлилась… А потом вдруг почувствовала эту вспышку в голове и…

— Это я виноват, — глухо отозвался Джейк. — Я не должен был на нее давить.

Но лицо мистера Честертона вдруг просветлело.

— Вот оно, — вскричал он, воздев руки над головой. — Вот он ответ.

Я непонимающе вскинула голову, в то время как Джейк у окна не шелохнулся.

— Твои эмоции, — просиял учитель. — Вот что вызвало такую интенсивную реакцию. Это третий и самый решающий фактор.

Генри вернулся в комнату, чтобы забрать поднос, но учитель резво отмахнулся от него, подливая себе еще чай.

— Тогда в подвале с росомахой тебе ведь тоже стало ее жаль? — И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Но тогда это было маленькое животное, а твое негодование не было настолько сильным, чтобы спровоцировать этот рефлекс, — энергично анализировал он вслух он, смакуя губами горячую жидкость. — Поэтому это сработало безотказно. В случае с Кенией, похоже, сыграли роль ее довольно крупный размер и твоя неопытность… А также, как мы теперь знаем, гнев, который ты испытала в тот момент. Видимо, это создало непредвиденную помеху и повлекло за собой это сильное головокружение.

Его глаза возбужденно сверкнули.

— Но самое интересное случилось тогда в саду у Эрика. Ты не просто смогла установить контроль над сразу двумя крупными животными, что само по себе уже примечательно…

— Разве это вообще возможно? — бросил Джейк через плечо.