На этот раз измученной Сильви понадобилось несколько больше времени, чтобы подняться на ноги. И только она сумела встать, как из плотного сумрака вокруг башни появились двое мужчин. Они тоже бежали и непременно вновь сбили бы ее с ног, но, к счастью, вовремя заметили:

– Здесь кто-то есть! Кажется, это женщина.

– Скажите лучше, девка. В такой час все честные женщины уже спят. Ты видела убегающего человека?

– Откройте ваш фонарь, друг мой. Мы хотя бы посмотрим, как она выглядит.

Сноп желтого света ударил в лицо Сильви, но та уже и так знала, с кем имеет дело. Она была так удивлена, что слова поневоле застряли у нее в горле.

– Сильви, вы?! – воскликнул Персеваль де Рагнель, изумленный до глубины души. – Но что вы здесь делаете в такой час?!

Спутник Персеваля подошел ближе, и Сильви узнала человека из «Газетт», того самого Теофраста Ренодо, которого она видела однажды в доме крестного. Его присутствие смутило девушку, и она решила, используя типично женскую уловку, которой она уже научилась, ответить вопросом на вопрос:

– А вы сами? Что вы делаете так далеко от дома?

– Мы преследуем преступника. Нам не повезло. Мы опоздали. Преступление уже совершено. И кроме того, он от нас удрал...

– Если бы я знала, то вцепилась бы в его одежду. Он сбил меня с ног. Вы едва не поступили так же.

– Вы видели его лицо?

– Возможно ли в такой темноте? Я только почувствовала, как от него пахнет. Фу! Просто ужасно! Грязь, пот и почему-то горячий воск. Вот этого я никак не могу понять.

– Я вам позже все объясню. А пока я все-таки хочу знать, как вы здесь оказались. Кто вас привел?

– Никто. Я просто шла за одним человеком, вот и все!

– От самого Лувра? – Персеваль указал на противоположный берег. – Через Сену?

– Я пришла не из Лувра, но больше я вам ничего не скажу. Во всяком случае, сейчас, – поправилась она.

Ее взгляд упал на Ренодо, и шевалье де Рагнель понял его значение. Его друг Теофраст всем сердцем был предан королю и кардиналу. Поговаривали даже, что они пишут в его «Газетт». Даже если он был самым лучшим человеком на свете – а в этом Персеваль не сомневался ни секунды, – все равно Ренодо слишком любил свою работу, чтобы не заинтересоваться тем, что делает в три часа утра на берегу Сены фрейлина королевы. Ведь здесь не встретишь никого, кроме матросов и продажных девиц, всегда готовых услужить им и любым, хотя бы и менее почтенным, представителям рода человеческого.

– Как вы сюда попали?

– Пришла пешком. И я очень устала. Мне бы хотелось вернуться. А вы?

– Мы приплыли на лодке с острова Сите. У моего друга Теофраста всегда есть наготове человек, который может ее одолжить. Мы возьмем вас с собой.

– Спасибо, крестный, но мне это не подходит. Отправляйтесь без меня, я вернусь одна...

Ренодо уже сообразил, что эта маленькая упрямица, к его великому сожалению, ни за что не скажет, откуда она явилась, а Рагнель ни за что ее одну не отпустит. Теофраст понял, что он здесь лишний.

– Мне лучше расстаться с вами, друг мой.

– Я собирался вас об этом попросить.

– Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Что же касается этой ночи, я бы очень удивился, если преступник осмелится пойти на еще одно преступление. Заметно, что он торопился, печать едва можно разобрать...

Мгновение спустя черная тень вокруг Нельской башни поглотила издателя. Он ушел к своей лодке, которую, вероятно, привязал выше по течению. Сильви и ее крестный наконец остались одни.

– Теперь вы скажете мне, откуда вы пришли? – негромко спросил Персеваль. – И знайте, Сильви, я вас не оставлю до тех пор, пока вы не окажетесь в безопасном месте.

– Я пришла из монастыря Валь-де-Грас. И если вы этого хотите, я туда вернусь.

– Вы проделали весь этот путь? Но как?

– Совсем просто. Сначала ставишь одну ногу, потом другую, потом все сначала.

– Не говорите ерунды! Вы, должно быть, умираете от усталости?

– Да, я очень устала. Но мне необходимо быть на месте... Хотя у меня нет ни малейшего желания возвращаться...

Ее оставили последние силы. Она рухнула на землю и громко зарыдала, как плачут маленькие девочки... или женщины, когда у них сдают натянутые до предела нервы. И Персеваль мгновенно оказался на коленях рядом с ней:

– Один-единственный вопрос, малышка! За кем вы пришли сюда? Вы же знаете, мне можно все рассказать.

Ему показалось, что ответ прозвучал откуда-то из-под земли:

– За Франсуа... и де Ла Портом. Он провожал герцога до лодки. Де Бофор уплыл по реке. Я так надеялась, что мне удастся с ним поговорить... Но из-за этого де Ла Порта мне не удалось.

– Подождите меня здесь!

Персеваль заметил в начале улицы Сены помещение, которое могло принадлежать только перекупщику лошадей. Он разбудил хозяина, что оказалось совсем нелегким делом, так как этот человек спал как убитый. Но наконец после недолгих переговоров и перехода множества монет из кошелька Персеваля в руку барышника де Рагнель получил лошадь за приемлемую цену. Он поднял Сильви и усадил на круп лошади, сам сел в седло и пустил лошадь рысью. Девушка крепко обхватила руками талию своего крестного и прислонилась головой к его спине. Она проплакала всю долгую дорогу. Персеваль больше не задал ей ни одного вопроса. Во-первых, потому что было трудно разговаривать через плечо с сидящей сзади девушкой, а во-вторых, он размышлял.

Они приехали к аббатству Валь-де-Грас в четыре часа утра, и по всей округе петухи других монастырей вторили кочету господина кюре из Сен-Жак-дю-О-Па. Сильви осушила слезы и объяснила, каким путем она намерена вернуться.

– Теперь еще и штурм стен? – проворчал Персеваль. – Вы решительно ничего не боитесь! Я помогу вам вскарабкаться на ограду, но послушайте меня хорошенько. Когда вы вернетесь в Лувр, вы попросите отпуск на несколько дней, чтобы позаботиться о вашем стареньком крестном. Ему так нужна ваша гитара, чтобы облегчить приступы подагры. Вы приедете ко мне и проведете эти дни в моем доме. Разумеется, вместе с Жаннеттой. Мне кажется, нам надо о многом с вами поговорить...

Сильви согласно кивнула головой, привстала на цыпочки и поцеловала Персеваля.

– Я просто не представляю, что бы я без вас делала, крестный. Я была так несчастна!.. Вдруг бы я решила утопиться?

Рагнель грубо схватил ее за плечи, и Сильви поняла, что он испугался.

– Я вам даже думать запрещаю о таких вещах! Никто, ни один человек, слышите меня, ни один человек не стоит того, чтобы вы умерли из-за него...

Спустя несколько минут Сильви снова оказалась в своей спальне. Она торопливо разделась и легла в постель. И только тут заметила, что ее платье запятнано кровью.

На следующее утро Сильви почувствовала себя такой измученной, что едва смогла открыть глаза. Но этого никто не заметил. Не обратили внимания и на допущенные ею промашки, когда она прислуживала королеве. Мария все время шепталась с ее величеством. Обе казались вне себя от возбуждения. Кроме того, Анна Австрийская, которую давно никто не видел в таком хорошем настроении, просто сияла. На щеках расцвели розы, зеленые глаза лучились. Она выглядела настолько счастливой женщиной, что Сильви, глядя на нее, задумалась. А как она, собственно, относится к королеве? До этой ночи девушка преданно любила свою повелительницу и жалела ее, но этим утром ей внезапно показалось, что она презирает свою королеву. И для этого было много причин. Королева Франции предавала страну, трон которой занимала, и эта женщина с легкостью отняла у нее человека, которого Сильви любила больше всех на свете...

Тем временем хорошее настроение Анны Австрийской долго не продержалось и испортилось сразу же по возвращении в Лувр. Этим вечером король вошел к ней с видом победителя. Он небрежно размахивал бумагой, которую держал кончиками пальцев.

– Великая новость, мадам! – воскликнул он. – Я только что получил известие о победе наших войск в Като-Камбрези! И я надеюсь, что мы навсегда вышибли оттуда войска вашего брата. А что касается Ландреси, то и там победа не заставит себя ждать!