— Это было необходимо мне. — тихо прошептала я. — Потому что после моего рассказа, ты наврятли ко мне вообще прикоснешься, не говоря уже о поцелуе.

И не дожидаясь оправданий, я начала свой рассказ.

После аварии меня привезли в какой-то дом, там заперли в комнате. Там я пробыла дня два-три, точно уже не скажу. После нас ждал перелет в Эмираты и только там начинается отчет моего персонального ада.

Месяц меня никто не трогал. Единственное, меня держали в закрытой комнате, без окон.

А потом пришел он. Осман, владелец нефтяных скважин, а также по совместительству, наркобарон и продавец людей. Он долго меня рассматривал, изучал. Как подопытного кролика. А затем он сделал то, после чего я потеряла счет времени.

Он накинулся на меня, разорвал всю одежду, и изнасиловал до такого состояния, что там, между ног, вместо смазки, текла кровь. А при виде крови у него сносило крышу. Как я тогда еще не потеряла ребенка, неизвестно! Меня били по лицу, чтобы я не кричала, связали руки, чтобы я не царапалась, вывихнули челюсть, чтобы я не кусалась.

Он ушел от меня спустя три-четыре часа. А я в этот момент жить не хотела. Через час пришел врач, осмотрел меня, залечил, что мог. И ушел. На следующий день повторяется все тоже самое. Так длилось пока не стал округляться живот. Он уже тогда знал, что ношу ребенка. И он стал аккуратнее насиловать и избивать. Поэтому, я скорее всего и смогла доносить до семи месяцев. А потом случилось ужасное.

После родов, я сидела на кровати, укачивая на руках сына. Я даже толком не поспала, боясь, что его отберут, что его отнимут у меня. Он ведь перед родами буквально за неделю, перестал ко мне приходить. А тут ему сообщили, что я родила. Я уже тогда знала, что ребенок со мной не останется. Он сам это неоднократно повторял, истязая мое тело.

За все время беременности, я пыталась бежать, сопротивлялась. Старалась выбраться и это заканчивалось тем, что меня отправляли в подвал, на пару деньков, куда он приходил просто избивать. С применением различных инструментов, начиная с безобидной розги, заканчивая цепью, толщиной с руку. Оттуда меня просто выносили. Так я усвоила, что любое неповиновение наказывается. Как я уже потом узнала, это я еще легко отделывалась. Каждую неделю из подавала выносили черный мешок, а на следующий день к нам поступала новая девушка. Я все надеялась, хоть это и нельзя было такое думать, что от всего случиться выкидыш, но ребенок словно хотел жить. А я вот каждый раз внутри умирала, представляя как нас разлучат.

На следующий день он пришел. Он был под чем-то. Но это не алкоголь. Как раз сына я только покормила и уложила спать. Самой было больно вставать, двигаться, но я себя заставляла. Ради него. Когда он зашел, я поняла, что это ничем хорошим не закончится. Он молча накинулся на меня. Он насиловал так, словно я была тряпичной куклой, а не человек. Пихал в меня помимо своего члена еще что-то, от чего я рвалась. Кровь лилась отовсюду. И тут проснулся ребенок. Он плакал очень долго, пока Осман не получил удовольствие. Затем он накрыл его подушкой и продолжил свое истязание. А я вырывалась, пыталась ползти к ребенку, чтобы снять с него эту чертову подушку. Но он каждый раз возвращал меня обратно. Потом он взбесился. Он пинал меня куда попадал. Я была сплошным куском фарша. Он переломал обе ноги, вывернул руки, а когда пихал свой член мне в рот, а от отчаяния ему откусила его. Правда не успела причинить хоть какой-то вред, вовремя вытащил, но тогда он стал с ожесточением и технично бить по лицу. Он сломал мне нос, челюсть. Превратил мое лицо в месиво. Но я все равно ползла к сыну.

У меня не было ни одной кости, которую он бы не сломал. То что сейчас видишь, это результат годового хирургического вмешательства. Меня собирали по осколкам. В прямом смысле слова. Благо денег, которые я вытянула с бизнеса Османа, хватило с лихвой привести меня в порядок.

Когда же я смогла все-таки доползти до сына и убрать подушку, он уже был синим. Он умер. А этот урод стоял и скалился. Видите ли, он не хотел, но так получилось! Я тогда помню, попыталась на него кинуться, но он одним ударом в затылок меня вырубил.

Восстанавливалась я очень долго. Я не приходила в сознание почти неделю, ему уже предлагали меня выбросить, как мусор. Но как же! Он не выкинет свою любимую игрушку! Подлатает, отремонтирует и снова будет пользоваться!

После того как я в себя пришла и почти восстановилась, у нас пошел новый виток в отношениях. Он стал звать друзей! До этого он единолично игрался с игрушкой.

Я помню самый первый раз. Я только приехала с больницы снова к нему, не успела даже разложить вещи, как меня тут же потащили в кровавую комнату. Мы ее так звали, потому что там уже не отмывалась кровь жертв. И постоянно пахло металлом!

Там было трое его друзей, среди которых был Артур, и он. Он тогда просил оказать гостеприимство его друзьям. А я вместо этого откусила одному член. Так что теперь он инвалид. Вот тогда я познала всю боль. Меня рвали, растягивали, в меня пихали все возможные штуки, меня обливали кипятком, тушили сигареты, в одну дырку могли биться сразу трое. Мне рвали рот, видите ли, слишком маленький. Душили, избивали, используя меня как боксерскую грушу. Это могло происходить где угодно, с кем угодно и неизвестно в каком количестве.

И я смирилась. Понимаешь, смирилась и ждала, когда же он все-таки переступит эту гребанную черту и прибьет меня. Но он как будто знал, когда нужно тормознуться, чтобы я не сдохла. Я научилась отключаться. Я просто падала в обморок и не приходила в себя пока все это не закончиться. Потом меня лечили, ставили на ноги и все по новой. Ему я стала надоедать. Так как перестала бороться.

Меня брали его друзья к себе домой, там еще было хуже. К насилованию и истязанию прибавлялось еще и полное уничтожение тебя как личности. Надо мной издевались их жены. Им, видите ли, не хватало эмоций в постели. А тут я, кукла, с которой можно делать все. У мужчин было перво-наперво изнасиловать, а уже потом издеваться. Женщины же были намного изобретательнее. Меня могли сутками методичненько и очень медленно мучить, пускать кровь мелкими порезами, сыпля туда соль. После истязаний меня отпускали в соленую ванную, наблюдая мою агонию. Оглушали громкой музыкой до такого состояния, что кровь из ушей не останавливалась.

На какой-то промежуток времени я потеряла рассудок. Я, честно, не знаю, что именно в это время происходило. Но меня стала вытаскивать Леся. Она тогда туда только приехала. Ее тоже выкрали. Она стала мне помогать придти в себя, заботилась обо мне. Она выбрала другую тактику. Она им угождала. Поэтому ее не трогали. Ну потрахаются и все. Она не делала на этом акцент. Как она говорила, это всего лишь тело! Главное, чтобы душу не тронули. Но это было не в моем случае. Душу они мне испепелили.

И спустя какой-то промежуток времени, там вообще было не уследить за ходом времени, мы стали разрабатывать план, как уничтожить Османа. Леся соблазнила двух охранников, которые потом ей всю информацию сливали. Так как Осман был жесток не только с пленницами, но и со своей охраной. Тем запрещалось иметь девушку. Он им даже подмешивал в еду какие-то лекарства, подавляющие желание. Боялся, что они накинуться на его баб. Или на их фоне не хотел выглядеть неудачником в постеле. А Леська, напоив их каким-то антидотом, разбудила в них мужчин. Вот они, как верные псы, ей сливали все. А с Максом мы просто подружились. Вот так у нас и получилось нарыть компромат и столкнуть лбами двух наркобаронов.

Леся была податливой девушкой, я же была той, которая всегда пыталась сбежать. И всегда за это получала. Мы с Лесей решили, что не будем откланиваться от своих линий поведения. Тем более мне надо было снова заинтересовать Османа. У меня это получилось. Он стал, в последнее время, более обходительнее, пытался меня возбудить. Но все, все равно, заканчивалось одним — подвалом и моим разбитым телом!