Япония оставила у меня прямую ассоциацию с чёрными и серыми цветами, среди которых встречаются редкие вкрапления розовых лепестков сакуры. Индия же — сплошная радуга. В этой стране можно увидеть что угодно, кроме мрачных оттенков.

Наконец, работа над отчётом была завершена, и я отправил его на два адреса — Ритике Банзаль и Ямамото Мифунэ. После чего, не дожидаясь ответа, набрал номер бывшего генерального директора корпорации.

— Здравствуйте, Ямамото-сан. Отчёт по антибиотику готов, можете изучить его. Там я дал довольно исчерпывающий ответ.

— Добрый день, Кацураги-сан, — ответил старик. — Не ожидал, что вы справитесь так быстро. Уж простите, что отнял часть вашего отпуска.

— Надеюсь, это шутка, — усмехнулся я. — Столкнуться с таким препаратом — это невероятный опыт. Наоборот, я благодарен, что вы мне предоставили такую возможность.

— Славно, — вздохнул он. — Отчёт я детально изучу чуть позже. Пока скажите своё мнение в двух словах. Не зря ли мой сын финансирует этот проект?

— Однозначно — нет, — твёрдо сказал я. — Проигнорировать изобретение профессора Банзаль — это верх невежества. Ямамото Ватару-сан всё сделал правильно.

— Ещё бы он понимал, что спонсирует, — рассмеялся Мифунэ. — Что ж, Кацураги-сан, я — ваш должник. Если понадобится какая-либо помощь, мой номер телефона у вас есть. Не стесняйтесь ко мне обращаться.

— Взаимно, Ямамото-сан, до скорого, — произнёс я и положил трубку.

Наступила суббота, пятый день праздника «Дивали». Ещё утром Ниидзима Касуга напомнил о себе коротким сообщением: «Моё предложение в силе. Сегодня будет сюрприз. Приходите с коллегами к моей машине в три часа дня, я вас кое-куда отвезу».

Умеет же фармаколог заинтриговать! Но перед тем как готовиться к последнему выходному перед отъездом к местам силы, я решил последовать одной из традиций заканчивающегося праздника.

Пятый день «Дивали» посвящён укреплению связи между братьями и сёстрами. Сестры в этом мире у меня не было, зато был двоюродный брат, с которым я решил связаться.

— Тендо-кун? — из трубки послышался удивлённый голос Кацураги Казумы.

— Намасте, Казума-кун, — произнёс я. — Трудишься в поте лица?

— А как же! — усмехнулся он. — Мне-то, в отличие от некоторых, до отпуска ещё пахать и пахать. Хотя, подозреваю, что ты там тоже не больно-то отдыхаешь.

— Твоя правда, — согласился я. — Но сегодня — исключение. Поэтому и звоню тебе, чтобы поздравить с индийским новым годом. У нас тут сегодня особо важный день — почитание братьев и сестёр.

— О… — замялся он. — Я удивлён, что ты вспомнил обо мне. Всё-таки мы с тобой до последнего времени особо и не общались. Но спасибо тебе, Тендо-кун. Когда ты приютил меня и помог устроиться на работу, я впервые за всю жизнь осознал, что у меня есть близкий родственник, которого я могу считать своим братом. Без приставки «двоюродный».

— Всегда рад помочь, — ответил я. — Как, кстати, дела в клинике? Без меня ничего не поменялось?

— Ох, а твою интуицию не подведёшь, — протянул он. — Кое-что поменялось. Только я не хочу рассказывать тебе об этом до того, как ты вернёшься.

— Это ещё почему?

— Хочу увидеть твоё лицо, — рассмеялся Казума. — Удивить тебя трудно, но «это» однозначно тебя шокирует. И Кондо с Акихибэ тоже не спрашивай. Они-то точно расколются.

— Ладно, не буду мучить вас вопросами, — ответил я. — Кстати, как там у них дела? Не сильно зашиваются из-за обвала работы?

— Кагари-кун уже ночует на рабочем месте, — заявил Казума. — Когда ты уехал, все резко осознали, как много работы ты на себя брал. Ватанабэ Кайто долго не мог решить эту проблему и даже хотел попросить тебя вернуться, но Эитиро Кагами не позволил ему с тобой связаться.

— Ничего, ещё две недельки — и снова в бой! — заключил я. — Ладно, Казума-кун, рад был тебя услышать. До связи!

Время близилось к встрече с Ниидзимой. Я напомнил Тачибане и Асакуре о встрече, а сам вышел из отеля, чтобы пополнить свой запас витамина «Д» — то есть, насладиться солнечным светом.

Однако ещё до появления Ниидзмы я увидел другое знакомое лицо. На парковке отеля остановилась машина, за рулём которой сидел Рупаль Наиду — водитель господина Манипура. Рупаль сдержанно поприветствовал меня кивком, затем повернулся к заднему сидению и что-то сообщил своему пассажиру.

Из автомобиля вышел сам брахман Манипур Кирис и направился ко мне.

— Не подумайте, что я слежу за вами, доктор Кацураги, — произнёс он после традиционного приветствия. — Я лишь хотел сказать, что всё уже готово. Мною наняты сопровождающие, выделена машина и всё необходимое для путешествия. Завтра утром вы с Арджуном можете отправляться в путь. Вы готовы?

— Разумеется, от плана отступать я не намерен, — заявил я. — Но для начала мне нужно изучить результаты анализов Арджуна перед его выпиской.

— Не стоит, он уже дома, — заявил Манипур.

— Как это? — опешил я. — Я был уверен, что выписка только завтра!

— Ему стало плохо от назначенного гематологами лечения, — вздохнул Манипур Кирис.

— Я видел, что дают ему гематологи. Эта качественная химиотерапия, которая должна «успокоить» костный мозг, — начал рассуждать я. — Видимо, организм настолько ослаб из-за второго, неизвестного заболевания.

— Я потому и приехал к вам, чтобы сказать кое-что лично, доктор Кацураги, — помрачнел Манипур. — От вашего плана мы отказываться не хотим. Но прошу, услышьте меня: если поймёте, что в дороге моему сыну станет хуже и он начнёт умирать… — брахман замолчал.

Нависла тяжёлая пауза. Манипур с трудом старался сдержать слёзы.

— Если такое случится, — продолжил он. — Не мучайте мальчика. Везите его сразу же назад — домой. Договорились?

— Я сделаю всё, чтобы этого не случилось, господин Манипур Кирис, — кивнул я. — Можете на меня положиться.

Манипур был разбит. Видимо, он полагал, что уже после постановки первого диагноза «миелодиспластический синдром» его сыну станет лучше.

Он молча отвернулся и побрёл к своему автомобилю. Как только Рупаль Наиду увёз брахмана, на парковке появился Ниидзма Касуга. Вместе мы дождались прибытия Тачибаны и Асакуры, после чего погрузились в машину и направились в неизвестном для всех, кроме Ниидзимы, направлении.

А фармаколог вёз нас куда-то за черту города. Из окна автомобиля передо мной предстала живописная природа Индии.

— Почти приехали, друзья, — сказал он. — Понимаю ваше замешательство, но будьте уверены — вам понравится!

Через десять минут машина свернула на бездорожье, и перед нами раскинулось широкое поле, за которыми виднелась полоска реки.

И кое-что ещё.

Тачибана Каори открыла окно и наполовину высунулась из машины.

— Не может быть! — воскликнула она. — Ниидзима-сан, вы… Это ваш сюрприз⁈

— Что там⁈ — Асакура начал отталкивать Тачибану от окна. — Я не вижу!

Один лишь я сидел спокойно, дожидаясь грандиозного момента.

— У меня была такая же реакция, когда меня привезли сюда, — рассмеялся Ниидзима Касуга. — Я знал, что вы удивитесь.

— Слоны, Тендо-кун! Смотри, сколько слонов! — восторженно завизжала Тачибана Каори. — Боже, никогда не видела этих животных вживую…

— Ну что, уважаемые коллеги, удивлены? — улыбнулся Ниидзима Касуга. — Представляю ваши эмоции. Сам такие же испытывал два года назад.

По огромному зелёному полю слоны в сопровождении пастухов спускались с холма к реке, видимо, готовясь к водопою.

— Я бы лучше пастухом для слонов работал, чем продолжать свою деятельность невролога, — усмехнулся Асакура Джун.

— Это не пастухи, — подметил Ниидзима Касуга. — Вернее, роль у них именно такая, но называется эта профессия по-другому. Махут! Вряд ли вам о чём-то говорит это слово.

— Нет, почему же, — пожал плечами я. — Слышал о такой профессии. Всё-таки уже не первый день в Индии. Больше никто, кроме Ниидзимы-сана, не слышал о них?

— Да будет вам, Кацураги-сан, — улыбнулся Ниидзима. — Мы в отпуске. Давайте на «ты». Можно «Касуга-кун», так уж и быть. Разрешаю. Для Тачибаны-сан можно даже Касуга-тян, если угодно.