Старик оттолкнул ее и снова прицелился. Пуля просвистела у меня над крылом и срезала пару перьев. Пытаюсь оттащить Дилана в сторону, но лохматый палит и палит не переставая.

— Макс, беги. Не думай сейчас обо мне! — сопротивляется Дилан. — Беги!

Тут откуда ни возьмись Холден, тот самый заморыш из клыковской команды, встал во весь рост и кинулся на вооруженного маньяка. Он что, самоубийца?

Марк изрешетил его насквозь, и Холден похож на швейцарский сыр. Постойте-постойте… Удивительное дело — раны у Холдена затягиваются на глазах. А у лохматого кончились патроны. Сейчас ему не поздоровится — это уж точно. Все наши, и стая, и клыковцы, сгрудились вместе и двинулись на него, сомкнув ряды. Лохматый посерел от страха и, как заяц, сиганул со сцены.

Я, все еще стоя на коленях, склоняюсь над Диланом. Но кровь у него уже остановилась, края пулевого отверстия сами собой сошлись, и губы снова порозовели. Видно, Ханс в свое время над ним не напрасно трудился.

— Помочь не надо?

Поднимаю глаза — Клык протягивает Дилану руку, а мне бросает:

— Что ты смотришь? Учусь командной игре.

Дилан поднимается на здоровом локте, устало вздыхает, а потом, опершись на руку Клыка, поднимается на ноги. И вдруг широко улыбается и — да-да, я не вру — дружески хлопает Клыка по плечу.

Все еще не веря своим глазам, боком двигаюсь в другой конец сцены. Пора выпроводить отсюда подальше совершенно сбитых с толку бывших концесветников. Хотя, если честно, смотреть, как дерутся плечом к плечу два парня, ближе которых у меня никого нет на свете, сплошное удовольствие. Клык прикрывает раненую сторону Дилана — они как будто созданы, чтобы сражаться бок о бок.

— Мда… Прогресс. Лед тронулся… — мурлычу я себе под нос.

Но вдруг получаю страшный удар в спину. И две чугунные клешни сжимают мне горло.

— Ты могла бы править целой страной! — рычит бесноватый Марк прямо мне в ухо.

Вот вам и урок: маньяка никакими силами не остановишь.

Пытаюсь приподняться на локтях и коленях, но он навалился на меня всей тушей, а весит он тонну.

— Че? — кашляю я, задыхаясь и хватая ртом воздух, как выброшенная на лед рыба. — Чем тебя усовершенствовали-то? Окорока, что ль, нарастили?

— Ты могла бы быть принцессой Нового Мира! Но теперь ты умрешь, как последняя человеческая шваль! — Он отхаркнулся последними двумя словами. Хотя и сам лохматый вполне смахивает на человека, пусть и накачанного стероидными коктейлями и ботоксом,[17] но все равно. Ему срочно необходим курс аутотренинга по преодолению отвращения к собственной персоне.

— Кстати, о принцессах, — хриплю я, стараясь высвободиться из-под лохматого, — принцессам слишком много — кхе-кхе — лягушек целовать — кхе-кхе — приходится.

Ничего не скажешь, он силен. Я впилась в его пальцы, но толку никакого. Мне их не разжать. Где-то в животе нарастает волна паники. Слышу, как кровь шумит в ушах, а удары сердца становятся все реже и глуше. Мда… Хорошего мало.

Не думала я, что все закончится так печально.

— Ты — черная туча, которая застит Единый Свет, — доносится до меня его голос, точно издалека. — Я не позволю тебе разрушить все, что я создавал долгие годы!

Вдруг голову мне мотнуло в сторону, а мертвая хватка на горле чуток ослабла. Воспользовавшись моментом, нечеловеческим усилием отодрала его пальцы. Его голос, исполненный ярости и злобы, пробивается в мое сознание сквозь бульканье воздуха, с сипом и свистом ринувшегося мне в легкие. И вдруг я слышу собственные слова:

— Подлюка, не думаешь ли ты, что нас вот так, одной левой, свалишь?

Поднимаюсь на четвереньки. Туман в голове рассеивается.

Но голос-то, оказывается, не мой, а Майи. Отодрав от барьера стальную перекладину, она с размаху саданула Марка по затылку.

Вопреки всякому здравому смыслу копыта он не отбросил — видно, сработала его незнамо какая накачка. Со зверским воем лохматый вскочил на ноги. Откатываюсь в сторону, а Майя отступает на шаг, размахивается своей жердиной и снова обрушивает ее на голову Марка. От раздавшегося страшного хруста я совершенно прихожу в себя. Вскакиваю на ноги рядом с Майей.

— Не слишком ли высоко ты, Марк, вознестись решил? — хриплю я и тоже хватаюсь за палку.

— Не слишком ли больно падать придется? — заканчивает Майя, и мы сообща еще один раз саданули его железякой.

Он удивленно глянул, будто не понимая, как такое могло с ним случиться, покачнулся, лицо у него перекосилось, и, размахивая руками, он рухнул со сцены вверх тормашками.

Приземлился в десяти футах от сцены с оглушительным грохотом и скрежетом. Как бы его ни усовершенствовали, а сгруппироваться, отскочить, подпрыгнуть и снова рвануться вперед ему слабо. Плоховато над ним генетики потрудились. Брак в работе.

Мы с Майей переглядываемся, и до меня доходит, что она только что спасла мне жизнь. Какой депресняк! Я не к тому, что мне жизнь не нужна. А к тому, что это ОНА ее мне сохранила.

— Макс! — подскочил ко мне Дилан.

Я оглянулась. Охранников обезвредили. Моя стая, или, вернее, что от нее осталось, стоит стеной. От митинга на площади только флаги да листовки мельтешат.

Дело, считай, сделано. Теперь надо срочно Ангела с Газзи разыскивать.

Тут мой взгляд падает на распростертое на земле тело Марка.

Что это? Он весь оплетен проводками. Но я точно знаю — к робиотам он никакого отношения не имеет. Значит, он…

И в этот момент Город Огней с адским грохотом взлетает на воздух.

В следующие несколько мгновений сбылось предсказание не только профессора Ханса, но и самой Группы Конца Света. Мутанты, мы, крылатые, и все остальные, с прививкой ДНК диких животных, спаслись. Кто улетел, кто удрал, оставив развалины, опасность и хаос далеко позади. А вот обыкновенным нормальным людям не повезло. Кого подкинуло взрывом в воздух, кого раздавило обломками зданий.

Сквозь дым и столбы пыли в нескольких милях от площади вижу команду Клыка. Наверно, Рэчет почувствовал предстоящую катастрофу, и все они, сильные и быстрые, немедленно смылись.

— Наши в порядке? — пересчитываю я свою стаю.

Майя у меня за плечом собирает их всех вместе. Но как мы обе ни напрягаем зрение, как ни оглядываемся по сторонам, ни Клыка, ни Газзи, ни Ангела нигде нет. В крови у меня поднимается уровень адреналина.

— Как же так? Не было еще случая, чтобы взрывные механизмы оказались Газману не по плечу.

— Но я никакого газа не чувствую, — принюхивается Дилан. — Правда, это ничего не значит. У него вполне может не оказаться ни запаха, ни вкуса.

Делаю несколько быстрых кругов над площадью. Дым оседает, и я опускаюсь все ниже и ниже. Там, где семь минут назад мы вынырнули из люка, зияет здоровенный развороченный… кратер. Да, да. Именно кратер, футов примерно в тридцать глубиной и столько же в диаметре. Сердце у меня остановилось. Где Ангел? Где Газзи? Где Клык?

Вдруг вижу крошечное крылатое существо, взмывающее в небо, и как раз в тот же момент окрестные улицы сотрясает новый мощнейший взрыв. Даже на такой высоте взрывной волной меня подбрасывает на несколько футов вверх, а нос забивает пылью.

— Макс? — Лицо у Газзи почернело от грязи, а глаза переполнены ужасом.

— Газ! Цел? Что с Ангелом? Где Клык?

Газзи задыхается так, что даже крылья его не держат. Поддерживая его, опускаюсь с ним на развороченные гранитные плиты. Он хочет что-то сказать, открыл было рот, но снова зашелся кашлем. По щекам его текут слезы.

— Газзи! Что? Что случилось?

Он только трясет головой и дико кашляет.

Земля под нами вибрирует. Новый взрыв в отдалении? Подземная взрывная волна? Заставляю Газзи подняться в воздух. Он летит или, по крайней мере, держится в воздухе, но все давится пылью, и вид у него пришибленный и несчастный.

А у меня в мозгу бьется только два вопроса: «Где Ангел? Где Клык?» В панике оборачиваюсь на Дилана. Он без слов все понимает и тут же ныряет в кратер.