– Не похожи абсолютно! – сделала вывод она. – И дело вовсе не в шмотках – просто не похожи, и все!

Постанывая, Ирка поднялась на четвереньки – встать сил не хватало – и поползла к тому, кто, уткнувшись лицом в воду, лежал у самого Алатырь-камня. Пыхтя и поскуливая, перевернула его на спину – тяжелый, ну тяжелый же! Его рука бессильно перекатилась, как неживая, плюхнулась, разбрызгивая воду… Ирка подползла поближе, нависла над ним, ее волосы упали ему на лицо. Длинные темные ресницы задрожали… и распахнулись глаза, темные, как грозовое море. Ирка увидела крохотную себя, отраженную в этой темно-серой, почти черной глубине… он моргнул, точно на мгновение пряча ее образ в себе… и глаза его стали стремительно светлеть, наполняясь насыщенной и радостной синевой с проблеском золотой солнечной дорожки. Моргнул еще раз – маленькая Ирка в глубине его глаз опять спряталась и появилась.

– Ты сейчас похожа… на саму себя в собачьем облике, – хрипло сказал Айт. Настоящий, всамделешний Айт! – Так и хочется почесать тебя за ухом.

– Ну почеши, – согласилась Ирка.

Он поднял руку – пальцы его дрожали… но он все-таки дотянулся и правда почесал ее за ухом. Ирка зажмурилась, давя подступающие слезы. Но они все равно прорывались, капельками сочась из-под ресниц.

– Мне тебя в ответ в нос лизнуть? – ломким голосом поинтересовалась она.

– Знаешь… – его рука легла ей на плечо – прохладное, почти невесомое касание. – Я на что угодно согласен! – С неожиданной силой он дернул ее к себе, руки Ирки подломились… и она упала ему на грудь, сама вцепилась в едва прикрытые лохмотьями рубашки плечи. – Толку от меня сейчас не много, но подушкой поработать могу, – пробормотал он, переворачиваясь набок, подтягивая Ирку к себе и крепко обнимая ее обеими руками, как ребенок – плюшевого мишку. Она почувствовала, как его нос утыкается ей в затылок.

– Никогда не думала, что можно так уютно лежать в луже, – вздохнула Ирка, устраиваясь в его объятиях.

– Она теплая… – сонным голосом пробормотал Айт. – Мне даже не хочется тебя ругать… за то, что ты полезла в Ирий. Я тебя зачем тогда прогонял? Чужой мир – а если бы вдруг… – он не закончил. Помолчал. – Глупо звучит, да? Ты же справилась!

– Еле-еле… – честно призналась Ирка. – Вот заставлю тебя написать путеводитель по Ирию! – пригрозила она. – А то у вас тут местных заморочек больше, чем Танька про Арабские Эмираты рассказывала.

– Про некоторые я и сам узнал, только когда стал Пеньком. Переименовала-таки! Дорвалась! – Ирка его не видела, но чувствовала, что он усмехается. – Скажи, пожалуйста, а я и правда чуть не утонул в каких-то оврагах, или мне привиделось?

– Правда, – засмеялась Ирка.

– И пытался свергнуть Дъну с помощью мужиков из ее же деревни?

– И это правда.

– И сдал тебя как убийцу драконов на допросе у Шена?

– Ты не то чтобы сдал… ты просто так бурно этим восхищался…

– И шинкарь в Баранцовке, у которого я жил, – он все еще живой?

– Когда мы оттуда уезжали – вроде был, – подтвердила Ирка.

– О-о-у! – Айт негромко застонал. – Где тут был Алатырь-камень? Пойду побьюсь об него головой.

Ирка тихонько засмеялась и прижалась щекой к его руке:

– Мне Пенек даже стал нравиться – особенно когда начал активно плести туески и лапти и травить драконов розовенькими грибочками.

– Что может понравиться девушке? – философски вздохнул Айт и зачем-то подул ей в волосы. – Я тебя сильно разочарую, если скажу, что вот это… – он пошевелил ногой в окончательно развалившемся, висящем лохмотьями лыка лапте, – вершина моего таланта лаптеплетения?

– Ничего, я и того не умею. Только здесь я обнаружила, что я типично городская девушка, – утешила его Ирка.

– Как ты догадалась? – наконец спросил он. – Что ты Тата разгадала, я не удивляюсь… – Она по-прежнему не видела его лица, но поняла, что губы его скривились в брезгливой гримасе. – Но как ты узнала в Пеньке… меня?

– Я не догадалась, точнее, не я, точнее, у меня накопилось. – Ирка слегка повертела головой, чтоб увидеть хоть кусочек его лица, – и впрямь увидела: мокрые волосы, изгиб щеки и внимательный глаз. И почувствовала его пальцы, неторопливо разбирающие спутанные пряди ее волос. – Сперва мой компас на тебя… – Айт многозначительно хмыкнул. – Ну да, а как бы я тебя искала? Одна драконья шкурка, одно заклятие, склянка воды… Он перестал светиться, когда мы с тобой… с Пеньком в Баранцовке встретились. А зачем, я же тебя нашла! Только ничего не поняла. Потом… помнишь, в ветке тех деревьев, что караулили башню, клочок ткани застрял? Он мне еще тогда показался похожим на трикотаж наших футболок, только я сама себе не поверила – откуда в Ирии футболки? Разве что одна – на тебе! Второй компас, который я сделала, тоже давал понять, что ты рядом, – а я на твоего братца сбилась. Только очень ты сам на себя не походил, в смысле, он, когда прикидывался тобой, не походил на тебя, вот я и стала задумываться. А потом прилетела Белая Змея. Она была права в своем… диагнозе. Отсечь что-то важное, то, что составляет суть, – и тогда человек… или не человек, сильно меняется: ведь отнять главное – все равно что уничтожить. Только она ошиблась, когда думала, что твое главное – вода. Мне Калин на мосту пафосно вещал, что надо быть человеком и вообще каждый должен быть тем, кто он есть, и я подумала: если мое главное, что я – человек, то твое – что ты змей. И если заблокировать именно это, твое… – она усмехнулась, – …змейство, то Сила Воды откажет сама собой, и даже внешность может измениться – Белая Змея так и говорила! Как думаешь, Калин знал, что змей со мной – вовсе не ты? Не Великий Дракон Вод?

– Калин у нас личность загадочная. – Айт потянул, разбирая, влажную прядку у нее на виске. – Сидит на своем мосту, и чего он знает, а чего он не знает, только он сам и знает! А может, и он не знает, а лишь прикидывается.

– Извилисто выражаешься, – покивала Ирка.

– Ну так сама говоришь – я змей, – он вздохнул и прижался лицом к ее плечу.

– А еще у входа в лабиринты Камня ты… Пенек сказал, что совесть у него есть, но он ею не пользуется, – смущенно пробормотала Ирка. – Ты тоже так говорил… говоришь.

– У меня и правда есть совесть! Ценная штука, между прочим, ее надо беречь и вынимать только по большим праздникам, а не трепать направо-налево, – наставительно сообщил он.

Ирка хихикнула и шмыгнула носом:

– Айт, а это и правда… ты?

Он отнял руку от ее волос, зачем-то дернул себя за нос, за ухо, похлопал себя же по заднице – не иначе как нащупал спрятанный хвост, и уверенно сказал:

– Вроде бы я. Если, конечно, это не очередная накладная личность, считающая себя Айтварасом Жалтисом, Драконом Вод. Но тогда кем еще я могу быть? Змеем Шешу разве что? Шешу с два, я не согласен всю жизнь жевать собственный хвост! – Он снова обнял ее за плечи и прошептал: – Одно остается неизменным – даже Пеньком я все равно хочу быть твоим парнем. – И его губы едва заметно скользнули по ее щеке и виску.

– Вот именно! – смущенно заерзав в кольце его рук, неестественно оживленно откликнулась Ирка. – Мне ведь тоже Пенек показался… симпатичным. Вот я и подумала – чего это мне вдруг симпатичен совершенно посторонний парень?

– Твоей ведьме вообще парни… симпатичны, – вдруг сказал Тат. Огненный дракон попытался приподняться, хлюпнулся в лужу, забулькал, снова приподнялся и прохрипел: – Она и на меня вешалась! Даже целовалась! Слышишь, брат? Твоя девушка хотела, чтоб я ее поцеловал! Осмелишься сказать, что я вру, ведьма?

– Врешь, конечно! – не моргнув глазом, ответила Ирка. – Целоваться еще с таким… потом от ожогов сметаной мазаться? Фу! – И насмешливо поглядела на кипящего от возмущения Тата. А ты как думал: предашь моего парня, попытаешься обмануть меня, и тебе за это ничего не будет? Бу-удет, и так, и этак, и по-всякому! А не связывайся с ведьмами, червячок! – Айт, если ты не заметил, тут твой предатель-братец очнулся. Мы будем по этому поводу что-нибудь предпринимать?