– Спасибо, что поехал со мной.

Казалось, устал он не меньше меня. Он улыбнулся уголком губ.

– Всегда пожалуйста.

Я мог лишь смотреть на него. Кто–то задал ему вопрос, но я не обращал внимания. Я не мог оторвать от него глаз. Он был таким идеальным. Невероятным, великолепным, добрым, умным и веселым. Если б я верил, что души были разделены на две части, и нам нужно было искать свою вторую половинку, тогда я его нашел. Он был той самой недостающей частью меня.

– Спэнсер? – Должно быть, Эндрю о чем–то спрашивал. – Попить? Бортпроводница хочет знать, чего ты желаешь: газировки или воды? Зеленого чая нет, я уже уточнил. И сомневаюсь, что чайник с чаем подошел бы…

– Я люблю тебя.

Он перестал бубнить и вытаращился.

– Чего?

Я по–прежнему лениво полулежал в кресле и улыбался.

– Я сказал, что люблю тебя.

Он охнул и закрыл рот рукой. Стюардесса издала звук наподобие «а–а–а–ах», а сидевшая рядом с Эндрю женщина уставилась на него и ждала его ответа.

– Спэнсер…

– Несколько недель я пытался произнести эти слова. Ты же знаешь, они тяжело мне даются, но ты офигеть какой невероятный.

Сдерживая слезы, Эндрю заморгал и одними губами, будто у него пропал голос, проговорил: «Я тоже тебя люблю».

Я сонно улыбнулся.

– Просто решил, что ты должен знать.

Эндрю отмахнулся от стюардессы, а она улыбнулась его взволнованности. Он сделал глубокий вдох и обвил меня рукой.

– Если б существовал журнал «Самые неловко–романтические признания в любви», не сомневаюсь, вот это было бы на обложке.

Я хмыкнул.

– Извини. Говорил же: у меня глупое сердце, а мозг еще глупее. Они все решают самостоятельно.

Он засмеялся, и в его глазах поблескивали слезы счастья.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал он, в этот раз сказав слова по–настоящему, подался вперед и по–быстрому меня поцеловал.

Я вздохнул, словно его слова были теплым одеялом.

– Теперь можно поспать.

– Поспать? Как я смогу уснуть? Мое сердцебиение разогналось до сумасшедшего ритма, такое чувство, будто мне вкололи кофеина. Ты не имеешь права признаваться мне в любви и ждать, что я буду спать.

Все еще располагаясь к нему лицом и держа его за руку, я закрыл глаза. Вряд ли в ближайшее время с моих губ сойдет улыбка.

– Ш–ш–ш–ш–ш.

Я чувствовал, как он глазел на меня.

– Тьфу. Ненавижу тебя.

Почти погрузившись в сон, я расхохотался.

– Не правда.

Он приподнял наши соединенные руки, и я ощутил, как его губы прижались к тыльной стороне моей ладони.

– Да, не правда.

Следует кое–что поведать о приезде домой. Приземление в ЛА было облегчением, которое я чувствовал всем своим естеством. Мы умудрились несколько часов поспать, но часовые пояса взрывали мой и без того усталый мозг.

– Какой сегодня день?

Эндрю недоуменно моргнул.

– Понятия не имею.

Будто зомби, мы прошли таможню и обнаружили, что нас уже ждали Лола и Сара. Я был рад видеть Лолу и быстро схватил ее в медвежьи объятия.

Эндрю тоже обнял сестру.

– Я тебя не ждал.

– Ну, мы, – Сара многозначительно глянула на Лолу, – решили, что с нашей стороны будет осмотрительно приехать вместе. У вас была первая совместная поездка, да и обстоятельства не самые радостные. – Она нахмурилась. – Мы не были уверены, что вас не затошнит друг от друга. И решили приехать… ну, знаете… поддержать.

Лола поморщилась.

– По телефону звучало лучше.

Сара хохотнула.

– Да уж.

– Затошнит друг от друга? – полюбопытствовал я, посмотрел на Эндрю и пожал плечами.

– Даже в голову не приходило, – откликнулся Эндрю и взглянул на сестру. – Какой сегодня день? – Она зашлась в хохоте и взяла его чемодан. Он не пошевелился. – Нет, серьезно.

– Воскресенье.

– Слава богу, – буркнул Эндрю и покрутил шеей. – До среды мне на работу не нужно. – Потом он прищурился. – Воскресенье? Правда?

Он не шутил, говоря, что не ладил со сменой часовых поясов. Сара сказала:

– Я подумала, что отвезу тебя домой и, пока ты будешь умирать от джетлага, займусь стиркой.

Эндрю бросил на меня взгляд и охнул.

Лола обхватила руками его плечи и всмотрелась ему в глаза.

– Хочешь еще побыть со Спэнсером?

– Ну, я просто… Да. – Похоже, он немного потерялся. – Воскресенье? Реально? В воскресенье мы уехали из Австралии²⁰.

Я обнял его за плечи и, стараясь не расхохотаться, притянул к себе. И посмотрел на Лолу и Сару.

– Мы поедем к нему. Постираем и поспим. – Я взглянул на Лолу. – А потом поужинаем в тату–салоне и расскажем вам о поездке. Сойдет?

Лола подпрыгнула и хлопнула в ладоши.

– Идеально! – Она подхватила мой чемодан, и они Сарой зашагали вперед, я же шел следом и тащил Эндрю за руку. Я чувствовал себя совершенно другим человеком по сравнению с тем, каким отсюда уезжал всего несколько дней назад. Наверно, во многих смыслах. Я чмокнул Эндрю в висок, и меня окутало тепло лос–анджелесского солнца.

На счастье, они приехали на машине Эндрю, а не на «Синди Кроуфорд». Я не совсем был готов к смеси джеталага и сильного сердцебиения. Мы подбросили Лолу, пообещали увидеться позже, и Сара повезла нас к Эндрю. Когда мы вошли, Эндрю оставил свой чемодан в коридоре, что вел в прачечную. Он вытянул руки и откинул голову назад.

– Уф. Дом.

– Я купила вам поесть, – произнесла Сара и взглянула на меня. – Эндрю всегда плохо справлялся со сменой часовых поясов, и я знала, что ему не хватит терпения, чтоб хоть что–то заказать. Это всего лишь паста. Решила, что углеводы помогут вам уснуть. Нужно только разогреть.

– Ты ангел, – проговорил я. – Оставь стирку. Серьезно. Мы сами займемся. Хочешь перекусить?

Сара глянула на часы. Наверно, была середина утра. А по ощущениям – обеденное время. Она пожала плечами.

– Конечно, почему бы и нет?

Я направил Эндрю в кухню и прислонил задницей к стойке, а потом мы с Сарой накрыли на стол. Мы ели пасту и болтали о нашем путешествии. Точнее я болтал, Эндрю лишь изредка косился, его голова явно была в другом месте. Я кратко пересказал Саре, что случилось с Льюисом. Как я попрощался с одним из братьев и посредством трагической потери вновь обрел другого брата. Рассказал, что возил Эндрю на осмотр достопримечательностей и показал фото в телефоне, где он держал коалу.

– А–ах, никого милее в жизни не видела, – пролепетала она.

Эндрю пристально на нее посмотрел.

– Как сегодня может быть воскресенье? Как физически возможно приехать раньше времени отправления?

Сара захохотала, похлопала его по руке и перевела взор на меня.

– Отведи его в постель. Отдохнув, его мозг восстановится после всей этой фигни с часовыми поясами. – Она сложила грязную посуду в раковину и чмокнула Эндрю в щеку. – Я рада, что ты снова дома. – Она посмотрела на меня. – Вы оба.

Я взял Эндрю за руку и, попрощавшись с Сарой, повел его наверх. Уложил в постель, снял с него ботинки, потом подумал и стащил с него джинсы. Сам тоже разделся и, утопая в райски мягкой кровати, улегся с ним рядом. Сара была права. Благодаря пасте меня поклонило в сон. Я закрыл глаза и дрейфовал на грани сна, как вдруг Эндрю заговорил.

– Ты признался мне в любви.

Я распахнул глаза и обнаружил, что он меня разглядывал.

– Признался.

Он вздохнул и улыбнулся.

– Скажи еще раз.

Я перекатился на него, коленями раздвинул его ноги и расположился между бедер. Обнял его лицо ладонями, убрал со лба его волосы и наблюдал, как его глаза застилали слезы. Я нежно его поцеловал и одновременно ерзал по нему своей эрекцией.

– Я люблю тебя. Эндрю Лэндон, я влюблен в тебя. Люблю с того самого дня, когда, находясь у меня дома, я попросил тебя выбрать альбом, а ты из всей моей коллекции винила выбрал «Аллилуйю» Джеффа Бакли. Я просто был не в состоянии сказать. До настоящего момента. Ты что–то во мне исцелил.