С парившими во всю мощь в животе бабочками я принял душ, причесался и, одевшись, вышел к Эндрю. Он сидел за роялем, но, заметив меня, играть прекратил. На мне были песочного цвета брюки, белая футболка и синий пиджак. Я опустил взгляд на свой наряд.

– Нормально?

Он поднялся и не спеша оглядел меня с головы до ног.

– Идеально.

Одет он был в брюки цвета древесного угля, я никогда у него таких не видел. Казалось, сшиты они были на заказ. Судя по тому, как плотно они облегали его бедра, быть магазинными брюки просто–напросто не могли. А простецкая футболка сочеталась с бледно–голубыми полосками на его сером жилете с ромбиками.

Я вытянул руки.

– Рукава вверх или вниз? – Я не знал, как было предпочтительнее его родителям. Меня все–таки увидят их друзья.

Ответил он без промедлений.

– Вверх. – Когда я завернул рукава до локтей, он долго меня рассматривал. – Ты вроде бы нервничаешь.

– Я нервничаю.

– Но ты же часто делал подобные вещи, – переборов улыбку, сказал он. – Разве нет? Ну, знаешь, на фейковых свиданиях и званых вечерах, на которых не хотел присутствовать.

– Это не одно и то же. Там была игра. А сейчас – нет. Сейчас реальность. Там будут твои родители и их друзья.

– И нам с тобой и Сарой будет скучно до чертиков, пока мои родители и их друзья–актеры будут трепаться о днях своей славы и рассказывать смешные истории о закулисном разврате, безусловно, не о своем собственном, и будут стараться выглядеть круче, чем есть на самом деле.

Я рассмеялся.

– Ну, ладно. Может, нам стоит обзавестись кодом для незамедлительного спасения? Типа если во время общения с кем–нибудь меня необходимо будет выручить, я дерну за бороду, – я потянул себя за бакенбарды на подбородке, – и вы с Сарой меня спасете.

Эндрю хмыкнул.

– У нас уже предусмотрены коды. Если Сара играется с сережкой, значит, мне нужно ее выручать. Если кто–нибудь настаивает на игре на рояле, я имитирую кашель, и Сара уводит меня в кухню выпить стакан воды. Потом мы прячемся в кухне вместе с официантами и поглощаем канапе. – Он весело кивнул. – Поверь, мы так делаем с тех пор, как научились ходить. Но я проинформирую Сару про маневр с бородой.

– Отлично.

– Готов?

– И всегда буду.

Он приник ближе и меня поцеловал.

– Спасибо, что идешь со мной.

– Всегда пожалуйста.

Обед прошел не так уж и плохо, если сравнивать с описанием Эндрю. Вообще–то, было вроде как весело. Я понятия не имел, кем были гости. Знаменитые бродвейские актеры или нет, я их сроду в глаза не видел. Что работало в мою пользу: я не имел ни малейшего понятия, кто был знаменит больше, и общался со всеми на равных.

Легко можно было понять, кто считал себя лучше остальных, а еще с легкостью можно было заметить, что из всех присутствовавших родители Эндрю пользовались наибольшим уважением. Я был экспертом по чтению людей и без особого труда понял: каждый человек знал, где ежеминутно находились Хелен и Алан Лэндоны.

Их уважали, ими восхищались, но при этом они были очень приземленными. Мне пришлось задуматься: а не потому ли их так любили люди? Эндрю и Сара вели себя забавно. Они были отличной командой, ловко увиливали от гостей и вежливо всем улыбались. Годы, посвященные подобным вечеринкам, научили определять, кто был искренен, а кто пришел сюда лишь ради соблюдения приличий.

– Фу, Гвендолина здесь, – прикрыв рот бокалом шампанского, прошептала Сара.

Эндрю с точностью секретного агента просканировал комнату, но, заметив упомянутую Сарой женщину, стон подавить не сумел.

– Кто такая Гвендолина? – тихо спросил я.

Сара заговорила, как чревовещатель. На самом деле было поразительно, как эти двое проводили проверку.

– Женщина возле двери.

Я не обернулся, вместо этого отхлебнул из своего бокала и попытался вести себя столь же сдержанно, как и они.

Потом Эндрю произнес:

– Вон та с похожим на кошачью задницу ртом.

Шампанское у меня пошло носом.

Сара скрыла смех за кашлем.

– Скажу так: если б она получила роль египетской мумии, перебинтованной золотом и забальзамированной, ей бы не понадобились ни реквизит, ни грим.

Вытерев нос салфеткой, я рискнул отыскать взглядом обсуждаемую женщину. Описание Сары и Эндрю оказалось до абсурда точным. Вау.

Эндрю дополнил:

– Уверен, она умерла еще в девяностые. А ее тело функционирует исключительно благодаря химикатам в лосьоне для загара и лаке для волос.

Я был очарован.

– Ну, мне стоит пойти представиться, – объявил я.

– Чего? – шепотом прокричал Эндрю. – От нее в дрожь бросает. От нее бросало в дрожь, когда мне было пять. А сейчас и подавно.

Я прыснул.

– Мне нужно увидеть собственными глазами, действительно ли ее кожа настоящая, или она носит кожаный костюм, как в “Молчании ягнят”.

Он хохотнул и процитировал фильм:

– Оно втирает лосьон в свою кожу.

– Иначе его опять окатят водой из шланга.

Сара засмеялась.

– О, боже. Вы идеальны друг для друга.

В общем, я пошел знакомиться с Гвендолиной. Очень быстро я пришел к выводу, что долго общаться с ней было нереально. Спустя десять минут я знал все ее прошлое и отлично отрепетированный список спектаклей. Говорила она чрезмерно громко, а глаза были расфокусированы. Но для ношения очков и слухового аппарата она явно была чересчур тщеславна. Какая жалость. Если б она видела, что на ней было надето, пришла бы в ужас. Кричащий, устаревший и пропитанный запахом нафталина и лаванды нарядец. Выглядела она столь же прекрасно, как и благоухала.

– Первая постановка у меня была в тысяча девятьсот сорок восьмом году, – рассказала она.

Господи, боже. А Эндрю–то мог быть прав. Я похлопал ее по руке.

– Вы вышли на сцену, еще будучи новорожденной? – Я слишком увлекся своим шармом. – Иначе каким образом вы оказались в актерском составе? Вы выглядите очень молодо.

– О, ну разве ты не дьявол? – проворковала она и мечтательно улыбнулась.

Я взял ее за руку и повел к толпе.

– Давайте найдем вам что–нибудь выпить, – сказал я.

Мы оказались в компании других гостей, большинство было старше меня раза в два, зато раза в два моложе Гвендолины. Но мы вписались, вежливо болтали с гостями и смеялись, потому что Гвендолина была до одури смешной. Окинув взглядом комнату, я заметил, что Эндрю вместе с матерью любовно мне улыбались. Изящно и элегантно ко мне подошла Хелен.

– Спэнсер, можно тебя на минутку?

– Конечно, – ответил я.

Я предложил Гвендолине переместиться на диван, и когда она с удобствами устроилась, прошел с Эндрю и его родителями в кухню, где суетливые официанты готовили подносы с канапе. Я понятия не имел, в чем было дело. Может, они решили, что спасали меня от высушенного на солнце динозавра в фиолетовой тунике из полиэстера?

– Гвендолина – та еще приколистка, – проговорил я. – Трехсотлетняя очень смешная извращенка.

Эндрю захохотал и обвил рукой мою талию, но глядел на мать.

– Мам, в чем дело?

Окей, значит, Эндрю тоже ничего не знал.

– Спэнсер, я хочу попросить об одолжении, – ласково начала она. – Понимаю, что, возможно, попрошу о многом, но учитывая, что ты отыскал Янни...

– Что случилось с Янни? – перебил Эндрю. – Мы с ним виделись прошлым вечером, и все у него было в порядке. Выглядел он счастливым. Я думал, он в своей комнате. – Эндрю перевел взгляд на меня и ждал подтверждения.

Я кивнул.

– Прошлым вечером у него все было прекрасно. Он в норме? И все хорошо, миссис Лэндон. Что бы вам ни понадобилось, просто скажите.

Она улыбнулась.

– У Янни все отлично. Он решил провести день в компании Питера. Сегодня показывают какой–то немой фильм, и ему не приглянулось проводить два дня подряд среди толпы.

Узнав, что Янни был в порядке, я расслабился, но миссис Лэндон упомянула мои поиски.